Чтобы не отвечать по сорок раз на одни и те же вопросы, я и собрал свою тусовку в кафе, чтобы удовлетворить их любопытство за один раз.
Героем минувших событий стал Евгений Васильевич Плетнев – он оказался в центре внимания света и прессы, так как первым прибыл на подмогу и был во главе взвода профессиональных военных, на знаниях и опыте которых строилась наша тактика. На сегодняшних посиделках за отсутствующего главу рода отдувались два его зятя, которые в то утро вместе с ним приехали для обороны деревни.
– Аааа, вот к перекрёстку подъезжаем, – комментирует видео один из зятьёв.
Видеокамера, установленная на КАМАЗе, бесстрастно демонстрирует, как УАЗ, идущий впереди колонны, включает проблесковый маячок; раздаётся воющая сирена. Снова картинка из кабины КАМАЗа и команда водителю: – Фарами, и жёлтыми тоже, поморгай и принимай влево.
Видно, как автомобили на перекрёстке мечутся, чуть ли не выскакивая на тротуары, стараясь освободить место для «серьёзной» техники.
Пацаны снова угорают от смеха и задают вопрос: – А как там, за ленточкой, с приколами?
– Так же. А как по-другому? – удивляются Плетневы. – За ленточкой ужас. И если на этом зациклиться, просто свихнёшься. Вот и расслабляются, в том числе, юмором и подколами. И возвращаться сложно из-за ленты. Недели две не покидает ощущение другого измерения, перехода в другую реальность. Здесь – снег, каток в центре города, переполненные кафе, новогодняя иллюминация, улицы, забитые машинами и спешащими людьми, деловые переговоры. А там, в зоне пограничного конфликта – окопы и грязь, кровь и запахи лекарств, противотанковые рвы и взорванные мосты. И постоянно нужно «слушать небо». Потому что прилететь может в любой момент. И вот это круглосуточное напряжение очень угнетает, как и разрушенные сёла с пустыми глазницами домов. Ветераны говорят, что сейчас, последние года два, стало гораздо легче. Так, изредка постреливают. Если операции и проводят, то локальные А раньше месяцами весь фронт грохотал и накаты были постоянные.
Пацаны согласно кивают: каждый из них – дворянин и большинство пройдёт через службу в армии и представление о зонах конфликтов они имеют с малых лет.
Больше всего присутствующих впечатлило, конечно, видео перестрелки в деревне, когда пули отчётливо заклацали по каменной кладке стены, а камеры бесстрастно зафиксировали ответную стрельбу с нашей стороны.
– Андрей, а ваши как действовали, не сильно перепугались? – обращается кто-то из присутствующих ко мне.
– Не успели. А вообще, – достойно. Все же понимали, что они свои семьи защищать будут и отступать некуда. Ну и выводы мы сделали: монтируем камеры по всему периметру и закупаем дроны, чтобы вести наблюдение. Плетневы обещали в январе провести обучение расчётов, у них-то опыт свежий.
– Слушай, а попасть на такие занятия можно? – обращается кто-то сбоку.
– И я бы тоже хотел, – присоединяется Кошечкин.
– И я.
– И я, – звучит с разных концов стола.
Прикусываю язык, но уже поздно – тему я поднял и соскакивать не красиво. Поднимаюсь на выход: – Сейчас Рябову задам вопрос, он разберётся, насколько всё можно организовать. Там вроде как под роту набралось на обучение, дополнительный десяток человек вряд ли на что-то повлияет.
Загородная усадьба Владимирского губернатора.
– Что это? – Святослав Ярославич, или просто Свят, взял лист бумаги, который ему протянул дед, князь Волхонский.
– Письмо от князя Окинова – княжичи приезжаю на новогодние каникулы.
– Опять? К кому на этот раз? Снова к Первозванову?
– К нему, к нему, к кому же ещё. Он в своей деревне проводит сборы по обучению расчётов дронов для ведения наблюдения и обороны.
– Сделал, стало быть, выводы после нападения и решил подстраховаться, – присоединился к разговору сын губернатора Ярослав Григорьевич. – А может, и не сам, а его советчики решили.
– А не важно, – отрицательно крутнул головой губернатор. – Он растёт, всё впитывает, в голове что-то останется. За последние пару лет он немало нахватался, пацан толковый. Женить бы его на ком-то из приближённых родов. Нам бы такой прыткий пригодился. А то уедет в Москву учиться и не вернётся больше. А если мы его к местному роду привяжем, он и предприятия свои здесь не продаст и деньги вкладывать будет. Можно даже не на простой дворянке женить, а на какой-нибудь баронессе, из тех, что попроще. Он же из простолюдинов, а выходцы из низов на титулы падкие.
– Ладно, это пустое. К делам возвращаемся. Вон, список княжичей посмотри, – протянул Григорий Семёнович листок бумаги сыну. – Их прилетает полтора десятка. И не только Окиновы и их друзья; я понял, они и другую молодёжь из княжеских семей, что с концерном «Феникс» работают, сюда прислали. А помимо этого, в списке ещё и графы с баронами есть.
– Жить-то они где все будут? – поинтересовался сын, изучая список.
