В этом городе непривычно много воздуха и света.
Не похожа на себя и я.
Разноцветные локоны развеваются на ветру, струятся по спине и плечам, подол легкого платья гладит колени — я бегу на здоровых сильных ногах, и чья-то теплая рука крепко сжимает мою руку. Сбитые костяшки, рельеф вен, белая футболка на широких плечах… Сорока. Он материален. Он жив, и я дотрагиваюсь до него!
Пьяный аромат цветов заполняет легкие, слезы катятся по щекам, невозможная любовь не вмещается в груди, вырываясь из нее визгом восторга.
Сорока оглядывается и подначивает:
— А быстрее слабо? — Он тянет меня за собой.
Захожусь звонким смехом, разгоняюсь и кричу:
— Мне ничего не слабо!!!
Кварталы сменяются пустырями, странно одетые хмурые люди расступаются перед нами, мелькают надписи и лозунги на бетонных заборах, под подошвами хрустит бутылочное стекло.
— Мое желание исполнилось: я без трости, и ты жив! Как такое возможно?!! — Я спотыкаюсь и едва не падаю, Сорока замедляется и отпускает мои пальцы.
— Нет в этом мире ничего невозможного! — Он переводит дыхание и, смерив меня загадочным взглядом, вдруг раскрывает объятия. — Ты такая красивая… Мы хотели обняться. Так давай!
Зажмуриваюсь и, задохнувшись от радости, бросаюсь в них. Но осознаю вдруг: наше время на исходе. Сейчас мы прощаемся навсегда.
— Пожалуйста, пойдем со мной. Я покажу тебе наш новый город. Там тебя ждут… — Я захлебываюсь рыданиями и дрожу; в прекрасное сновидение врываются крики петухов, разговоры Ирины Петровны и Володи, но я продолжаю исступленно умолять, уткнувшись в плечо Сороки: — Я прошу!
Между явью и сном он целует меня в макушку, отстраняется, прячет руки в карманы драных джинсов и долго смотрит мне в глаза.
— Нет, Влада. Дальше беги без меня. — Он сдувает с лица высветленную челку и широко и светло улыбается. — А я навсегда останусь там, где был счастливым.
Ушедшим слишком рано посвящается.
Конец.
февраль 2019 — май 2020.