Геннадий Алексеевич этот разговор передал старшему Перлову, тот обсудил с князьями, и они решили подарить мне детский сад. Но так, чтобы я ничего не знал. Я и «не знал». «Не догадался», когда Костя и Марк показывали мне несколько будущих проектов зданий в деревне, среди которых «случайно» затесался и садик, «не видел», что начали копать котлован. Считалось, что я ничего не знаю ни о мраморе – подарке Анохина, ни о двух вагонах строевого леса, что прислал Окинов, ни в целом о строительстве. Вот ни сном, ни духом; вообще не в курсе!
* «Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра». Цитата героини книги Маргарет Митчелл «Унесенные ветром».
Глава 26
Владимир. Гостевая резиденция князей Анохиных, временно используемая Перловыми.
Мы с моим учителем китайского Ван Фэном, ныне – дворянином Иваном Чжановичем Фениксовым, сидим в небольшой комнате в доме, который прибрели Анохины по соседству с Перловыми, и который часто используется как «гостевой», и он рассказывает о своей жизни за последний год.
– У нас идёт война с кланом Шугуан. Они несравненно сильнее нас и нам пришлось разменивать людей на время, – с грустью произносит учитель. – Члены нашего клана гибли, запутывая шугуанцев, устраивая для них засады и пуская по ложному следу, но они оттягивали время нашего обнаружения, давая остальным возможность не только спрятаться, но и подготовиться к схватке, если клан Шугуан нас найдёт. Я благодарен тебе за всё, что ты сделал для моих родственников и дружественных кланов. Я сейчас ещё яснее понимаю, насколько сложнее нам было бы пытаться сохранить свой клан где-то вне России. Мы надеялись, что, когда мы исчезнем из их поля зрения, клан Шугуан оставит нас в покое. Но так не произошло, они уменьшили усилия по нашему поиску, но не прекратили их. Здесь мы хорошо укрепили свои селения, и это должно помочь нам уменьшить потери в случае нападения шугуанцев. Хотелось бы, чтобы у нас было ещё два-три года до схватки: наши первые юноши пошли служить в русскую армию, и когда они вернутся, в роду появятся свои профессиональные солдаты: даже один грамотный солдат может всю деревню превратить в неприступную крепость.
– Я благодарен тебе безмерно, – продолжает мой учитель, – за всё, что ты сделал для рода Фениксовых. И помимо этого, я горд, что у меня был такой ученик. Ты сильно вырос за последнее время и скоро мечи, что я подарил, будут тебе малы. Я тебе хочу подарить новый меч-дао; береги его, это старинное оружие, которым сражались великие воины, и в недостойные руки он не должен попасть.
Иван Чжанович встаёт, берёт с подставки, находящейся рядом, меч, достаёт его из ножен и протягивает мне. С глубоким поклоном принимаю оружие. Рассматриваю дао: лезвие, отполированное до блеска, с узким желобком по толстой части; тонкая инкрустация из драконов; длинная рукоять, собранная из бело-молочного, с отчётливой желтизной, почти прозрачного нефрита; такое же навершие с накладкой из золота – пляшущим драконом.
Поднимаю глаза и отрицательно качаю головой, но ничего не успеваю сказать. Понимая, что я хочу отказаться от подарка, Ван Фэн жестом прерывает меня: – Этот меч передают не по наследству, а дарят достойному. В моём роду нет никого, кто бы был достойным даже касаться этого древнего священного оружия. И не скоро появятся, если появятся вообще. Ты – достоин.
Владимир.
Горожане были довольны – каждый выходной жители тысячами высыпали на песчаные пляжи к обмелевшим рекам и озёрам и нежились под жарким солнцем и купались в тёплой воде.
Для тех, кто занимался сельским хозяйством, многонедельная жара – катастрофа. Ну, может и не совсем катастрофа, но серьёзные убытки точно. О том, что это не просто жара, а небывалая засуха, я узнал от того, кто мне и должен был об этом сообщить – от Станислава Юрьевича Садалева, нашего арендатора.
– Всё пропало, всё пропало, – жаловался он нам с Геннадием Алексеевичем. – Горит, горит урожай. На корню гибнет, колос совсем сухой. С весны ни одного дождя. Урожай будет скудным, маловато будет, маловато. Не знаю уж, как и выжить.
Допив чай, Станислав Юрьевич откланялся. Видимо, посчитал выполненной свою задачу донести до хозяев земли информацию о грядущих убытках.
После его ухода Геннадий Алексеевич подвёл итоги беседы: – Проблема есть. Но слова нашего арендатора надо делить на три. В урожае, он, конечно, потеряет. Но у нас всегда так: пять лет нормальные – на шестой или засуха, или холода с заморозками и дожди всё лето. И жирок, который подкопили, приходится расходовать. К тому же, цены на зерно потихоньку начали расти на прогнозах о малом урожае, так что часть убытков он ценой отыграет.
– Он сказал, что у них простой. Мы его силами можем сделать плотину по дипломному проекту Кости и Марка. Река около деревни в маленький ручеёк превратилась; строить будет проще, а для работ возьмём у Садалева людей и технику.
– Ты не обязан ему помогать и организовывать общественные работы для его персонала.
