– У нее не было возможности. – В голосе Керри слышалась чуть заметная дрожь, которую она сразу же постаралась унять. – Мне кажется, она собиралась дождаться ночи и зайти к ним в комнату перед сном. Вы несколько ускорили события, заговорив о приглашении Уоррена.
– Конечно, мне следовало бы знать, – отозвался он саркастически. – Кто я по-вашему – телепат? Естественно, я заговорил об этом. Мне и в голову не приходило, что Лиз может быть настолько глупа, что откажется.
– Но если Адриан остается в Лондоне, ей вряд ли захочется расставаться с ним так скоро. – Керри сглотнула и заставила себя продолжать. – Брак для женщины может быть не менее важен, чем карьера, вы когда-то сказали это сами.
– Если и говорил, то не имел в виду брака с человеком вроде Воэна. Что он может предложить ей, кроме своей дурной репутации? Или Лиз к тому же настолько наивна, что надеется его исправить?
– А разве факты не говорят о том, что он уже исправляется? – спросила Керри. – Может, у Адриана действительно не слишком хорошая репутация в том, что касается женщин, но он любит Лиз. В этом я уверена.
– Почему?
– Потому что он сам мне это сказал.
– И вы, конечно, ему поверили.
– Да, поверила. И сейчас верю. – Пауза которую она сделала, была еле заметна. – По какой еще причине он может захотеть жениться на ней?
– Я мог бы, – ответил он цинично, – найти одну-две. Если мужчина, даже такой, как он, хочет какую-то женщину достаточно сильно, это может заставить его жениться, но это не основа для долгого союза. Как только новизна исчезнет, придет скука, и он начнет искать новые увлечения.
– А это не зависит от женщины?
– Для человека вроде Воэна – нет. Ему нужны новые победы, чтобы укреплять свое «я». – Райан издевательски добавил: – Держитесь поблизости и, может быть, он даст вам еще один шанс. Вы не вполне в его вкусе, но говорят, что упорство в конце концов дает плоды.
Сердце Керри сжалось, но гордость не дала ей показать, как ей больно.
– Мы говорили о Лиз.
– Не уходите от вопроса. – Он остановился и встал перед ней, загораживая дорогу. В тонкой линии губ чувствовалась жестокость. Сколько еще это будет продолжаться? – спросил он. Меня тошнит, когда я вижу, как вы терзаете свое сердце из-за человека, которому не нужны!
От горькой иронии ситуации у Керри перехватило дыхание. Она безмолвно смотрела на Райана: ее глаза на фоне бледного лица казались совсем темными. Тот вполголоса сказал что-то резкое, и в следующую секунду прижал ее к своей груди, а его губы приникли к ее. – требовательно и жадно. Все чувства девушки пришли в смятение, пока сопротивление не уступило места невольному ответу. Когда Райан наконец отпустил ее, Керри не могла смотреть на него, бессильно прислонившись спиной к стене.
– Вот видите, – сказал он с иронией в голосе. – На свете есть и другие мужчины. А ведь я вам даже не нравлюсь. Наверное, дела у Рэя Норриса шли бы куда лучше, если бы он прибегнул к такой же тактике, вместо того, чтобы следовать за вами с виноватым видом.
– Возможно, вам следует сказать ему об этом, – выговорила девушка с трудом. – Я уверена, что он с должной благодарностью примет совет специалиста. – Она оторвалась от стены, силой воли заставляя себя говорить ровно. – Мы уже можем вернуться?
Его губы снова скривились.
– Чего вы боитесь? Что я снова вас поцелую? Это было бы вам полезно. По крайней мере какое-то мгновение вы вели себя как настоящая женщина.
– А настоящая женщина, насколько я понимаю, не может устоять перед Райаном Максвеллом? – Керри глубоко вздохнула и устремила взгляд в точку чуть ниже верхней пуговицы его пальто. – Ну, хорошо, вы меня поцеловали, и я вам ответила. Если это заставляет вас думать, что вы получили еще одно очко, прибавьте его к общему счету. Только в будущем оставьте меня в покое. Если я бессмысленно трачу свою жизнь – это мое дело: и я обойдусь без ваших методов лечения.
Казалось, молчание длилось вечность, но, наконец, он холодно сказал:
– Ваши слова услышаны и поняты. Я вас больше не буду беспокоить. Давайте вернемся в дом.
7
Адриан приехал на следующее утро в одиннадцать. Лиз встретила его у дома и провела в оранжерею, где Рейчел разливала кофе. Если ее. приветствие и было несколько сдержанным, он, казалось, этого не заметил, высказав Уиллису прекрасно сформулированный комплимент относительно планировки сада перед домом, и поздоровался с Райаном без тени антипатии, которую Керри заметила, когда впервые наблюдала встречу этих двух людей.
Когда пришла ее очередь, она увидела веселые искры в ярко-голубых глазах и почувствовала, как в ответ изогнулись в улыбке ее губы. Адриан старался вести себя примерно, и эта сдержанность была довольно нелегким испытанием для его чувства юмора. Кофе и светский разговор в это время суток были абсолютно чужды ритму его обычной жизни.
