– Не надо меня бояться, мне здесь тоже не нравится.
Снова шорох внутри шкафа.
– Я хочу отсюда сбежать и, кажется, знаю, как это сделать.
Створка потихоньку открылась, и наружу выползла лохматая заплаканная девчонка. Выпрямившись, она окинула Лику оценивающим взглядом.
– С чего ты взяла, что я хочу отсюда сбежать? – с наигранным вызовом спросила Мажорка.
– Я видела, как ты пыталась.
Девчонка некоторое время неуверенно переминалась с ноги на ногу, потом, скрестив руки, обхватила себя за плечи.
– Тебя как зовут? – как можно дружелюбнее спросила Лика.
– Вика, – после паузы выдавила девчонка. – А тебя?
– А я – Лика.
– Ты давно здесь работаешь? – быстро спросила Вика.
– Нет… не помню, если честно. Здесь время как-то странно тянется. – По гримасе на лице девчонки Лика поняла, что сказанула лишнего. Но отступать было некуда. – Ты сама-то помнишь, когда сюда приехала?
Презрительная гримаса съехала, превратившись в растерянную.
– Какая разница! – Вика мигом спохватилась. – У тебя есть телефон?
– Есть, но он не работает.
– Пф-ф. – Видимо, такое презрительное фырканье для Мажорки норма. – Мой тоже не работает. И ни у кого телефона нет, а эта дура-администраторша позвонить не даёт.
Враждебное отношение к Кристине немного порадовало. Видимо, у них чуть больше общего, чем казалось.
– Когда мой отец узнает, что здесь творится, он их всех… – Дальше у Вики кончились слова, и ужасную реакцию своего папаши она изобразила жестами и гримасами. – Я ему всё расскажу!
– О процедурах? – осторожно спросила Лика, чтобы не сбить настрой девчонки на откровенность.
– Да! И ещё… – Вика вдруг замерла и обмякла, челюсть отвисла, глаза остекленели, бледное лицо приняло глуповатое выражение. Через секунду она встряхнулась.
– А что там?
– Где? – нетерпеливо переспросила Вика.
– На процедурах? Что там такого ужасного?
– Там… там… – Снова мелькнуло глупое лицо. – Не знаю, не помню.
– А что ты тогда расскажешь родителям?
– А… – Вика хватала ртом воздух. – А чего они меня не выпускают? Какое они имеют право удерживать человека?
– Твои родители точно не знают, что ты здесь? – медленно спросила Лика.
– Ну, наверное. В любом случае, если бы они узнали, что ко мне здесь так относятся, они бы всем бошки поотрывали.
Лика потихоньку стала двигаться к выходу. Кажется, не стоило сюда приходить.
– Эй, а что ты там придумала? Как отсюда свалить?
– Ну, это пока только так… – Лика неопределенно махнула рукой. – Только идея.
– Что за идея? – с энтузиазмом спросила Вика.
– Не знаю, может, ничего и не получится.
– Ты расскажешь или нет? – Вика, похоже, привыкла получать желаемое по первому требованию и легко теряла терпение при отказе.
– Надо ещё подумать. Я потом расскажу. – Лика рывком открыла дверь, выскочила в коридор и бегом спустилась по лестнице.
Пройдя через слабоосвещённый гулкий холл с пустой стойкой администратора, Лика поднялась по другой лестнице и вернулась к себе. Она, видимо, здорово дала маху, выбрав в союзники именно Мажорку. Что происходит на процедурах, не помнит. Зависает с глупым лицом. Это, пожалуй, ещё два аргумента в пользу того, что «Черноречье» – на самом деле психбольница. И Вику, вполне возможно, сюда пристроили родители.
Но в таком случае – что здесь делает сама Лика? И почему фазы Луны не меняются, а волосы и ногти не отрастают? Или это ей только кажется, а на самом деле…
Усилием воли Лика перестала думать о луне, волосах, процедурах и пациентах. Приняв контрастный душ, растёрла кожу полотенцем до жаркой красноты и легла спать.
Утром после завтрака Лика отправилась на кухню мыть посуду. Дни сливались в сплошной поток, но хлипенькая система исчисления всё же оформилась – кроме прочитанных книг можно было считать смены. Все мыли посуду по очереди, и в этот день отскребание тарелок от липкой жижи, грязи, помоев и какой-то ядовитой химии очень удачно совпало ещё с одним событием.
Лика специально не торопилась, отчищала все чашки и тарелки тщательно, до блеска. И время от времени выглядывала в окно. Наконец появился грузовой фургончик, привозящий продукты. Чистые тарелки выстроились в несколько стопок, чашки, приборы – всё отправилось на свои места. Остальные работники кухни занимались приготовлением обеда, заведующая производством вместе с Раисой о чём-то разговаривали с водителем, уже разгрузившим фургон.
Вытерев руки полотенцем и аккуратно вернув его на вешалку, Лика накинула куртку и вышла через служебный ход на улицу. Раиса и водитель сверяли какие-то бумаги у приотркытой двери. Бочком Лика дошла до кузова фургона, как бы с любопытством заглянула внутрь. Раиса и водитель остались за дверцей. Ещё раз оглянувшись, Лика запрыгнула в кузов и забилась в дальний угол, спрятавшись за большими коробками.
Пару минут всё было тихо, но потом послышался шорох, и по полу кузова пробежали тихие шаги.
– Что, думала без меня сбежать? – Вика юркнула в другой угол, перетащив одну коробку так, чтобы её тоже не было заметно.
