– Я устала, – заявила Вика, закатывая глаза.
– Мне, что, взять тебя на ручки?
Вика только насупилась и недовольно причмокнула. Смартфон в красном чехле, на который она смотрела каждую минуту, показывал несуществующее время и дату.
Крыши домов потихоньку становились чётче, выступил поворот дороги, огибавшей посёлок. Хотелось идти быстрее, но ноги ослабели, спина затекала, озноб усиливался.
Наконец дома приблизились настолько, что стали просматриваться их блёклые стены. За решёткой автоматических ворот выстроились два ряда каменных коттеджей. Слева виднелся грязно-жёлтый дом за коричневым забором, справа – розовый с лысым палисадником.
С ноющими стопами и холодной болью в ослабевших коленях беглянки остановились у ворот.
– Может, не пойдём? – слабо произнесла Лика под громкое урчание в животе. От вида коттеджей дрожь внутри усилилась.
– Ещё чего, – буркнула Вика. – Да где охрана?!
Вика, держась за вертикальные прутья ворот, вытягивала шею, всматриваясь в территорию посёлка в поисках охранника, но в поле зрения никто не появлялся.
– Может, как-то позвонить? Или как вы обычно туда попадаете?
– Да мы обычно на машине. – Вика ещё пару минут помельтешила у ворот, потом остановилась и заявила: – Придётся перелезать.
– Это как, интересно?
Вместо ответа Вика ухватилась за поперечную перекладину ворот, подтянулась, взобралась ещё выше, перемахнула через верх и спрыгнула на другой стороне. Удивительная ловкость.
– А нас за это не…
Мажорка, не дослушав, развернулась и направилась по дороге между домами вглубь посёлка. Лика кое-как перелезла через ворота и поплелась следом. От голода и усталости идти становилось всё труднее. Колени подгибались, стопы при соприкосновении с землёй пронзала острая боль, так что, поневоле сгорбившись, приходилось ковылять по-старушечьи.
По обеим сторонам дороги тянулись ряды каменных коттеджей с тёмными стёклами и пустыми мокрыми палисадниками.
– Здесь всегда так тихо? – спросила Лика, заглядывая в один из запущенных дворов, где на качелях и скамейках кривыми бугорками растекался апрельский снег.
– Почти, – отмахнулась Вика, уверенно топая вперёд по расчищенной дорожке.
Ни одного оживлённого дворика так и не попалось, однако аккуратные сугробики по обочинам основной дороги свидетельствовали о том, что кто-то здесь всё же присутствует и следит за порядком. И, наверное, лучше бы с ним не встречаться.
Во дворе серого гладкостенного дома послышалось рычание. Лика отпрянула и попятилась. Но собака не показывалась. Немного помявшись на месте, Лика присмотрелась, но никакого движения ни в доме с окнами, прикрытыми светлыми шторками, ни в пустом дворе не происходило. Откуда-то из глубины посёлка донёсся собачий лай.
Лика прибавила шаг и догнала свою попутчицу.
– Далеко до вашего дома?
– Нет, вон он. – Вика указала на бордовую крышу двухэтажного кирпичного коттеджа.
– А ключ у тебя с собой? – Кажется, Лика выбрала наиболее подходящий момент, чтобы задать этот вопрос.
– Э… – Вика замерла, снова выпучив глаза и по-рыбьи приоткрыв рот. – Нет. Но, может, кто-то там есть. Может, домработница.
– А если нет?
– Ну… не знаю. – Вика, глядя остекленевшими глазами прямо перед собой, походкой робота направилась к семейному загородному дому.
Мажорка сказала, что коттедж принадлежит её семье. Но она, мягко говоря, немного не в себе. А что, если эта девица вообще не имеет к дому и его хозяевам ни малейшего отношения? Конечно, в случае чего можно сказать, что они просто ошиблись адресом. Но дальше-то что делать?
Вика уверенно свернула направо, прошагала по дорожке к крыльцу и поднялась по ступенькам. Лика затаила дыхание, наблюдая, как девчонка протянула руку к двери. Та просто открылась и пропустила Вику внутрь.
Спохватившись, Лика, прихрамывая, пересекла дворик и следом за спутницей вошла в тёмную просторную прихожую. Дверь за спиной мягко закрылась, оставив незваных гостей в полной темноте.
– Эй! Привет! – Вика в грязных кроссовках протопала в гостиную, оставляя на пыльном полу мокрые следы. Почему-то казалось, что звуки её шагов раздражали дом, разгоняя привычную ему тишину. Всё пространство как будто недовольно наблюдало за вторжением.
Вика пощёлкала выключателем на стене, но свет не зажёгся. Ругнувшись, она подошла к окнам и резко отдёрнула тяжёлую портьеру, из-за чего в комнате облаками заклубилась пыль.
Что-то недовольно бормоча по поводу отсутствия света, Вика потопала в коридор. Лика, стараясь двигаться помягче, подошла к комоду, уставленному какими-то безделушками. Цвет высокой вазы даже нельзя было определить – вся поверхность покрылась толстенным слоем пыли. От трапециевидного абажура стоявшего рядом торшера к поверхности комода тянулись косматые, чуть колыхавшиеся нити.
Изображения на развешанных повсюду фотографиях тоже скрылись под пылью. Замысловатая люстра с великим множеством висюлек казалась матовой, на нижних ярусах покачивались нитевидные ошмётки.