– Ну, ты дело с Первозвановым имеешь. Пораскинь мозгами и угадай с трёх раз – где он их поселит? Вот-вот. Думаешь, почему они сборы на вторую половину января запланировали – потому что в первой половине гостиницы будут туристами забиты. А с середины месяца поток резко уменьшится, вот Первозванов их в своих люксовых номерах в «Золотом кольце» и разместит. И кормить будет в своём ресторане. И они не могут не заплатить – не по-княжески, в свете сразу засомневаются в богатстве князей, а то и за урон чести засчитают. Так что он вроде им услугу оказал, пригласив на учения, а по факту они ему ещё и заплатили по самому высокому ценнику. Да и список вип-персон пополнят; и простонародье, и дворяне к нему ещё больше будут селиться. Вон, день рождения свой он в ресторане «Золотое кольцо» провёл, там и Свят был; так поток туда настолько вырос, что торжества надо за два месяца бронировать, а не за две недели, как было раньше.
– Свят, держи и тебе список прилетающих княжичей и графов. Выучи наизусть. И друзей, что с тобой идут на всю эту тусовку с квадрокоптерами, тоже заставь. Чтобы от зубов отскакивало, особенно имена и отчества сыновей губернаторов Ферганы и Джизакской области.
– Деда, не переживай. Будет отскакивать. Я вон все эти фок-мачты, ватер-бакштаги и шкентели мачт-талей минут десять могу тараторить не останавливаясь. А уж каких-то Мухаммадкарима Сабирулы или Шохзоданасима Рузиевича ибн Азимовича запомню… но реально – как будто в «Старика-Хоттабыча» попал. Или в «Тысячу и одну ночь». Только Шахерезады на хватает.
– Не переживай, будет тебе и Шехерезада. Дедушка работает, ищет для тебя принцессу. Но имей в виду, Шехерезада за тысячу и одну ночь родила трёх сыновей *. Нам такая и нужна, плодовитая. Кстати, дочка Рузи ибн Азимовича очень подойдёт, там генеалогия – ого-го, чуть ли не от Ахеменидов. Будем к ним в Фергану летом ездить на солнышке греться.
– Деда, молчу. Я не то имел в виду.
Владимирская область. Полигон семьи баронов Протасовых.
– Высокие двери распахнулись и большой зал дворянского собрания наполнился холодом. Нет, температура не изменилась. Просто в широко раскрытые двери лёгкой поступью восшествовала Снежная Королева и от её белоснежной недоступной красоты повеяло зимой, вьюгой и неземным холодом. Длинное белое платье с такой же белой шёлковой вышивкой, отделанное мехами, слепило пятьюдесятью оттенками белого; высокий воротник закрывал волосы, а на верху головы сверкала, переливаясь жемчугами и стразами, ажурная корона. Королева не спеша шествовала по залу. Её бледное лицо было бесстрастным, и казалось, что и глаза-льдинки из-под полуопущенных ресниц безучастно взирают на подданных, расступившихся перед нею. И никто из присутствующих не сомневался в том, что сегодня они подданные, а она – Королева! Участники костюмированного бала послушно уступали дорогу, пока Королева дефилировала. Она едва остановилась, как к ней метнулся юноша в гусарском мундире. Но долго не задержался – отшила его Королева буквально мгновенно. Следом была ещё пара подходов от желающих пригласить Королеву на танец, но и они завершились с таким же результатом. Двинувшийся следом стройный юноша в маске Зорро был бы не узнан, если бы не его знаменитая полуэктинская ухмылочка. Но и он был посрамлён.
Мы сидим с Лукой Протасовым на манеже – мы часто садились так, напротив друг друга, и он пояснял мне что-то в своих действиях или рассказывал об оптимальной последовательности ударов и связок, раскрывая «македонскую философию». Но сегодня всё пошло не по плану. Сначала он отхлебнул немного воды из бутылки, а потом обратился ко мне: – Андрей, я…Тут дело такое... сложное... Не знаю, к кому обратиться. Точнее, к кому мог, к тем уже обращался. Но везде безнадёга полная. Ну вот, к тебе решил… Может, что дельное посоветуешь – ты же не только саблей махать мастер, но и по юридической части соображаешь, и в договорах там всяких. Я-то – чистый рубака.
– Слушаю, – удивлённо ответил я. Я реально был удивлён, так как таким – растерянным, потерянным и поникшим – всегда лихого и неунывающего Македонца я не видел. И Лука начал рассказ о зимнем костюмированном бале двухлетней давности.
Ещё раз глотнув воды, Протасов продолжил: – Я стоял неподалёку и видел, как всё происходило. На мне был костюм – то ли скоморох, то ли Лель – колпак на голове, красивая, расшитая цветами и солнышками рубашка, широкий красный кушак, яркий грим с накладными румяными щеками, специальные подпорки для ушей, чтобы они торчали. И я подумал: «Идти к ней вот в этом»!!? Но другого варианта не было – оставалось только зацепить её своим умом и обаянием… Ну и лихим кавалерийским натиском, куда без него!
Он невесело рассмеялся… и продолжил: – Знал бы, к чему это приведёт, не только не подошёл, сбежал бы с бала. Но что сделано – то сделано! От себя не убежишь.
– Я приблизился к ней на пару шагов и сказал: «Здравствуй, сестра»! Мне показалось, что она с интересом взглянула на меня, и я продолжил: «Я – Лето, твой брат. Мы с тобой никогда не встречались, но наши сёстры – Весна и Осень – должны были тебе обо мне рассказывать. Ну, здравствуй, сестрёнка! Это я!». Мн