– Молоко не переносишь?
– И мясо, и яйца, и сыр, и глютен. – Лика кивнула на нарезной батон в плетёной корзинке.
– Веганка, что ли? – с усмешкой спросил Илья, по-прежнему шёпотом.
– Да, а что? – с вызовом переспросила Лика.
Илья только пожал плечами, откусывая огромный шмат от квадратного пирожка. Внутри оказалась курица с луковыми кольцами.
– Фу-у. – Лика, закатив глаза, откинулась на спинку стула и сложила руки, вцепившись в рукава формы. – Ты хоть знаешь, как вредно есть мясо?
Лика, в отличие от соседа по столу, говорила достаточно громко, чтобы остальные сотрудники могли её слышать. Некоторые оборачивались и рассматривали новую санитарку, но как только встречались с ней взглядами, тут же отводили глаза.
– Слушай, а мы с тобой раньше не встречались? – спросил Илья, внимательно осматривая Лику. – Вроде мне твоё лицо знакомо.
– Это вряд ли. – Лика тоже окинула взглядом соседа по столу. Но она его точно не узнавала, разве что пересекались где-нибудь мельком. Ещё он мог видеть её по телевизору или в Сети. Но об этом пока лучше не распространяться. Однокурсники и так дразнили телезвездой и спрашивали, сколько у неё недоброжелателей в соцсетях и когда она будет приходить на ток-шоу. Ещё не хватало, чтобы здесь началось то же самое.
– Ты хоть чаю попей, – после небольшой паузы сказал Илья, глядя, как Лика нервно барабанила пальцами по столу. – До обеда долго, а нам ещё работать. Может, всё-таки хлеба?
– В нём глютен.
– И что?
Лика набрала побольше воздуха и открыла было рот, чтобы прочитать неучу-санитару лекцию о здоровом питании, но Илья не дал ей такого шанса. Схватив её пирог с курицей, он вскочил и быстро направился к выходу. Миниатюрная санитарка собрала посуду на тележку и покатила к кухне.
После завтрака Раиса Агафоновна выдала Лике жидкость для мытья стёкол и отправила протирать зеркала в коридорах.
– Послушайте, – выходя из кладовки, обернулась Лика, – а можно как-нибудь организовать в столовой вегетарианское меню?
– Это зачем? – спросила сестра-хозяйка, копаясь в недрах высокого шкафа в кладовке.
– Я мясо и продукты животного происхождения не ем.
– Это зря, – донеслось из-за дверки. – Здесь питание одно для всех. Это же не пятизвёздочный отель.
– А у гостей разное меню.
– Так то гости, – вздохнула Раиса Агафоновна. – Иди, там Илья уже работает на пятом этаже.
Лика поплелась в административный блок. Кроме отдела кадров, судя по табличкам, здесь располагался кабинет главного врача и бухгалтерия. Остальные двери опознавательных знаков не имели.
Борясь с головокружением, Лика кое-как протёрла вертикальное зеркало на стене между двумя безымянными дверями. Стекло, забранное вверху и внизу в стилизованное под дерево подобие рамы, и так сверкало чистотой, так что особенных усилий прилагать не пришлось. Илья тем временем пылесосил и без того чистый махровый ковёр.
Закончив с зеркалом, Лика обмякла в кресле, установленном в одной из ниш.
– Пойдём дальше. – Хлопнув её по плечу, Илья понёс пылесос вниз по лестнице.
– А где люди? – спросила Лика, для которой спуск по лестнице стоил усилий – приходилось обеими руками держаться за перила. Хорошо, что напарник любезно подхватил её бутылку с жидкостью для чистки стёкол.
– Какие люди?
– Ну, пациенты там, врачи.
– На процедурах, – пожал плечами Илья.
Действительно, всё здание как будто замерло. Единственным звуком, разносившимся по санаторию, был гул пылесоса. Голодная и невыспавшаяся, Лика смутно вспомнила, как когда-то в детстве они с мамой и сёстрами ездили в какой-то санаторий, название которого начисто стёрлось из памяти. Но там коридоры постоянно кишели людьми, на улице тоже постоянно кто-то ходил, бегал, танцевал, занимался гимнастикой в группах. Здесь же – полная искусственная тишина.
А почему искусственная? Как и откуда это слово всплыло в тяжёлом сознании, размышлять не хотелось, да и сил не осталось.
Лика возила тряпкой по очередному зеркалу, когда в глазах потемнело. Лоб прилип к холодному тёмному стеклу. Кое-как подняв тяжеленную голову, Лика сквозь тёмные всполохи увидела, как в отражении проявилась полоса яркого света. В раскрывшемся белом прямоугольнике очертился силуэт человека, ногами не достающего до земли. И голова как-то странно свесилась на плечо, а от шеи вверх уходила тонкая полоска.
Рассмотрев висельника, Лика вскрикнула, оступилась и чуть не упала. Но обернувшись, увидела только, как захлопнулась одна из дверей, табличка на которой отсутствовала. Как и на всех остальных дверях.
– Ты чего? – Илья оставил пылесос у окна, наполовину скрытого за раскидистой пальмой, и подошёл к Лике.
– Там… – Лика дрожащей рукой указала на только что захлопнувшуюся дверь. – Там…
– Что?
– Кто-то повесился.
Илья недоверчиво глянул на дверь, потом перевёл взгляд на напарницу. Достал из кармана квадратный пирог, завёрнутый в салфетку, и протянул Лике.