Время шло, и стало заметно, что под действием его непринужденного поведения и обаяния Рейчел начинает оттаивать, а к ланчу она уже вела себя совершенно естественно, что явно показывало, какое отношение у нее складывается к этому незнакомцу, который вошел в жизнь ее дочери.
Райан почти не разговаривал, а только с чуть циничной улыбкой наблюдал, как его сестра постепенно сдается. Один раз он поймал на себе взгляд Керри, и его цинизм превратился в нечто почти осязаемое, что, перелетев через стол, больно укололо ее. «Легковерные дураки, – явно думал он. – Бедные легковерные дураки».
Лиз заранее натаскала Адриана, и он в конце концов подвел разговор к живописи, удивив Керри своими тонкими комментариями к трем акварелям, висящим на стене напротив того места, где он сидел.
– Я слышал, что вы предпочитаете писать маслом, – обратился он к Рейчел, когда они вставали из-за стола. – Вы храните результаты в тайне или их можно увидеть?
– Означает ли это, что вы хотите на них посмотреть? – отозвалась та со свойственной ей проницательностью. – Или это Лиз подсказала вам, что дипломатично было бы продемонстрировать интерес к моему хобби?
Улыбка Адриана была обезоруживающей.
– Честно говоря, и то, и другое. В юности мне довольно долго хотелось стать художником. Но это до того, как я заболел театром.
– Тогда вам лучше подняться в мою студию, – сказала Райчел, улыбаясь. – Я пользуюсь маленькой мансардой, потому что там стеклянный потолок и целый день солнце.
– А можно мне тоже пойти? – быстро спросила Керри, которой не хотелось рисковать остаться наедине с Райаном, если вдруг Уиллис решит куда-нибудь отправиться.
– Конечно, если хотите.
На непросвещенный взгляд Керри, полотна, которые Рейчел показала своим гостям, казались не хуже, а в некоторых случаях даже лучше тех, что она видела в галереях в городе. Однако у нее хватило благоразумия не высказывать своего мнения, и она была этому рада, когда Рейчел начала самокритично находить недостатки в своих картинах.
– Здесь я стремилась достичь довольно специфического светового эффекта, – сказала она по поводу одной из картин, – но, кажется, желтый слишком резок. Как вы считаете, Адриан?
Тот рассматривал картину, сузив глаза и склонив голову набок:
– Думаю, вы правы, – согласился он. – Композиция хорошая, и коричневые тона положены неплохо, но эта охра все огрубляет.
– Кто-то говорил о дипломатии? – пробормотала Лиз, со смеющимися глазами увлекая Керри к кипе картин, которые они еще не смотрели. – На его счастье, мама принимает критику, а то он мог бы оказаться за дверью.
– Скорее всего, Адриан подумал о реакции твоей матери, прежде чем решил, что говорить, – негромко ответила Керри. – В том, что касается женщин, он отнюдь не дурак. – Она посмотрела на подругу и улыбнулась: – Счастлива?
– Совершенно. Конечно, мои чувства и планы не изменились бы, если бы они не поладили, но ведь гораздо приятнее знать, что все в порядке. – Лиз перебирала картины с явным безразличием, но вдруг ее пальцы остановились. – А вот эта может тебя заинтересовать.
Керри немного подалась вперед, чтобы увидеть холст поверх ее руки. Портрет заставил ее сердце сжаться, и она почувствовала, что переменилась в лице.
– Он… очень удачный, – еле выговорила девушка.
– Не слишком, – последовал твердый ответ, хотя он сказал мне то, что я хотела узнать. Керри, ты влюблена в Райана, да?
Помолчав мгновение, та тихо ответили:
– Это настолько очевидно?
– Нет. Как раз наоборот. До вчерашнего вечера я даже не была уверена, что он тебе хотя бы нравится.
– До вчерашнего вечера?
– Твое лицо, когда он сказал, что ты хорошо сыграла этот монолог. Это было не просто удовольствие от того, что тебя похвалил крупный артист: на секунду твоя маска спала. Наверное, то, что я сама влюблена, помогло мне прочесть выражение твоего лица. – Лиз замолчала, вернула портрет на место и продолжила тем же тихим, ровным голосом: – Может, это звучит глупо, но я чувствую себя в чем-то виноватой. Если бы ты не согласилась жить со мной, то, вероятно, не имела с ним столько контактов и твои чувства не зашли бы так далеко.
– Ты права, – ответила Керри без всякого выражения. – Это действительно глупо. Не драматизируй, Лиз. Я это переживу.
– А ты совершенно уверена, что он не…
– Да. – Она говорила чуть резко.
– Я просто подумала… Я хочу сказать, мне всегда казалось, что он считает тебя привлекательной женщиной, а не только восхищается твоим талантом.
– Надо думать, он очень многих женщин считает привлекательными, а еще больше женщин считают привлекательным его. – Керри чуть пожала плечами. – Я, конечно, не первая отдала свое сердце твоему дяде и совершенно уверена – не последняя. Ты же сама говорила, что он получает множество писем от поклонниц со всей страны.
– Да, но они не считаются, а ты считаешься.
Не для Райана. Не так, как я хотела бы «считаться». – Она покачала головой. – Забудь об этом, Лиз. Через несколько недель я уже буду на севере с труппой Уоррена, и мы вряд ли снова с ним встретимся.