– Успех! – Коснахан раскурил трубку.
Было в этом изначально что-то неправдоподобное и пораженческое, как будто – тут ему вспомнился сон, приснившийся прошлой ночью, – все три сезона спектакля каким-то образом уместили в один субботний утренник. Но штука в том, что за полгода продажи «Сингапурского ковчега» так и не вышли за пределы обозначенных тридцати тысяч, причем бóльшая часть экземпляров была продана в первые несколько месяцев и в основном – в самые первые недели. Подобный успех, напоминавший этакое землетрясение, которое, пока ты успеваешь привыкнуть к грохоту и редким ударам, уже затихает, сменяется дрожью и мелкими толчками, вероятно, был для Артура рутиной. Но не для Коснахана. Его работа полностью остановилась. С тех самых первых недель после выхода книги он не написал ни строчки.
В первом издании было несколько хвалебных отзывов, в том числе от именитых писателей, ведь они, занятые своими угрюмыми распрями в кругу серьезной литературы, часто склонны весьма доброжелательно относиться к юмору, порой даже к плохому, видимо полагая, что плохой юмор все равно лучше, чем вообще никакого. Однако для четвертого издания – именно это четвертое издание и лежало сейчас перед ним – партнер Артура, изначально принявший книгу без особых восторгов, настоятельно предложил новый ход: ему хотелось создать впечатление, что книгу приняли не только в интеллектуальной среде (подобные аномалии, как известно, случаются с произведениями легкой литературы, а также с комиксами и кинофильмами), но и в среде так называемого массового читателя, от Гонолулу до Северного полюса. Поэтому для анонсов он взял цитаты из более популярных панегириков.
Чтение этих последних панегириков вызывало у Коснахана причудливое душевное волнение, словно стоишь в зеркальном коридоре и смотришь на бесконечные отражения; как будто все эти рецензии не просто были написаны тысячи раз на тысячи других книг, но, глядя на них в приложении к себе, на миг ощущаешь себя вечным писателем, вечно сидящим в вечном городе и вечно читающим одни и те же хвалебные отзывы, от которых всегда получаешь одно и то же вечное удовольствие, смешанное с благодарностью, болью, печалью, умилением, тревогой и прекрасным тщеславием; с другой же стороны, у него быть не должно таких ощущений, потому что, хотя и пресыщенный многочисленными похвалами, он читал все рецензии на свою книгу – или, как в данном случае, выдержки из рецензий – всегда как будто впервые, и в противовес предыдущим размышлениям у него возникали вопросы: точно ли столь необычные наблюдения уже появлялись в рецензиях на какие-то другие книги? Может быть, вопреки всем тревогам, его случай действительно уникален? «Чистая радость, – прочитал он теперь. – Если вам нравится смесь Джозефа Конрада с Элджерноном Блэквудом, тогда Коснахан – ваш автор». «Смесь раннего Конрада и Вудхауса в его самых смешных проявлениях… искрометный юмор… я буквально рыдал от смеха!» – писал другой щедрый на похвалу рецензент. «Яркое, звонкое повествование», – заявлял третий. «Представьте себе сочетание Джека Лондона, Джеймса Стивенса и Джеймса Оливера Кервуда с хохочущим О’Нилом в придачу, и вы получите Коснахана!» – добавлял четвертый. «Тонкий юмор – с грубоватым матросским оттенком – настоящее чудо!» – высказывался пятый. Последний из рецензентов, человек явно великодушный, которого никак не заподозришь в том, что он не удосужился прочитать начало, писал, что «в конце книги нас ждет редкий по проницательности философский пассаж». На другом клапане суперобложки – то ли как указание на беспристрастность издателей, то ли просто по ошибке, то ли партнер Арта все-таки не удержался от искушения процитировать лаконичную подпись к фотографии Коснахана в литературном обзоре «Тайм» – стояло прямолинейное и явно необоснованное заявление: «Джамбо[95] в Аравийском море». Впрочем, рядом имелась зеленая отрывная закладка с текстом: «Весь мир читает нового и величайшего юмориста Америки! Кенниш Драмголд Коснахан! «Сингапурский ковчег» уже переведен на несколько языков, в том числе на итальянский, французский, немецкий, шведский и т. д.».
Но и это еще не все.
Кенниш Драмголд Коснахан [читал Коснахан в биографической справке] родился в Баллафе на острове Мэн в 1908 году. Он – потомок боковой ветви знаменитого рода Кронкбейнов, и один из его предков принимал непосредственное участие в переводе Библии на мэнский гэльский язык. Рожденный в строго методистской семье, один из братьев Кенниша Коснахана, Маттиас Коснахан, стал католическим священником. А один из его дядьев принял ислам. Что касается фамилии Драмголд, она имеет неясное происхождение, хотя в сицилийской ветви семьи был еще один Драмголд. Другой брат Кенниша, одно время считавшийся пропавшим без вести, ныне является членом правительства острова Святой Елены. Как говорит сам Кенниш, его имя более традиционно для острова Мэн по сравнению с фамилией, но все-таки не настолько, как Квейн, Квэгган, Квиллиш, Кволтро, Кворк, Квель или Луни. До девяти лет юный Коснахан говорил только на местном гэльском, хотя несколько раз бывал в Англии. Его отправили в школу в Англии, когда, по его собственным словам, «цеппелин сбросил на меня бомбу, что стало началом и концом всей моей военной службы». [На самом деле, во время последней войны он отслужил семь месяцев в американском торговом флоте, но в боевых действиях не участвовал, за исключением одного раза, когда его корабль сел на мель у побережья Венесуэлы, пытаясь протаранить несуществующую подводную лодку.]
