Лика, пытавшаяся самостоятельно подняться, от неожиданности плюхнулась обратно.
– Не сметь повышать голос, – прошипела Раиса, глядя на мужика в комбинезоне. У того лицо перекосило – он явно очень хотел наговорить чего-то старшей сестре, но почему-то не смог, только шевелил губами, потирая щёку.
– Извините, больше не повторится. – Выскочивший откуда-то парень в такой же форме, часто и низко кланяясь Раисе, оттеснил своего товарища за угол.
Сестра-хозяйка помогла Лике подняться и, как конвоир, сопроводила её до подсобки.
– А кто это? – Лика кивнула за плечо. Она не хотела спрашивать, но любопытство пересилило неприязнь.
Впрочем, сестра-хозяйка вопрос всё равно проигнорировала.
– Сегодня у тебя туалеты, девонька, хватит прохлаждаться, – приговаривала Раиса, вытаскивая из заполненной всякой всячиной кладовки зелёное пластмассовое ведро, швабру с мягким ворсом, и несколько разноцветных поролоновых губок.
– А другого задания нет? – спросила Лика, балансируя на одной ноге, второй даже пошевелить не получалось из-за пронизывающей боли. – У меня нога…
– А нечего скакать по фургонам, чужим домам да по крышам, – прошипела Раиса, сбросив остатки былого дружелюбия. – Бери и иди за мной.
Перехватив швабру и ведро с губками и перчатками, Лика поплелась за хозяйкой, перескакивая мелкими шажками одной ногой и подволакивая другую.
– Вымоешь все раздевалки, душевые и туалеты, – проговорила Раиса, включая свет в раздевалке бассейна.
– И мужские тоже?
– Я же сказала – все.
– А если кто-то войдёт?
– Ой, можно подумать, ты чего-то там ещё не видела, – отмахнулась Раиса и вышла из раздевалки.
Лика некоторое время просто стояла посреди раздевалки, подбирая ругательства для начальницы. Потом мелькнула идея. А что если достаточно только сделать вид активной деятельности? Чуть наклонив голову, Лика немного присела на здоровой ноге и окинула взглядом идеально чистый пол. Видимо, терзаемые прошлым санитары и санитарки работали на совесть, а запуганные гости санатория боялись оставить лишнее пятнышко.
Чтобы создать видимость уборки, Лика налила на пол немного воды из-под крана и, крутясь на одном месте посреди раздевалки, шваброй развезла влагу. То же самое проделала в другой раздевалке и обеих кристально чистых душевых. А вот с туалетами пришлось повозиться. Если полы достаточно просто протереть, то унитазы, раковины и писсуары пришлось отмывать. Хорошо, что Раиса не забыла выдать ещё средство для чистки санузлов, респиратор и прочные резиновые перчатки.
Закончив с мужским туалетом, Лика перебралась в женский. Приноровившись, она доставала урну и, перевернув её, садилась, как на табуретку, у каждого отмываемого «объекта».
Хотелось верить, что Мажорка, благодаря которой нога теперь не шевелилась, в этот момент где-нибудь разделялась на ремни. Очень правильно, что малолетка, гонявшая без прав и сбившая насмерть нескольких человек, оказалась в этой дыре. Да ради такого соседства не жалко и туалеты помыть, лишь бы как-нибудь лично поприсутствовать на её «процедурах». Ну, или хотя бы знать, что девчонка где-то выворачивается наизнанку. Всех бы мерзких тварей сюда запирать. А ведь не такое уж отвратительное место это «Черноречье».
Дверь в туалет открылась, кто-то вошёл. Откинувшись назад, Лика увидела, как край розового худи исчез за дверцей соседней кабинки.
Значит, эту маленькую дрянь не строгают в мелкую тёрку. Ну конечно, состоятельные родители наверняка позаботились о том, чтобы их дитятко просто для вида прошло лечение. Вот Лика, которая здесь только пережидает время, драит туалеты за такими, как Мажорка. А та наверняка просто-напросто отсиживается где-нибудь в своей комнатушке. Не зря же она якобы ничего не помнит о процедурах.
Лика резко нажала на слив, выплеснув на него всю ярость по отношению к Вике. Но вместо громкого урчания раздалось хлюпанье, и в унитазе образовалось мутное озерцо. Лика, громко ругнувшись, поднялась и поковыляла к выходу из туалетов, чтобы найти Раису и попросить вантуз. В этот же момент из своей кабинки вышла Вика. Надменно глянув на Лику, она усмехнулась и, задрав повыше нос, прошла вперёд.
Косой взгляд Мажорки, а особенно её высокомерная гримаска с надутыми губками полоснули сознание лезвием. Лика на короткий миг застыла на месте. Но в следующее мгновение она в один прыжок настигла Мажорку и, ухватив её одной рукой за отвратительный высокий пук, а другой за худи тошнотворно-розового цвета, дёрнула назад. Даже не чувствуя брыканий девчонки, Лика волокла её к забитому унитазу. Визг извивающейся малолетки доносился слабо, как будто издалека. Резко перехватив орущую тварь, Лика одним махом окунула её головой в наполненный мутной жидкостью унитаз. Вроде она держала девчонку почти без усилий, как бы только придерживала. Вика билась, дрыгала ногами, скользящими по мокрому полу и беспорядочно размахивала руками. Из унитаза во все стороны летели вонючие брызги, смесь нечистот и дезинфектора. Когда Вика обмякла и сползла на пол, прогнувшись в спине и с головой в унитазе, Лику кто-то сгрёб за шею и выволок из кабинки.
