е показалось, что она улыбнулась. Хотя, разве Снежная Королева может улыбаться? Наверняка, просто показалось. Королева, между тем, прикрыла нижнюю часть лица белоснежным веером и произнесла: «Ты забавный. Не знала, что мой брат такой весельчак!» Я тут же подхватил тему и говорю: «Лето – весёлая пора. Но не только – брат ещё и трудяга. Всеми соленьями-вареньями, что я заготовлю, люди потом всю зиму балуются».
– «Лето лучше, чем зима?» спросила она. «Нет», – ответил я. «Она просто другая. Нет ничего величественнее и красивее Зимы во всей её холодной красе. Как великолепен зимний лес, укутанный в снежные сугробы и искрящийся от инея! Как удивительна каждая снежинка своей неповторимостью! Как величественны реки, задумчиво уснувшие подо льдом. Как красив город в шапках из снега, сосульках и заиндевелых окнах! А деревни, где дома засыпаны снегом и из труб вьются тонкие струйки дыма? Мы противоположности, но это жизнь – не будь одного, не будет и другого. Мы веками кружимся в водовороте жизни, как в танце. Я, кстати, неплохой танцор». Она улыбнулась. Я точно видел, что это улыбка… И сказала: «Что ж, давай проверим». Я взял её холодные пальцы в свою ладонь, вывел на танцпол, и мы закружились в вальсе. Это был вальс из лермонтовского «Маскарада» – очень красивый и быстрый, с ярким ритмом и экспрессией, и периодически немного трагичный: как будто упоительно мчишься на коне и чувствуешь: вот он – гибельный восторг, и совсем рядом поворот, а за ним – пропасть; и надо умудриться вывернуться так, чтобы избежать этой пропасти и мчаться дальше над обрывом. И вот эта скачка над пропастью – она настолько подстёгивает жизнь и обостряет все чувства… Классика, короче: под этот вальс Наташа Ростова в «Войне и мире» танцует со Штирлицем. Не знаешь? … Ну, не важно. Я ещё подумал – что познакомились мы с ней на маскараде и первым нашим танцем тоже стал вальс из «Маскарада».
Пока мы танцевали, я несколько раз смог заглянуть в её глаза и понимал, что с каждым её взглядом я тону в них всё глубже… И что я больше не буду счастлив, если хотя бы изредка не буду заглядывать в этот бездонный колючий колодец. От её холодных пальцев, которые я слегка сжимал ладонью, мне становилось горячо, как будто в руки мне сунули раскалённую заготовку из горна. Всего два танца. Она остановилась и кивнула головой, поблагодарив. Я думал, что это перерыв, а оказывается, она собралась уходить. Но согласилась выпить компот «Летний», а на моё залихватское: «Летний же! Мой! На брудершафт!», снисходительно кивнула. Выпив компот, она подставила щеку для поцелуя, а я извернулся и коротко поцеловал, точнее, даже клюнул, её в губы. Я видел, как расширились от ужаса и еще чего-то яркого и необычного, её глаза. Уверен, что и мои были такими же – взрыв от этого короткого поцелуя разнёс мои мозги. Она пошла на выход, я бросился за нею. Но она сказала: «Не надо меня провожать». Я шел рядом и прошептал: «Через два дня ещё один бал. Я буду звездочётом». … Она задумчиво прошла через весь зал и всего за несколько шагов до двери произнесла: «Я оденусь в платье «Летучей мыши».
– Второй бал сделал меня ещё счастливее. Она пришла, мы танцевали и разговаривали. Оказалось, её зовут Ева. Я тоже назвался. После бала я вообще не мог уснуть всю ночь… Она сказала, что через несколько дней поедет в супермаркет выбрать что-то из одежды и я договорился там с нею увидеться. Это сложно было организовать, но удалось… И с этой встречи моя жизнь закончилась. Потому что оказалось, что эта девушка – Ева Саворнян. Из враждебного рода. Она тоже меня узнала и в слезах бросилась на выход. Мне после этого удалось передать ей несколько записок и получить от неё ответы. Мы оба страдаем, но выхода нет.
Македонец замолчал, тяжело вздохнул, снова открыл бутылку воды, сделал несколько глотков; с каждым глотком его кадык прыгал туда-сюда, и продолжил: – И вот почти два года приходится скрывать от родственников свои чувства. И в моей, и в её семье родители задумываются о браке своих отпрысков и долго отказываться не получится. Вопрос: как в этой ситуации произнести на совете рода фамилию любимой девушки? Ответ: никак! И даже по секрету сообщить кому-то из родственников тоже не получится. Реакция будет однозначной. И у Евы такая же обстановка. Даже ещё хуже – у меня хотя бы право голоса на семейном совете есть. А её просто выдадут, не спрашивая, за кого род посчитает нужным: война, как-никак, она всё спишет! И выйти из рода нельзя – ты тут же будешь признан предателем. А если ты – лучший боевик рода и его главная надежда в будущей битве, то любая попытка выхода навечно покроет тебя позором – семья тебя растила, развивала, тренировала. А ты … Я и сам понимаю, что как тот Кай, я хочу выложить слово «ВЕЧНОСТЬ», а передо мной, на ледяном полу лишь четыре буквы: «О», «П», «Ж» и «А». И как бы я ни тасовал эти буквы, слово «вечность» из них выложить невозможно **. И уже два года эта беда угнетает меня. А больше всего меня угнетает то, что Ева тоже любит меня и мучается, наверное, даже больше, чем я.
