– Под каким контролем?! Как – не угрожает?! – взвилась Лика. – У людей даже противогазов нет!
– А они и не понадобятся, – как ни в чём ни бывало, повёл плечами Погорельский. – Вредных веществ в воздухе всё равно не зафиксируют.
– Как это?!
– Ну, до поры, до времени. Пока городское кладбище не переполнится, а промзона не превратится в зону отчуждения. А всё из-за вас.
– Ну, окуну я его. Как это поможет?!
– Никто не умирает, помните? – Погорельский кивнул куда-то за спину Лики.
Оказалось, там на паркете лежал в расстёгнутой олимпийке тот самый химик. На его шее багровела тонкая линия, овивавшая горло под подбородком. Вокруг суетились люди в синей форме с белыми полосками и красными крестами. Они щупали пульс и оттягивали «химику» веки, заглядывая в закатившиеся глаза. Кто-то пытался стащить олимпийку, когда не получилось, стал заворачивать рукава. Другой медик с треском разорвал футболку на груди лежавшего.
– Ты чё творишь, а? – заверещала ярко накрашенная дамочка, что недавно скрутила петлю на верёвке. – Ты хоть знаешь, сколько эта вещь стоит? Да твоей зарплаты не хватит!
Медики стали что-то говорить о кислороде, массаже сердца и дефибрилляции, а жена висельника всё кричала о грязных следах в её доме и бестолковости окружающих. У стола, теперь стоявшего в центре огромной комнаты, нервно переминался сынок «химика», что помогал его подвешивать.
– От вас зависит, очнётся он, или нет, – прозвучал прямо над ухом голос главврача. – Если очнётся, то уже другим человеком. Конечно, при условии, что вы наглядно объясните ему, в чём он не прав.
– Разве для этого обязательно… – Лика только размахивала руками, изображая погружение в химическую ванну.
– Увы, да. Всё остальное испробовано, иначе он бы к нам не попал.
– А если нет? – Лика снова повернулась туда, где врачи под крики и угрозы жены начинали делать «химику» искусственное дыхание. Она снова глянула на наследника. Грызя ноготь, он с искривлённым яростью лицом наблюдал за реанимацией. Потом подошёл и оттеснил мамашу от медиков, которые всё же заставили пациента подёргивать ногами и руками.
– Может, дать им денег? – тихо проговорил парень.
– За что? – сквозь зубы спросила мамаша.
– Чтобы не сильно старались, – проскрежетал сынок.
Вокруг снова проступили голубые стены процедурной. Они тут же закружились, и Лика, пытаясь унять дрожь в ногах, присела на кушетку.
– Ну что? – Погорельский сделал приглашающий жест, указав на Илью, всё ещё державшего за локти «химика».
– Всё равно нет, – замотала головой Лика.
– И тебе не жалко людей в Добромыслове? – спросил Илья, которому, казалось, не стоило ни малейших усилий удерживание пациента.
– Жалко, но… – Лика не могла объяснить, почему отказывалась.
– Чистенькой хочешь остаться, да? – криво улыбнулась Раиса. Оказалось, она всё ещё находилась в процедурной. – Пусть другие грешники за тебя впрягаются, а ты со стороны понаблюдаешь. Так?
– Языком чесать легко, – сказал Погорельский. – А грязную работу пусть кто-нибудь посторонний делает. Это верно. Что ж, попробуем по-другому.
Он кивнул Илье, и тот позволил «химику» выпрямиться.
– А если поменять вас местами? – Погорельский резко схватил Лику за плечи и рывком уложил её на жёсткой поверхности кушетки. Подскочившая Раиса помогла вздёрнуть руки и заломить их за голову.
Как Лика ни брыкалась, что-то крепко стягивало запястья и не давало подняться.
– Итак, – громко произнёс Погорельский. – Вы активно интересовались процедурами, видимо, пришло время испробовать их на себе.
Погорельский раскрыл ладонь и провёл над бледной ногой Лики. У щиколотки он чуть шевельнул пальцами, и вдруг ногу пронзила резкая боль.
Процедурная снова пропала, но появился туманный школьный кабинет. Со стороны Лика наблюдала за тем, как она сама, только маленькая, лет семи, с другими одноклассниками дразнила заплаканную девочку с косичками. У той девочки было несколько братьев и сестёр, а денег явно не хватало, так что она приходила в школу в поношенных вещах. Её выцветший подлатанный рюкзачок летал от одного мальчишки к другому, теряя в воздухе учебники и тетрадки, а девочки, и Лика в том числе, во всю потешались над старым серым платьицем не по размеру.
Когда видение пропало, Лика обнаружила, что лежит на кушетке в процедурной, а над её ногой, по которой пролегла длинная тонкая алая рана, Погорельский двумя бледными пальцами держал нить. Такая же алая, как порез, нить мерно и воздушно раскачивалась, пока врач проворно не скрутил её в небольшую петельку.
– И это только начало. А что, если сейчас развязать нашего пациента и попросить его устроить вам продолжение процедуры? – Погорельский наклонился, и из-за яркого света его лицо полностью скрыла тень. – А может, ещё кого-нибудь пригласить? Скажем, ту пару из упряжки? А если мы им напомним, как и где вы с ними познакомились? А если их ещё для этого от процедур освободим, как думаете, они откажутся?
Лика попыталась пнуть Погорельского, но он ловко схватил её за колено. Через плечо кивнул Илье, и тот отпустил «химика». Мужик вдруг поднял голову и выпрямил спину, будто воспрял, его лицо стало потихоньку растягиваться в хищном оскале, а сверкающие глаза буравили Лику.
