Джон как будто прочитал ее мысли и мягко произнес:
— Я думаю, что в такие моменты, как этот, Кенда, мужчины и женщины мало чем отличаются друг от друга. Ты не можешь заснуть — и я не могу спать. В душе какая-то странная смесь возбуждения, страха, счастья и сомнения. Наверное, в этом больше возбуждения и счастья, но есть, конечно, и страхи, и сомнения…
— Да, я знаю. — Она опустила глаза. — Я почему-то немного испугана. Не понимаю, почему. Я хочу выйти за тебя замуж, Джон, в этом у меня нет сомнений. Мне кажется, я самая счастливая женщина в мире!
— А я чувствую себя самым счастливым мужчиной… — пробормотал Джон, пуская колечки дыма. — Когда уже казалось, что у меня в целом мире не будет никого, кто бы действительно захотел разделить со мной все тяготы жизни моряка и понимал мои мечты, я нашел тебя. Ты говорила, что жаждала услышать живой человеческий голос, — а я жаждал встретить человека, которого смог бы обнять и сказать ему: "Я люблю тебя. Я люблю тебя!", и не только сказать, но и ощутить всей глубиной своего сердца, что я тоже любим. Много раз я спрашивал себя, осуществится ли когда-нибудь моя мечта…
— И я, Джон, жаждала их услышать, эти три самых простых слова… Я ждала их с того дня, как увидела тебя.
При свете фонаря его глаза, казалось, светились золотыми огоньками и словно пронзали ее насквозь, разжигая в груди пламя любви.
— Я действительно люблю тебя, — просто сказал Джон, — и люблю очень сильно. — Его пальцы нежно коснулись ее подбородка. — Я хочу, чтобы ты навсегда знала: что бы ни случилось, я буду любить тебя.
— Почему… почему ты говоришь это? — Кенда озабоченно взглянула на него. — Что-то должно произойти?
— Так много может быть препятствий. — Он поежился. — Так много… осложнений.
— Давай встретим их вместе… — прошептала Кенда. — Не сегодня или завтра, а тогда, когда это произойдет. — Ее голос звучал ровно, но она волновалась. Чего он так боится? Что может случиться с ними, почему он так тревожится за будущее? О, Бог мой, как она любила его! — Джон, — тихо спросила она, — скажи, как это будет выглядеть завтра утром? Я имею в виду свадьбу.
Джон слегка приподнял брови.
— Ты говоришь о самой церемонии?
Кенда кивнула.
— Да, как она будет проходить, если ты и капитан, и жених одновременно?
Джон рассмеялся.
— Почему ты смеешься?
— Это действительно занятно: я одновременно и капитан, и жених! — Он провел пальцем по ее подбородку, затем по губам. После этого внезапно склонил голову и поцеловал. — Завтра скажешь то, что у тебя на сердце, — прошептал он. — Я сделаю все! — Джон неторопливо встал. — А сейчас у меня есть работа: рыба сама не почистится и не пожарится. Я не желаю даже малую часть завтрашнего дня провести в хлопотах — надо быть полностью свободным.
Кенда огорчилась, что он покидает ее, и потому спросила.
— Хочешь, я помогу тебе?
В ответ он улыбнулся.
— Я уж думал, ты никогда этого не спросишь.
Кенда пошла с ним на камбуз, где они принялись за рыбу.
— Джон, мы будем жить в Лос-Анджелесе? — спросила она, наблюдая, как он чистит рыбу, и повторяя его действия.
— Конечно.
— А что я там буду делать?
Он бросил на нее быстрый взгляд.
— Быть моей женой!
И они оба рассмеялись. Все эти слова были для них дороже выигрыша в миллион долларов! О Боже, как хорошо все получилось! Теперь ей не нужно будет пользоваться хитростью, которую она придумала, чтобы остаться с ним. Теперь она могла просто сказать ему:
— Я давно хотела поехать в Лос-Анджелес с тобой. Ты, наверное, подозревал об этом? Мне нужно завершить там свое образование… вообще-то, конечно, я хотела это сделать прежде всего для того, чтобы быть поближе к тебе.
Взяв очищенную рыбу, он положил тушку на фольгу, приправил ее, а затем аккуратно завернул. Засунув рыбу в духовку, Джон вымыл руки, вытер их, затем обернулся к Кенде.
— Ты слышал меня? — спросила она, улыбаясь, — я уже давно решила никогда не расставаться с тобой.
— Да, слышал, — отрывисто сказал он, — но сомневаюсь, чтобы задуманное тобой осуществилось.
— Почему? — удивилась она. — Мне обязательно нужно завершить образование, разве я не права? — Она почувствовала, как учащенно забилось ее сердце, как от какого-то необъяснимого беспокойства защемило в груди.
Джон расслабился и улыбнулся.
— Мы что, в ночь перед свадьбой будем говорить об учебе? Дорогая, об этом мы подумаем позже. Ты будешь моей, Кенда! Я и позабочусь о тебе, и не забивай свою прекрасную головку этими ненужными мыслями. — Он потянулся за ее рукой, их взгляды встретились и задержались на мгновение. — Давай сейчас просто ждать рассвета!
— Я с нетерпением его жду… — промурлыкала Кенда, нежно сжав его руку. — Пусть это будет самый прекрасный рассвет в нашей жизни.
Джон потянулся в карман за сигаретой.
— Почему бы тебе не поспать хотя бы недолго? Я и сам собираюсь вскоре прилечь.