Во время рассказа Луки я не только слушал, но и размышлял о злой шутке судьбы: она столкнула Луку и Еву – представителей двух баронских родов, враждующих почти пол века. В семьях растёт третье поколение, которое вместе с материнским молоком впитывает аксиому, не нуждающуюся в доказательстве – кто является их врагом. Сама фамилия врагов под запретом – про ненавистный род просто говорят: «Они». И любому в роду понятно, кто такие – эти «Они». И всех остальных род воспринимает по тому, как те относятся к конфликту, на чьей стороне выступают. Для рода такая жизнь – привычная реальность. Все уже и не представляют, что может быть по-другому. Луке, наверное, нужен был не только мой совет, но ещё и существовала потребность выговориться. Полчаса, не меньше, он рассказывал про историю отношений с Саворнянами, свои попытки что-то сделать. И про то, что так и не нашёл способа хотя бы озвучить свою тайну кому-то из родственников. Он замолкает. Молчу и я. Мне надо подумать, крепко подумать. Хотя, тут думай-не думай, вариантов нет. Не считать же за вариант его рассуждения сбежать вдвоём с избранницей в Сибирь или на юг, в Азию, жить там. А как деньги зарабатывать? А как банковскими картами пользоваться? А детей как потом зарегистрировать? Да и выдержит ли испытания девушка, привыкшая к определённому уровню жизни и статусу?
Наконец, отвечаю: – Ничего не могу сказать. Попробую что-то выяснить, но реально тебе помочь вряд ли можно – ты в роду, должен слушаться главу рода и в целом старших. А у вас даже юридически закреплено через дворянское собрание, что вы с Саворнянами во враждебных отношениях. И совета никакого не дам. Точнее дам один – молись. И если не веришь сам, то помолись, чтобы у меня получилось.
* Тысячу и одну ночь рассказывала прекрасная Шахерезада сказки султану Шахрияру и родила ему за это время троих сыновей. Согласно повести, Шахрияр разочаровался во всех женщинах, считая их распутными. Каждую ночь он проводил с молодой девушкой, а утром велел казнить её. Пока в его жизни не появилась Шахерезада, которая рассказывала царю интересные сказки, останавливаясь на самом интересном и откладывая таким образом свою казнь. Спустя тысячу и одну ночь Шахерезада пришла к Шахрияру с детьми и попросила не казнить ее. И суровый султан помиловал ее, посчитав целомудренной и чистой девушкой.
** Из юморески команды КВН «Утомлённые солнцем» (сезон 2003 г. ½ финала).
Глава 31
Владимир. Военный госпиталь.
Юрий Васильевич зачитывает свежие результаты измерения магической силы у Закария Алиева, которого я лечил почти год назад. За минувшее время Закарий полностью восстановился после ранений и обморожения, руки и ноги функционируют, магическая сила немного подросла. Дальше – акты ежегодного обследования морских пехотинцев, которые поступили в госпиталь в конце весны. С удивлением узнаю, что из тринадцати человек двое не были матросами – они офицеры. Знал бы – не рискнул лечить офицеров шариками: мало ли как они могли воздействовать на организм, имеющий высокий уровень магической силы. Но обошлось. И у офицеров, и у рядовых морпехов с магической силой порядок, её прирост идёт в соответствии с прогнозами, и даже чуть быстрее расчётов.
Мой приютский наставник Анатолий Дмитриевич и сестра Татьяна, сидят за столом и внимательно слушают и пока не очень понимают, для чего я устроил сбор. Я сижу напротив них.
Евич закончил читать отчёты, начинаю говорить: – Вы знаете про облако, из-за которого я покупал землю. За время, что прошло с момента его обнаружения, я мало что смог узнать о нём. Но сейчас я уже могу сказать точно, что облако находится в месте, где из земли идёт поток магической силы. И само оно является магическим, постоянно теряющим часть своей субстанции, которая разлетается; думаю, туда, где плотность магической материи меньше. Все люди, когда у них снижается уровень магической силы в организме, притягивают к себе эту субстанцию, она в них впитывается, пополняя убыль до нормального состояния.
– В ходе экспериментов с разными материалами я установил, что в титановые шарики можно заключить какие-то небольшие фрагменты из магического облака. Для первой зарядки нужно, чтобы я небольшой лепесток магической энергии, ленточку или звёздочку в этот шарик запустил. Сами они не активируются, а после первой зарядки пополняются самостоятельно. Первым я такими шариками лечил Закария Алиева, там вопрос был – или так лечить, или ампутация; Юрий Васильевич помнит, что у него здоровая плоть и кожа вначале восстановились на ладонях и у пяток – там, где во время лечения располагались шарики.
Евич согласно кивнул: – Было дело. Генералы, что приехали инспектировать, были в шоке. Да я и сам, наблюдая за процессом выздоровления, поражался тому, как он протекает необычно. Так вот в чём причина!
– Эти же шарики я использовал для лечения морских пехотинцев. С их выздоровления прошло уже достаточно много времени, никакие побочные эффекты не вскрылись. Думаю, такие шарики применять безопасно. Поступление магической силы в организм таким способом организм засчитывает за обычное и не отторгает.