– Так что, будете участвовать в процедуре? – громко спросил главврач, до боли сжимая Лике ногу.
– Да пошёл ты! – Лика брыкалась, пытаясь высвободиться.
– Ну, на нет и суда нет. Прошу. – Погорельский указал «химику» на Лику. Тот мигом оказался у её кушетки. Вся его меланхоличность, обречённое выражение и покорность испарились. Над Ликой нависало плотное лицо, лишь отдалённо напоминающее человека – все черты искажала злоба и жажда чужих страданий. И, наверное, желание отыграться на ком-то за собственные мучения.
Осознание того, что через долю секунды это озверевшее существо посмеет прикоснуться к Лике, вызвало внутри вихрь отвращения, который придал сил. Когда мужик навис над ней, полностью закрыв обзор, она извернулась и боком скатилась с кушетки. «Химик» повалился туда, где только что лежала Лика, понял, что она ускользнула и, с яростным рыком оттолкнувшись, кинулся вниз. Сама Лика, сидя на полу, сумела-таки вытащить исхудавшие руки из красных петель, и стоило злобной роже оказаться наравне с ней лицом, тут же вцепилась ногтями в налитые кровью мутные глаза.
Мужик заревел и, отцепив тонкие пальцы от лица, швырнул Лику в сторону. Упав на холодный твёрдый кафель, она перекатилась под ногами главврача и его подчинённых и быстро сообразила, что «химик», сам того не желая, оказал ей услугу – зашвырнул тощую, как тростинка, Лику за спины сотрудников санатория.
Увидев рядом с собой готовые сомкнуться руки Раисы, Лика сжалась в комок, а потом резко выпрямилась. От неожиданного и резкого удара сестра-хозяйка попятилась и налетела на «химика». К ним тут же присоединился Илья, которого Лика толкнула в грудь. И вся эта компания, не удержавшись на ногах, повалилась прямо на ванну с химикалиями.
По голубому кафелю процедурной расплескались едко пахнущие яды. Глаза щипало так сильно, что по щекам текли слёзы, из-за сдавливания горла воздух почти не поступал в лёгкие. Процедурная виделась будто через мутное стекло, разобрать, где стены, где окна, а где дверь, стало невозможно – всё слилось в сплошной удушливый морок.
Лика рванула наугад. Шлёпая босыми стопами по разлитым химикалиям, кого-то отпихнула и налетела на гладкую стену. За спиной в общей возне выделялись голоса, но разобрать, что они говорили не получалось, да и не хотелось тратить на это силы. Спешно перебирая почти вслепую руками по стене, Лика вдруг нащупала выпирающий вертикальный брус, вроде бы гладкий. Кажется, это косяк. Действительно, при следующем движении рука будто немного провалилась вперёд. Значит, там дверь.
Отступив на шаг назад, Лика уже приготовилась обрушиться на дверь всем своим весом, пусть и не очень значительным. Но её кто-то обхватил сзади, прижав руки к бокам. Но теперь Лика была готова на что угодно, только бы не оказываться снова на кушетке, под хищным взглядом этого «химика», от которого и пошли все её проблемы. И чего ей стоило окунуть его разок в ванну?
Лика рывком развернулась, протащив за собой того, кто был сзади. Такого манёвра, видимо, не ожидалось, и даже хватка слегка ослабилась. И тут Лика всем телом повалилась назад. За спиной кто-то удивлённо вскрикнул (кажется, это Илья), раздался грохот, треск, падение замедлилось, потом ещё вскрик, и Лика свободно полетела спиной вниз. Когда она упала на Илью, тот снова сдавленно охнул.
Видимо, общим весом они всё же выбили дверь. По прежнему ничего не видя из-за химии в глазах, Лика оттолкнулась от Ильи, разумеется, попытавшись побольнее его пихнуть, перекатилась, встала на четвереньки и по-собачьи побежала по коридору. Ей уже не важно было направление побега, в конце концов, все коридоры оканчивались примерно одинаково.
Проскакав какое-то расстояние по мягкому ковру, Лика вдруг почувствовала сильный удар в лоб. Впервые в жизни она на себе испытала состояние, когда из глаз в буквальном смысле летят искры. Но очень сильно её всё же не оглушило. Она подобралась, перебирая руками по стене, обогнула угол и приготовилась бежать дальше по коридору, но передумала.
Быстро, пока шаги преследователей её не нагнали, переползла через рекреационную площадку, не забыв вытереть стопы и ладони и о ворсистый ковёр и диваны, отодвинула занавеску и вывалилась на балкон. Быстро закрыв за собой дверь, всё ещё на четвереньках, пригибаясь, чтобы её не было видно из окна, ползла вдоль стены. Нащупав горизонтальные железные ступени, всё ещё вслепую, кое-как обогнула перила и стала спускаться по пожарной лестнице.
Всё люки в балконах всегда держались открытыми, это Лика точно помнила. Потихоньку она нащупывала каждую ступеньку босой ногой, крепко вцепившись в перила, и так проползла до первого этажа.
Пожарная лесенка с балкона выходила прямо на землю. Разумеется, «Черноречье» – это ведь не то заведение, где нужно опасаться грабителей или хулиганов. Оказавшись на земле, Лика хотела сразу же припустить куда-нибудь подальше от главного здания, но резь в слезившихся глазах и жжение в стопах и на ладонях её остановили.