– У постояльцев тихий час, у дежурных дежурство, у остальных свободное время. – Илья завернул вторую котлету в салфетку.
Лика всё-таки решилась задать вопрос:
– А не знаешь, кто-нибудь выписался сегодня?
– Понятия не имею. – Илья завернул пирог в другую салфетку. – А тебе зачем?
– Да так.
– Если очень интересно, можешь на ресепшене узнать. Стойка на первом этаже.
– Понятно. – Лика выдержала паузу, пока её сосед сосредоточенно орудовал вилкой, вылавливая сухофрукты из компота. – А ты ничего не слышал перед обедом?
– Нет, – допив компот, сказал Илья. – А что?
– Ну, во дворе…
– Что во дворе?
– Вроде кого-то в машину заталкивали.
Илья смотрел на Лику исподлобья и не мигал.
– И что? – наконец спросил санитар.
– Да так.
– Тебе это точно не приснилось?
– Точно, – огрызнулась Лика.
– Мало ли, какие у людей дела. Тебе-то что?
– Да ничего.
– Вот и хорошо. – Илья встал и, прихватив завёрнутые в салфетки котлету и пирог, двинулся к выходу, но тут же вернулся. – Забыл сказать, ты убираешь со столов. Вместе с Эльвирой.
Кивнув на худощавую санитарку, уже собиравшую грязную посуду в громыхающую тележку, Илья ушёл. Посидев ещё с полминуты за столом, Лика поднялась и, пытаясь побороть усталость и отвращение к происходящему, подошла к Эльвире. Без всяких эмоций та коротко кивнула на свободную тележку и быстро отвернулась.
И снова чувство, что человек уже когда-то встречался. Лика несколько раз оборачивалась, пытаясь рассмотреть санитарку, но видела только её спину. Вроде бы лицо Эльвиры, такое уставшее, с кругами под глазами и тонкими сжатыми губами, когда-то часто было на виду. Только оно помнилось совсем другим. В коротких эпизодах, как в кадрах кино, это лицо появлялось ярко накрашенным и самодовольным. И одежда – дорогая, вычурная, немного безвкусная. Всё поведение как будто вызывающее. Но чётко вспомнить, где и при каких обстоятельствах состоялась встреча с Эльвирой, да и была ли она вообще, так и не получилось. Возможно, дело просто в схожести некоторых людей. Или у этой санитарки есть сестра или другая родственница, очень на неё похожая.
За большими дверями столовой послышалось движение. Крики, сдавленные хрипы, топот ног. Оставив тележку, Лика подошла к выходу из столовой и осторожно выглянула. На полу, выложенном мраморной мозаикой, выгибалась в дугу молодая девица с пирсингом по всему лицу. Цвет её кожи в этот момент стал похож на цвет волос – ядовито зелёный. Девица била руками и ногами по полу, пучила глаза, вывалив белёсый язык, и извергала фонтаны слюны.
Некоторые гости санатория, чуть задержавшиеся после обеда, оборачивались, но никто не побеспокоился позвать на помощь. Вообще не проявив ни малейшего интереса к происходящему, все просто потопали к лестницам.
Растолкав пару девиц-франкенштейнов с перекроенными лицами, вернулся из коридора Илья. Он спокойно подошёл к зеленоволосой, опустился на одно колено и, не обращая внимания на хрипы, лужу кровавой слюны и судороги, перетянул руку девицы жгутом и достал шприц. Сосредоточенно выпустил каплю прозрачной жидкости, потом глубоко вздохнул, будто собирался проделать рутинную бесполезную процедуру, и наконец ввёл иглу в выпуклую вену. Девица ещё немного подёргалась и успокоилась.
Илья убрал шприц в карман и встал на ноги. Смотрел, как девушка мотала головой и глубоко дышала.
– Я вас ненавижу, – наконец проговорила зеленоволосая. – Всех ненавижу, гореть вам всем…
– Угу, – спокойно произнёс Илья. Наверное, девушка-зелёнка ждала помощи, но он просто стоял рядом, безразлично её рассматривая. Только что носком своей кожаной тапки не пнул.
Девица ещё помотала головой, потом всё-таки перевернулась, кое-как подтянулась на локтях, села, покачнулась, обрела равновесие и потихоньку встала.
– А я ни о чём не жалею, – в лицо Илье прошипела Зелёнка и сплюнула кровавую слюну прямо на пол. – Этим блохастым тварям туда и дорога, понял?
Илья только кивнул и указал на двери, ведущие к лестницам. Зелёнка, покачиваясь, двинулась в указанном направлении, Илья ушёл в другую сторону. Наверное, за ведром и шваброй.
Эту Зелёнку и её подружку Малинку (с малиновыми волосами) Лика видела в столовой, для них приносили странные блюда – вроде съедобные, не помои и химию, как для других. Только вот каждой из подружек полагалось две одинаковые порции, и девицы каждый раз сосредоточенно выбирали, какую съесть. Почему-то это напоминало игру в русскую рулетку.
Пока Лика наблюдала за странным приступом Зелёнки, похожим на эпилептический припадок, Эльвира успела убрать всю оставшуюся посуду. Работы больше не было, так что Лика с чистой совестью отправилась искать курилку. На первом этаже полукруглая стойка администратора пустовала. Чуть дальше по коридору из-за приоткрытой двери доносились голоса – какая-то женщина надрывно возмущалась.