– У тебя от голода галлюцинации.
– Я точно видела! – Лика подошла к двери и толкнула её. Ничего не произошло – комната оказалась заперта.
– Тебе просто надо поесть.
– Ага, мертвечинки из твоего кармана. – Всё вокруг закачалось, пол наклонился, и Лика, попятившись, плашмя ударилась спиной о стену.
Илья, недовольно кряхтя, подхватил напарницу и помог мягко сесть на пол.
– Тощая, а весишь, как слон. На, съешь и пойди полежи. Я сам всё доделаю. – Илья бросил пирог Лике на колени и, не слушая её возмущённо-брезгливых восклицаний, ушёл.
Перебирая руками по стене, Лика кое-как доковыляла до своей комнаты. Урны по дороге не встретилось, так что пирог пришлось взять с собой. От одной мысли о пирожке желудок сжимался в комок, но Лика не собиралась уступать голоду и есть мясо бедной убитой птицы. Хотя можно, наверное, съесть хотя бы тесто.
Тесто оказалось вполне съедобным, как и кольца репчатого лука. Умяв их за секунду, Лика завернула кусочки мяса в салфетку и выбросила в пластмассовую корзину у двери. Полностью силы перекус не восстановил, хотя стало чуть легче. Теперь висельник в отражении действительно казался голодной галлюцинацией.
Идти драить помещения санатория не хотелось, так что Лика легла на кровать и достала смартфон. Связи не было, в интернет выйти не получилось. Уже убрав телефон, Лика вдруг подумала, что нечто выбивалось из обычного хода вещей. Что-то на долю секунды привлекло внимание, но удержать это несовпадение в сознании не получилось.
Только снова достав телефон, Лика поняла, в чём дело. На экране высветилась дата – 56 июбря 1794 года. Перезагрузка смартфона не помогла, теперь он показывал 75 ноярта 3787 года.
– Отлично, – пробормотала Лика, засовывая сломанный телефон под подушку. Почти сразу она задремала, но спустя всего минуту резко проснулась от криков с улицы.
Окна комнатушки выходили во внутренний двор. Посреди асфальтового квадрата чернела круглая клумба, уложенная по окружности кирпичами. Мимо неё долговязый человек в шляпе тащил кого-то к чёрной машине, припаркованной возле серой будки. Человек (мужчина или женщина, не разобрать) извивался и визжал, но долговязый спокойно топал к автомобилю, перехватив свою жертву поперек туловища. Казалось, этому тощему такая «прогулка» вообще не стоила никаких усилий.
У странного авто как-то особенно выделялся багажник, и казалось, что брыкающегося человека туда и погрузят, но долговязый запихнул его на заднее сиденье, глухо хлопнув дверью. Сам совершенно невозмутимо сел за руль, и машина покатила по двору, скрывшись из вида.
3.
Стук в дверь заставил подпрыгнуть от неожиданности. Сбросив оцепенение, Лика на ватных ногах пошла открывать.
– Ну что, полегчало? – спросил Илья и, не дожидаясь ответа, сказал: – Пошли обедать.
Лика, двигаясь как будто на автомате, вышла в коридор и поплелась следом за Ильёй. Г-образная форма здания предполагала на каждом этаже поворот коридора в девяносто градусов и закрывающий обзор угол. Проходя мимо такого угла на четвёртом этаже, Лика сделала порядочный крюк, потому что неизвестность за ним вызывала нервную дрожь.
– Ты чего это? – обернулся Илья, когда Лика обходила угол по дуге.
– Да так. – Обсуждать увиденное не хотелось. В конце концов, у каждого постояльца санатория есть личная жизнь, и совать в неё нос как минимум невежливо. Хотя тот долговязый показался ну очень знакомым.
Пациенты санатория уже пообедали, и когда в столовую спустились Лика и Илья, там почти никого не осталось. В дверях что-то заставило Лику обернуться. В молчаливой группе людей, вяло плетущихся через широко раскрытые двойные двери в холл, маячил высокий силуэт мужчины со стрижкой «бобриком» и складкой под затылком. Где-то эта мощная шея и громоздкие плечи уже мелькали.
Сев за стол, Лика набросилась на овощной салат. Она закидывала крупно нарезанные куски в рот и глотала, почти не жуя.
– Можешь и мой взять. – Илья успел только указать на свою тарелку, и через секунду она тоже наполовину опустела. – Я хотел сказать, можешь его взять, если отдашь мне свой пирог. Обычно в обед дают пироги с рыбой или мясом.
Жуя вялые безвкусные овощи с громким хрустом, Лика только молча покивала. Потом вытерла пустую тарелку корочкой ржаного хлеба, и, даже не вспомнив о вреде глютена и дрожжей, мигом проглотила и этот кусочек.
Суп тоже исчез за полминуты, хотя частички курицы всё же остались на пустой тарелке. А котлета из второго без вопросов отправилась в тарелку Ильи, взамен на его картофельное пюре. И только после двух порций картошки тело и нервы немного расслабились. Мир снова обрёл краски и запахи (вполне приятные для совкового санатория), в голове появились мысли, не связанные с голодом.
– А что после обеда? – спросила Лика, откидываясь на стуле. В фильмах и мультиках в таких ситуациях обычно расстёгивали ремень, чтобы сытый животик шариком вывалился из тесных штанов, но для тощей Лики в её безразмерной униформе это не представлялось актуальным.