– Мы не ему поможем, а себе. Проект у нас есть. Большая плотина создаст озеро, как его – плёс, будет рыба. В проект турбины заложены, будет своё электричество. Мы же ещё хотели пять теплиц строить и нужно туда электричество подводить: для них воды нужно много и света, а тут – всё своё, под руками. И с рыбой – всё равно специалистов приглашаем, чтобы в залитом карьере рыбу завести – заодно они и этим озером займутся.
Киев. Киево-Печерская лавра.
– Заходи, заходи, Игнатий. Не топчись у порога. Келья у меня небольшая, но места хватит. Присаживайся.
– Помогай, Бог, Серафим. Рад видеть тебя в здравии.
– Об этом и молюсь каждый день. Немощен я уже давно, но и просил всегда только душевного здравия. Ну, расскажи о своих путешествиях. Слышал, ты пол России объехал?
– Ну, не половину, конечно. Заинтересовался я мыслями старцев о магической силе и их пророчествах. Они предсказали приход силы, описали какие-то ритуалы. Я пытаюсь это понять: как это можно было предвидеть и насколько точно описано? Ты же, Серафим, тоже систематизацией занимался?
– Не я один. Меня-то это больше интересовало как часть предвидения будущего. Хотя, не совсем предвидения. Будущее уже здесь, вокруг нас, просто оно неравномерно разбросано, как камешки мозаики или как там сейчас модно называть «паззлы», – произнося инородное слово старец отчётливо выделил двойное «з». – Будущее – это огромная мозаика из событий, людей, явлений. Только этих паззлов всегда не хватает – и не потому, что они потерялись, но и потому, что их нет вообще. Они ещё не созданы. Будущее – не данность с неба, будущее можно создать. Его формируют совместными размышлениями и действиями. Каждому из провидцев открылась лишь малая часть – вот он и записал что видел, и попытался истолковать. Получил откровение о каком-то ритуале, старается понять и соотнести с тем, что уже есть, уяснить. Мы не знаем почему тот или иной человек может увидеть что-то. И не понимаем, на основании чего производится толкование.
– Да, – согласился отец Игнатий, – толкования все туманные. Вот, вроде дневники Иоанна Кронштадтского простым языком написаны. А как доходит до силы и ритуалов, настолько всё становится непонятным…
– Невоцерквлённые и церковно-славянский язык считают непонятным. В пророчествах старцев нет тёмных мест. Тёмные они для тех, кому они не предназначены. Старцы не знали, кто их пророчества прочёт и писали их так, чтобы их смог понять тот, кому они предназначены. Если они написаны для тебя, ты их понять сможешь. А если не поймёшь – значит они не для тебя. Или время их не пришло: слишком много паззлов не встало ещё на свои место и потому мы не можем понять картину, которая должна открыться. Но всему – своё время. В Саровскую пустынь съезди. У них по силе было много предсказаний. И про ритуалы с инициациями что-то говорили. К ним много кто потом паломничал, стараясь хотя бы что-то собрать и понять про силу – и от князей, и от императорской семьи посланцы были. Да и в Сибири старцы были, интересные мысли высказывали. Ладно, Игнатий, пора пообедать. Пойдём, потрапезничаем с братией. А вернёмся – достану свои записи. Перепишешь для себя, что захочешь. Все записи и в библиотеке монастыря есть, там тоже копию снять можно. Ну, и свои пояснения дам – конечно, настолько, насколько я сам это всё понимаю. Но во многом знании – многие печали *. К магической силе и ритуалам силы это относится как ни к чему другому. Многие, получив откровения или изучив записи, впадали в грех уныния и печали. Готов ли ты принять спокойно, как данность, то, что можешь узнать? Если не готов, лучше откажись от поиска и попыток разобраться. Потому что, когда узнаешь – это станет частью твоей жизни. Магическая сила – это власть, деньги, влияние. Конечно – прежде всего власть. А на что люди шли ради власти, ты не хуже меня знаешь – со времён Адама не было для людей слаще упоения, чем повелевать или помыкать себе подобными.
Севернее Владимира. Район «Опытного участка» и деревни.
После спасения Плетнева и лечения морпехов я много тренировался, стараясь научиться лучше пользоваться даром. Благо, летом в лицей ходить не нужно, на экстерн я сдал весной, ничто не мешает выделить много времени на тренировки.
Запускаю дар в виде тонкого слоя и вижу, что за последний месяц создаваемая мной плёнка стала гораздо толще и ярче, и её движением я стал управлять лучше. За неимением людей, когда слой дара доходит до леса, укутываю им деревья, стараясь контролировать как можно больше коконов. Если бы сейчас потребовалось спасать Плетнева, моих сил хватило бы, чтобы создать коконы одновременно не только на всех похитителей, но и ещё на пару десятков человек. А то и больше. Зависит от расстояния.
Полые шарики из титана оказались по свойствам такими же, как и обычные. А вот из других материалов, к сожалению, никак себя не проявляют.
На каждом шарике делаю пометки, сколько раз я его перезаряжал: оказалось, что шарик с каждым циклом способен вместить в себя всё больше энергетических ленточек и звёзд.