Отшвырнув Лику так, что она отлетела к окну и больно ударилась плечом о подоконник, Илья перехватил поперёк Вику и вытащил её из унитаза. Положив на спину, стал прощупывать пульс, перебирая пальцами по запястью.
– Ну? – тихо спросила появившаяся откуда-то Эльвира.
Илья покачал головой.
– Попробуем искусственное дыхание?
– Давай. – Илья кивнул Эльвире на мокрое лицо девчонки, а сам приготовился, сложив руки на её грудине.
Пока Илья на счёт давил на грудную клетку, Эльвира, зажав Вике нос, делала искусственное дыхание. Она убрала с грязно-белого лица Мажорки прилипшие мокрые пряди. По розовому худи расползлись мокрые пятна, сделав одежду лиловой, вокруг обмякшего тела разлилась лужа, глазируя светлый туалетный кафель.
– Ну и вонь, – пробормотал Илья, в очередной раз приложив ухо к груди Мажорки, чтобы услышать пульс.
Лика так и стояла, прислонившись к холодному кафелю стены и машинально пытаясь распрямить сведённые судорогой пальцы.
Нога Вики дёрнулась, она вся выгнулась и кашлянула, выплюнув несколько брызг. Илья с Эльвирой приподняли её, посадили и придерживали, пока не прекратились приступы натужного кашля. Лике казалось, что Вика вот-вот начнёт выплёвывать собственные внутренности.
Ладони, наконец-то, расслабились и согрелись, и Лика, прихрамывая, стараясь не опираться на больную ногу, кое-как, обогнув компанию на полу, вышла из туалета. Первый порыв вернуться к себе в комнату улетучился почти сразу, как только появился. Там же не спрятаться. Тогда Лика просто поковыляла вперёд по коридору. Ей больше не было интересно, что именно происходило за плотно закрытыми дверями без номеров и табличек.
Отчаянно пытаясь выдавить из памяти момент, когда держала Мажорку головой в унитазе, она на одной ноге допрыгала до первого этажа. Услышав громкие ругательства, остановилась у входа в холл.
У стойки администратора стоял подросток возраста Мажорки с искривлённым злобой лицом. Напрыгивая на стойку и тут же отскакивая, будто дразня собаку, он резким крикливым голосом произносил что-то вроде ругательств, перемежая их с нечленораздельными звуками, видимо, призванными устрашить Кристину.
– Ну, и чё ты мне сделаешь, а? Жиробасина! – мальчишка подпрыгивал у стойки, рваными движениями то опуская, то поднимая кулаки. Его белобрысая подружка с жирными чёрными бровями стояла чуть поодаль, оттопырив зад, обтянутый чёрными легинсами, и уперев руки в бока.
Кристина сохраняла удивительное спокойствие. Она смотрела на мальчишку равнодушно, даже отстранённо. Лишь когда в холле появилась одна из сотрудниц санатория, то ли медсестра, то ли нянечка, то ли ещё невесть кто, Кристина довольно громко произнесла:
– У нас новые постояльцы. Прими. – При этом Кристина указала глазами на подростков, а потом едва заметно кивнула, как бы что-то подтверждая.
Медсестра, белокурая худосочная женщина по имени Марта (кажется, так её назвал Илья как-то в столовой) подошла и стала внимательно всматриваться в лицо сначала девчонки, презрительно фыркнувшей, потом парнишки. Перевела вопросительный взгляд на Кристину. Та снова едва заметно кивнула.
– Чё? – набычился парень, вставая прямо перед Мартой и гримасничая. – Чё ты вылупилась, крыса?
Марта, у которой на мгновение дрогнула губа, вынула из кармана небольшой тёмный предмет и ткнула мальчишку в живот. Тот коротко вскрикнул, дёрнулся и упал навзничь. Его подружка взвизгнула, прикрыв руками рот, потом заголосила:
– Вы что делаете? Вы хоть знаете, кто мы? Да мы…
Марта ловко приложила шокер (это, видимо, был он) к шее девчонки, и та тоже повалилась на пол, разметав по плитам длинные осветлённые волосы. Потом Марта, присев, невозмутимо обвязала красной верёвкой стопы подростков. Поднялась, оправила розовую форму и потащила подростков за собой словно ребёнок игрушечную машинку.
Как только бледные вытянутые руки подростков, волочащиеся по полу, скрылись за стеклянными дверями, в холл через парадный вход влетела ярко накрашенная дамочка в короткой кожаной юбке и меховой жилетке. Цокая тонкими каблуками замшевых ботфорт, она подбежала к стойке и приказным тоном произнесла:
– Я хочу видеть своего сына.
Кристина, не обращая на неё ни малейшего внимания, сосредоточенно смотрела на монитор компьютера и щёлкала мышкой. Наверное, пасьянс раскладывала.
– Вы меня слышите вообще?! – сорвалась на крик дамочка, звякая длиннющими серьгами. – Мне сказали, мой сын здесь, и я хочу его забрать!
Но Кристина продолжала смотреть в монитор, будто ничего не происходило. Женщина в мехах, приплясывая, стала нервно огладываться, видимо в поисках предмета, которым было бы удобно запустить в Кристину, но, к её разочарованию, поверхность стойки пустовала.
– Вам кого? – Марта, убрав руки в карманы форменной розовой блузы, вновь появилась из-за стеклянных дверей.