Ответить Лика не успела – им обеим пришлось притихнуть, потому что набежала тень, и послышался стук и скрежет. Хлопок водительской двери, урчание мотора, и фургон, качнувшись, поплыл прочь от санатория.
В кромешной тьме слышался только рычащий гул мотора, коробки мягко шуршали по качающемуся полу. Внезапно кузов резко подбросил Лику вверх, а потом она бухнулась вниз, ударившись пятой точкой о жёсткую ровную поверхность. Сквозь шум кувыркающихся коробок проступил девчачий визг.
Вибрация мотора стихла, машина остановилась. Двери открылись, мужской хриплый голос просил:
– Эй, кто тут?
Лика вжалась в угол, слышалось только тихое хныканье Мажорки. Водитель забрался в кузов и, расшвыряв пустую тару, навис над непрошеными пассажирками.
– А ну пошли вон отсюда! Давайте-давайте.
По рычащему тону водителя Лика догадалась, что он оказался, мягко говоря, не в восторге от такой находки. Молча поднявшись, она, бочком обойдя мужика, выбралась из кузова, спрыгнув на мокрый асфальт дороги. Вика, морщась и держась за локоть, вылезла из машины следом.
– Вот ещё, – бурчал водитель, захлопывая створки кузова. – Пристроились, халявщики.
– Послушайте, мы не халявщики, нам надо в город, – примирительно сказала Лика.
– Ага, щас. Я, что, таксист?
– Мы заплатим, – встряла Вика.
– Говорю же, я не такси вожу.
Водитель забрался в кабину, завёл мотор, и грузовик покатил по дороге в туманную морось.
– Что теперь? – Вика перестала держаться за руку и хныкать.
– А что это за дома? – Лика прищурилась, пытаясь рассмотреть смутно видневшиеся блеклые крыши.
– Откуда я… – крикливо начала Вика, но резко остановилась. – Погоди-ка, я знаю. Знаю! – И она радостно заплясала прямо на дороге. – Это «Черноречье»!
– Что?!
– Ну, коттеджный посёлок, у нас там дача.
– Ах, это, – облегчённо вздохнула Лика. – Далеко туда идти?
– Не знаю, мы всегда на машине ездим.
– Вот и проверим, – пробормотала Лика, шагая по влажной дороге.
Однообразные крыши элитных коттеджей «Черноречья Люкс» мокро темнели на фоне белёсого апрельского неба. Сырой асфальт идеально ровной дороги чёрной границей рассекал всё ещё заснеженное поле, чуть дальше пересечённое неровной полоской реки. Ближе к посёлку дорога истончалась, из широкой ленты превращаясь в тоненькую ниточку.
– А я, кстати, вспомнила эту тётку. – Вике, видимо, хотелось скрасить поход к посёлку болтовнёй.
– Какую? – сухо спросила Лика, оглядываясь, чтобы удостовериться, что машин на дороге нет.
– Эту, санитарку.
– Эльвиру? – машинально спросила Лика, вытягивая шею и глядя вперёд. Ни одной машины ни впереди, ни позади.
– Вроде. У неё был бизнес в Добромыслове.
– Что? – автоматически переспросила Лика, снова оглядываясь, чтобы вновь увидеть лишь пустое тёмное дорожное полотно.
– Бизнес. Ну, косметологический центр. Или там эстетическая медицина. Что-то вроде того. – Вика покрутила рукой в воздухе. – Она попалась.
– Как это? – Пустота дороги и абсолютная тишина поля вокруг вызывали мелкую дрожь внутри.
– Ну, она как бы предлагала кредиты.
До Лики наконец дошёл смысл болтовни попутчицы.
– То есть, она навязывала людям кредиты?
– Ну, как бы да. А что такого? – Вика привычно пожала плечами и состроила наивную физиономию. – Не разведёшь – не проживёшь. Так мой папа говорит.
– Интересно, как она в «Черноречье» попала, – пробормотала Лика, ухмыляясь.
Теперь она тоже вспомнила громкую историю с центром не то косметологии, не то пластической хирургии. Когда Эльвиру припёрли к стенке разгневанные женщины, у половины которых лица после процедур перестали быть похожими на человеческие, она ударилась в бега. Суд, конечно, аннулировал все договоры и присудил пострадавшим компенсации, только бизнесменша, опустошив счета, как в воду канула. Теперь вот, видимо, всплыла.
– А потом моя мама там салон открыла, – продолжала щебетать Вика.
– Где?
– Там, где у этой… как её… клиника была, в общем.
– Твоя мама тоже кредиты навязывает?
– Они же сами подписывают. Сами виноваты. Не разведёшь – не проживёшь. – Вика произносила эти слова так легко и непринуждённо, как будто говорила о чём-то вполне естественном. Видимо, для неё обман в порядке вещей, «кинуть» другого – всё равно, что выпить чашку кофе. Хорошенькая компания.
Некоторое время Вика молчала, хотя выглядела весьма довольной. К Лике же вернулась мелкая дрожь.
– Здесь всегда так? – наконец спросила Лика, снова и снова оглядываясь и высматривая хоть какое-нибудь движение.
– Как? – со вздохом спросила Вика. Она, кажется, начала уставать.
– Пусто.
– Не знаю, – раздражённо отмахнулась Вика.
Сколько времени прошло с тех пор, как их высадили из фургона, определить было невозможно. Небо ничуть не изменилось, темнее или светлее не стало, лишь серые тучи, скрывающие солнце, слегка потяжелели. Ни одна машина не проехала мимо, нигде не прозвучало ничего, кроме шороха шагов.