Через минуту Кенда была уже в каюте. Она сидела, обняв колени руками, и через иллюминатор смотрела на небо, которое было все в россыпях ярких тропических созвездий, и на луну, бросающую серебристые блики на воду… Она ждала первого проблеска зари. И когда наконец горизонт зарделся, она произнесла про себя молитву.
11
Это было прекрасное утро — с рассветом, о котором можно было только мечтать и воспоминания о котором сохранятся в самых сокровенных уголках сердца на всю жизнь. Кенда раздумывала, что бы ей надеть. Она слышала, как Джон роется в своих ящиках.
— Джон… — тихо спросила она, — ты хочешь, чтобы я надела платье?
— Нет. Оденься как тебе удобнее. Если мы нарядимся в лучшие костюмы, то можем изжариться еще до полудня.
Кенда улыбнулась. Надевая белые шорты и футболку, она вся трепетала в ожидании свадебной церемонии. Сунув ноги в сандалии, Кенда взяла голубую косынку и повязала ее вокруг головы: она оделась в свои любимые цвета.
— Джон! — крикнула она. — Мне нужна какая-нибудь фамильная драгоценность!
— Ты ставишь меня в затруднительное положение… Это подойдет? — засмеялся он и секундой позже протянул ей золотую цепочку. — Вот. Это настоящая реликвия: мама подарила мне ее, когда я окончил колледж. Хочешь, помогу надеть?
— Нет, я сама справлюсь, — Кенда взяла у него цепочку, надела на шею и застегнула. — Как твоя семья отнесется к этому? — спросила она через несколько секунд.
— Семья скажет, что наконец-то я сделал хоть что-то умное, — он снова рассмеялся. — Ты им непременно понравишься! — Он помолчал. — Я пойду на палубу. Встретимся через несколько минут.
Спустя короткое время она поднялась на палубу и подошла к Джону. Кенда улыбалась, и ее белоснежные зубы сверкали, контрастируя с пухлыми яркими губками, а щеки румянились от возбуждения.
На Джоне были чистые отглаженные шорты цвета хаки и белая рубашка с короткими рукавами. — Вокруг его головы была повязана неизменная бандана.
— Доброе утро, — просто сказал он, склоняясь, чтобы поцеловать ее, — я люблю тебя.
— Я тоже… — прошептала она в ответ.
Они ощутили легкий порыв ветерка, когда повернули головы на восток, где солнце медленно всходило над тихой голубой гладью вод, заливая золотистым свечением линию горизонта. Его рука протянулась и крепко сжала ее руку. В правой руке он держал видавшую виды Библию.
— Начнем? — шепотом спросил Джон.
Кенда медленно кивнула.
Библию Джон держал так, чтобы Кенда могла возложить на нее руки. Он тихо произнес:
— Кенда, я люблю тебя. — Он приблизился к ней настолько, что она почувствовала на своем лице его дыхание, когда Джон произносил текст клятвы:
— Я хочу делать только добро тебе и в этом мире, и в том. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была совершенно счастлива, и, покидая этот бренный мир, мы оба могли бы сказать: "Да, наша жизнь была воистину золотым временем". — Он прокашлялся и охрипшим от волнения голосом продолжал: — Встретив тебя, я решил привести в порядок свою суматошную жизнь. Любовь к тебе придала новый смысл моему существованию. Наш союз зажег во мне пламя надежды на будущее. Я люблю тебя. Ты нужна мне. Я хочу быть с тобой каждый день моей жизни. — Он глубоко вздохнул. — Мой единственный свидетель — Бог, и я торжественно передаю в твои руки свое любящее сердце. — Джон замолчал, и в его глазах светилась только любовь.
Кенда очаровательно улыбалась ему и, не снимая рук с Библии, обдумывала свою речь. Ей казалось, что она летит в заоблачной небесной сини. Слезы радости душили ее, но она быстро справилась с ними: сегодня не будет слез. И она полушепотом произнесла свою клятву:
— Однажды Бог взглянул на Землю и увидел меня — одинокую печальную девушку, покинутую на всеми забытом райском острове. Он пожалел меня, поэтому перевернул весь свет, выбирая того, кто нашел бы меня, — чтобы узнала я настоящую жизнь. Он послал мне тебя, Джон. — Ее лицо светилось от счастья, когда она сделала паузу, чтобы передохнуть. — Я не стану отрицать, что полюбила тебя с первого взгляда. Я не могла иначе, потому что разглядела смелость и честность в твоих глазах, увидела в них грусть… Я впервые в жизни испытала блаженство в твоих объятиях. Сегодня — наш день! Этот рассвет наш, и нет никого на Земле, кто мог бы омрачить счастье этого мгновения. Я люблю тебя, Джон Тэйлор. Пусть клятва, которую мы сегодня дали друг другу, останется навеки в наших сердцах, мы не должны никогда забыть ее. Пусть любовь, которую мы испытываем друг к другу, будет всегда с нами — и ныне, и присно, и во веки веков. Пусть Бог на небесах улыбнется нам и скажет: «Я сделал одно из лучших своих дел, когда послал Джона Тэйлора и его "Бьюти" к этому затерянному островному раю в Тихом океане, потому что та девушка, о которой забыли все на Земле, просто ждала настоящей любви». — Кенда поцеловала его в щеку. — Я предаю тебе себя и свою любовь вместе с этой клятвой перед Богом, нашим единственным свидетелем. — Кенда снова поцеловала Джона в щеку, отступила на шаг и улыбнулась. В ее золотистых волосах отражался отблеск рассвета, а глаза сияли как голубая вода океана в лучах восходящего солнца.