– … несмотря на то, что я сделала… – резко прокаркал негодующий голос, – это вас не касается! я требую к себе уважения! Я заслуживаю уважение! Вы хоть знаете, кто я?!
– Кем вы были, – мягко поправил бархатный мужской голос. Его Лика узнала моментально – главврач.
Дальнейшие препирательства пролетели мимо. Внимание привлёк включенный компьютер на пустующем респепшене. Ни персонала, ни гостей санатория поблизости видно не было, так что Лика, на всякий случай повнимательней осмотревшись, зашла за стойку и положила руку на мышку. Никаких таблиц, открытых файлов, программ – ничего, что обычно нужно для работы на стойках регистрации.
Не найдя ничего путного, Лика, ещё раз оглянувшись на приоткрытую дверь, где гостья отеля сыпала ругательствами, решила посмотреть «документы». Всё оказалось пусто, как и на жёстких дисках. Ничего, ни одной папки или файла – только бледный фон операционки. Ни баз, ни таблиц регистрации, ни списков постояльцев. Даже корзина пустая.
Закрыв все окна, Лика вышла из-за стойки. Дверь тут же отворилась, из комнаты администратора вышли двое. Главврач, длинная многобуквенная фамилия которого потерялась где-то в недрах памяти, вежливо кивнул и направился прочь от стойки, ведя под локоть раскрасневшуюся крашеную блондинку с короткой стрижкой. Она еле передвигала ноги, вращая осоловелыми глазами и заваливаясь на доктора.
– Вам помочь? – полноватая девушка-администратор с круглым неживым лицом подошла совершенно бесшумно и демонстративно села в своё кресло.
– Да, простите, не знаю, как вас зовут. – Лика изобразила вежливую улыбку.
– Кристина, – после небольшой паузы ответила администратор, не меняя каменного выражения землистого лица.
– Кристина, – улыбка ещё шире, тон напевнее, – скажите, где здесь можно покурить?
– Не знаю. Не курю. – Кристина сосредоточенно уставилась в монитор и деловито защёлкала мышкой.
Лика уже сделала шаг прочь от стойки, но остановилась.
– Кристина, скажите, а кто-нибудь из постояльцев уехал перед обедом?
Администратор перевела на Лику тяжёлый взгляд слегка выпученных водянистых глаз и почти яростно прошипела:
– Наблюдение за гостями в ваши обязанности не входит. Вас санитаркой сюда взяли? Вот и мойте полы.
– С чего ты взяла, что я за кем-то наблюдала? – Лика упёрлась локтями в поверхность стойки и уставилась на администраторшу.
Та беспокойно заёрзала, потом снова повернулась к своему компьютеру.
– Вы мешаете мне работать, – кашлянув, проговорила Кристина, деловито глядя в монитор.
– Пасьянс раскладывать. Да, это очень ответственное занятие.
– Не твоё дело, поломойка.
– Лучше быть поломойкой, чем жиробасиной. – Не дав Кристине ответить, Лика отвернулась и быстро пошла к выходу.
Влажный весенний ветер пронизывал до костей, и Лика пожалела, что не надела куртку. Зябко ёжась, она быстро осмотрела пустой квадратный внутренний двор со скамейками и круглой клумбой, чернеющей мокрой землёй, а потом направилась за угол санатория. Конечно, место далеко не райское, но мама приложила усилия, чтобы её сюда устроить, так что лишний раз мозолить начальству глаза курением не хотелось.
Пройдя по чистой мокрой дорожке, Лика оказалась на небольшой развилке. Чёрные тротуарчики петляли между газонами с талым снегом и огибали рогатые фонари, стилизованные под газовые. Поворачивая то в одну сторону, то в другую, Лика добралась до высокого бетонного забора. За высоченной сплошной стеной, сверху тёмно-серой от влажности, виднелось только серое небо и кружащие в нём чёрные точки-птицы. Лика брела вдоль непомерно высокой ограды, снова включая и выключая смартфон, который продолжал показывать несуразные даты и ни в какую не желал работать. Свою сигарету выкурила в самом дальнем углу санаторского сада и направилась назад.
Рабочий день завершился, когда за окнами уже разлилась апрельская чернильная ночь. Почему-то в сельской местности небо кажется темнее по ночам, да и воздух, бесспорно, чище. По крайней мере, с Добромысловым не сравнить. Хотя тот кретин уже атмосферу не загрязняет. Чтоб его, ведь это он виноват, что Лика застряла в этой дыре. Его самого бы куда-нибудь засунуть. С другой стороны, может он уже сидит где-то в каком-нибудь котле, наполненном ядовито воняющей химической жидкостью. От мысли о том, с каким удовольствием Лика подбросила бы дровишек под его котёл, даже настроение улучшилось.
Выключив свет и забравшись в постель, Лика снова достала смартфон, чтобы хоть как-то отвлечься. Но аппарат так и не заработал, за что полетел в дальний угол. Борясь с нестерпимым желанием закурить, от которого аж в животе дрожало, Лика встала и подошла к окну.
Стилизованные фонари не светили, только луна, так что ночное «Черноречье» представляло собой множество переплетающихся теней от мрачно-фиолетовых до сажево-чернильных. Спать почему-то не хотелось, хотя от дневной санитарской работы ныли руки и ноги. Сбежать нельзя, даже позвонить не получается. Люди кругом хмурые, неразговорчивые. Работа грязная и бестолковая. Пустая трата времени, сил и способностей, которым вполне можно было бы найти более достойное применение.