В 1924-м он ушел в море простым матросом, позже служил помощником корабельного плотника и в «Сингапурском ковчеге» описал свой ранний мореходный опыт, когда ходил на парусном судне, которое в 1927-м везло живой груз из слонов, тигров и львов, приобретенных в Стрейтс-Сетлментс для Дублинского зоопарка…
Мой милый Артур, подумал Коснахан. Тигры – не было там никаких тигров. И львов, кстати, тоже. Как будто им было мало компании из одного слона, пяти черных пантер, десяти змей и дикого кабана! А что до судна, так это был всего-навсего британский чартерный пароход, точно такой же, как на обложке романа, хотя последний почему-то изображен с американским флагом.
…через два года он эмигрировал в США и поселился на острове Нантакет. Тут, наверное, стоит напомнить, что среди китобоев в романе Мелвилла «Моби Дик, или Белый кит» есть и старик-матрос с острова Мэн.
Коснахан был удостоен японской награды за спасение жизни на море, о чем он рассказывать не любит, говорит только, что «разумеется, это было еще до войны».
(Да, это правда. Но эту подробность Арт узнал от миссис Коснахан; он сам – так он надеялся – никогда бы не сказал. Но все равно приятно…)
Перу Коснахана также принадлежит ряд известных стихотворений на мэнском гэльском языке, и некоторые гимны его сочинения до сих пор исполняются в церквях. Он пользуется большим уважением в джазовых музыкальных кругах, и если удается уговорить его сыграть на контрабасе, то бибоп в его исполнении звучит выше похвал. В 1940-м он женился на юной актрисе Лави Лирондель. У них нет детей, но есть кот по кличке Молчаливый Лимон. Они круглый год живут на Нантакете, плавают в море, играют в теннис…
Коснахан отложил трубку, отпил молока, выкинул раскрошившуюся «Голуаз», завалявшуюся в кармане еще с парижских дней, и нашел в том же в кармане американскую сигарету, которую не мог прикурить, потому что теперь у него не было спичек. Итальянец, возвращавшийся за соседний столик, предложил ему спичку, и Коснахан благодарно кивнул, смутно надеясь, что любезный сосед все же заметит несомненное сходство своего бенефициара с фотографией на обложке романа, лежавшего на виду; но тот вежливо нагнулся поднять с пола газетную вырезку, выпавшую из книги, с легким поклоном вручил ее Коснахану и отвернулся.
Коснахан сел поудобнее и принялся изучать вырезку, которая выглядела по-настоящему подлинной, не то что другие, снабженные штампом бюро вырезок, – после долгих поисков Коснахан самолично нашел этот отзыв в местной газете, выходившей на острове Мэн, – из-за своего содержания отзывалась особенной болью в его душе. Это была единственная рецензия на британское издание его книги, опубликованная на его малой родине, в колонке с пасторальным названием «Досуг мэнских женщин»:
Эта книга, хотя и принадлежащая перу представителя некогда славной мэнской фамилии Коснахан…
(Некогда славной, подумал Коснахан. Кто ее обесславил? Он сам? Его брат Джон с его наполеоновскими устремлениями? Его брат Маттиас в своем священническом облачении? К тому же фамилия больше ирландская, чем подлинно мэнская.)
…Коснахан и, по имеющимся у нас сведениям, снискавшая значительную популярность в США, не делает чести жителям нашего острова и не представляет для наших читателей особенного интереса. Юмор, устаревший еще лет десять назад, и банальный сюжет о корабле с грузом диких животных, вырвавшихся из клеток, кажутся вовсе не уморительными, а попросту скучными. Определенно не рекомендуем к прочтению.
Коснахан поднял голову и снова увидел в оконном стекле свое отражение, но на сей раз он увидел себя таким, каким, пожалуй, и был в действительности. Сходство со Сведенборгом еще оставалось, но теперь уже – со Сведенборгом в годах, обеспокоенным, не поместил ли небрежный печатник ангела не в тот абзац; вдобавок в лице отражения явно проступали мэнские черты, то было лицо человека, который разбирается в породах дерева и строительстве лодок, тревожится, не совершил ли он какую-то ошибку, и, если да, готов разозлиться на себя. Коснахан перевернул вырезку. «ОБЩЕСТВЕННЫЙ ТУАЛЕТ НА ЛОХ-ПРОМЕНАД УРОДУЕТ ОБЛИК НАБЕРЕЖНОЙ. Активисты требуют прекращения строительства. Мнения членов муниципального совета разделились». Что такое? Он никогда раньше не обращал внимания на оборотную сторону вырезки.
Муниципальный советник Экклшер [прочитал он] заявил, что здание смотрелось бы лучше, если бы его высота составляла всего несколько футов, но никак не сорок, и если бы оно походило на здание общественных уборных на Квинс-Променад. Советник Тиммонс выразил мнение, что необходимо обсудить этот вопрос на ближайшем заседании Совета, а строительство следует временно приостановить, пока не будет принято окончательное решение. Ведь нет смысла достраивать здание, а потом, по зрелом размышлении, сносить его. Старейшина Шилликорн возразил, что общественные туалеты не только готовы к открытию, но ф