Лика осторожно подошла к окну, но даже не смогла рассмотреть двор – всё стекло покрылось белёсыми подтёками и засохшими каплями. Обои с узорными завитками отставали и скручивались, по углам стен и под потолком расползались пятна чёрной плесени.
– Телефон не работает.
От голоса Мажорки Лика чуть не подпрыгнула.
– А это точно ваш дом?
– Да, а что? – Недовольно спросила Вика.
– Такое ощущение, что здесь несколько лет никого не было.
– Значит, уборщицу уволили! – Но раздражение Вики мигом сменилось вполне дружелюбным тоном: – Пойдём, я тебе свою комнату покажу.
Лика последовала за Мажоркой вверх по чугунной лестнице с витыми дужками парапета. На каждый шаг кованые ступеньки реагировали гулом и дрожью. В тусклой сумеречной мгле сквозь клубящуюся пыль просматривались бурые засохшие разводы на поверхности перил, как будто кто-то размазал по ним тёмную жидкость. Спрятав руки в рукава, чтобы ни до чего не дотрагиваться, Лика даже старалась дышать как можно тише.
– А где… Что-то я не понимаю… – Впервые в голосе Вики проступили растерянные нотки. – А где моя комната? Так, вот спальня родителей, вот гостевая. А моя дверь была тут. А теперь здесь стена.
Вика, уперев руки в бока, недовольно осматривала пустую стену напротив двух приоткрытых дверей. Потоптавшись, она зашла в одну из комнат.
– Точно, это спальня родителей.
Заглянув внутрь, Лика увидела продавленную двуспальную кровать, накрытую измятым покрывалом, комод, тумбочку с большим овальным зеркалом. Подойдя ближе, рассмотрела трещину, пересекавшую поверхность зеркала снизу доверху. Все углы комнаты чернели плесенью, в воздухе стоял гнилой удушливый запах, от которого к горлу подступал ком и хотелось кашлять.
– Вот, наши фотки. – Вика сняла с прикроватной тумбочки рамку, протёрла запылённое стекло и продемонстрировала выцветшее фото улыбающейся семейной пары. – А вот я.
Вика взяла вторую рамку. За протёртым от пыли стеклом чернел пустой прямоугольник.
– Ничего себе! Я в шоке! Они мою фотку убрали!
– А она здесь точно была? – неосторожно спросила Лика, мгновенно осознав свой промах.
– Что? – прошипела Вика.
– Я имею в виду… может, это другой дом или вообще мы не в тот посёлок пришли. – Лика попятилась к двери.
– Но это мои родители! – Вика так резко тряхнула рамку с семейной парой, что стекло со звоном вывалилось на пол.
– Значит, твоя фотка… эм… потерялась. Или случайно… не знаю, испортилась. – Лика продолжала пятиться.
Взвизгнув, Вика запустила пустой рамкой в стену. Лика выскочила из спальни, скатилась с лестницы и рванула на себя ручку входной двери. Мига ей хватило, чтобы внутреннее приготовиться к тому, что дверь не поддастся, но проход легко открылся. Мокрый весенний воздух проник в лёгкие, и скрутившийся внутри узел на мгновение ослаб.
Но тут же над головой раздался дребезг и звон стекла, и несколько небольших осколков упали рядом в рыхлый апрельский снег. Лика побежала по палисаднику и тут же краем глаза заметила два громоздких тёмных силуэта. Кажется, они её тоже увидели, потому что один указал рукой в её направлении.
Резко развернувшись, Лика рванула назад, забежала за угол дома, пересекла задний двор, но поскользнулась и упала. Колени со звоном стукнулись о нечто твёрдое. Под круглым колодезным люком шумела вода, через небольшое отверстие в крышке поднимался лёгкий пар с едким химическим (очень знакомым) запахом. На ладонях, шлёпнувших по металлу, остались грязь и ссадины.
Страх полностью испарил боль и вернул силы. Не теряя времени, Лика подскочила и помчалась к розовому дому, во дворе которого темнела беседка. Стараясь ступать только по расчищенным дорожкам, чтобы не оставлять следов в рыхлом снегу, она, задыхаясь, добралась до беседки и залезла под лавку, чтобы скрыться за невысоким сплошным барьером.
Сквозь шумный стук в ушах прорвался девчачий визг и чьё-то рычание. Кажется, Вика что-то кричала, угрожала, ссылаясь на родителей. Потом её голос сорвался и стало тихо. Отчаянно борясь с желанием забиться ещё глубже под скамейку, пахнущую прелым деревом, Лика всё же выглянула из-за барьерчика.
Две огромные человекоподобные фигуры склонились над круглой дырой в асфальте. В люке исчезал край розового худи. Один из громил грубо сгибал торчащие из колодца ноги в кроссовках на толстой подошве и запихивал их в люк. Когда кроссовки тоже скрылись, второй легко поднял крышку люка, валявшуюся рядом в снегу, и бросил её на колодец.
В ушах стоял звон, громилы завернули за угол и скрылись. Ещё несколько минут пролежав под скамейкой, Лика выбралась, но снова увидела огромную фигуру, причём на этот раз с вилами в руках.
Бугай стоял посреди палисадника розового дома спиной к Лике. Она, стараясь ступать неслышно, прокралась к двери и даже не удивилась, когда та оказалась незапертой. Мягко и бесшумно Лика по тёмному коридору добралась до какой-то небольшой комнатки.