– Я был напуганным мальчиком во время войны, но мой шестилетний ребенок сейчас напуган не меньше. Мог ли он перенять мой страх?
Мой ответ был:
– К сожалению, да!
Наши страх и беспокойство передаются нашим детям и со временем могут подорвать их позитивный взгляд на жизнь. Они перенимают наше мировоззрение и наш стиль жизни283. Двенадцатилетняя Мэдисон сказала мне:
– Моя мама всегда говорит нам, чтобы мы не беспокоились, но трудно не волноваться, когда она так переживает каждый раз, когда слышит что-нибудь плохое.
Мы должны сдерживать собственный пессимизм. Наш цинизм может сделать нас более напуганными, тревожными и злыми – ядовитая триада, которая подрывает эффективное воспитание. Эти пессимистические взгляды перенимают наши дети, которые, в свою очередь, тоже становятся более напуганными, тревожными и злыми. Исследователи говорят, что тревожные расстройства поражают каждого четвертого ребенка в возрасте от 13 до 18 лет284. Тревога по-прежнему является основной проблемой, с которой сегодня сталкиваются дети и подростки в области психического здоровья. Исследование психолога Жана Твенге показало, что даже у обычных школьников без какого-либо диагноза в наши дни исходный уровень стресса выше, чем у психиатрических пациентов в 1950-х годах285. Мы должны сохранять спокойствие, чтобы помогать нашим детям.
Учения на случай чрезвычайных ситуаций и массовых расстрелов вызывают ежедневный стресс и травмируют
В каждом классе дети говорят мне об этом. «Все, что мне запомнилось из школы, – это учения на случай чрезвычайных ситуаций», – сказал двенадцатилетний Элайджа.
Девочка с большими карими глазами кивнула: «Завтра учимся прятаться в шкафу от школьных стрелков. Иногда я боюсь просыпаться».
– С детского сада мы проводим учения по самообороне, – грустно добавила другая девочка. – Завтра мы узнаем, как забаррикадировать дверь и какие предметы бросать, если на нас нападут. Через некоторое время это начинает сводить тебя с ума. Да, это так.
Хотя мы должны обеспечивать безопасность наших детей и убедиться, что они знают, что делать в худшем случае, например во время урагана, пандемии, торнадо, землетрясения, пожара или стрельбы, нам не нужно запугивать их до потери пульса и повышать уровень тревожности. Но именно это мы и делаем. Учителя говорят мне, что младшие школьники всегда носят с собой сотовые телефоны «на случай, если нас застрелят». Подростки говорят, что на учениях все выглядит таким настоящим, что некоторые их одноклассники потом плачут и не могут спать по ночам.
– Мы посмотрели видео со стрельбой в школе, ученики лежали в коридоре в крови, – вспоминал один из них. – Никто не сказал нам, что это постановочная съемка. Я не могу выбросить этот образ из головы.
Два крупнейших союза учителей страны, Американская федерация учителей и Национальная ассоциация образования, утверждают, что эти учения запугивают детей и наносят вред их психическому здоровью. Эти организации рекомендуют школам откорректировать программу учений и отказаться от имитации настоящей стрельбы, заранее уведомлять родителей, преподавателей и учащихся о проведении учений, сотрудничать с официальными лицами по охране психического здоровья при разработке программы, учитывать уместность и уровень травматичности информации и отслеживать результаты тренировок или же вовсе от них отказаться286. И учителя не одиноки в своей обеспокоенности.
Два профессора криминологии, которые создали базу данных о 171 массовом расстреле, также считают, что негативные последствия таких учений для детей перевешивают их пользу.
– Необходимо, чтобы взрослые в здании знали, что делать, – говорит один из них, Джиллиан Петерсон. – Но обучать детей, которые, к тому же, могут быть потенциальными преступниками, не имеет смысла287.
Давайте научим детей мерам предосторожности, подготовим их к чрезвычайным ситуациям и сделаем все возможное, чтобы предотвратить стрельбу, но не нужно делать учения настолько реалистичными. Мы травмируем детей и заставляем их бояться за свою жизнь.
Дети постоянно сталкиваются с пугающей информацией в СМИ
Опрос, проведенный MTV иAssociated Press с участием более 1300 подростков по всей стране, показал, что только 25 % чувствуют себя в безопасности, – остальные 75 % опасаются террористов. Подавляющее большинство признает, что их мир гораздо более тревожный, чем мир, в котором выросли их мама или папа. Одна из причин заключается в том, что их медиапространство заполняют тревожные медиаобразы.
Постоянно показывая детям пугающие вещи, мы не только усиливаем их тревогу, мы меняем представления детей о мире и лишаем их оптимизма. Наши родители могли выключить телевизор, чтобы мы не видели страшных новостей. В наши дни пугающие изображения транслируются прямо на смартфон. Это первое поколение, которое может не сходя с места увидеть прямую трансляцию боевых действий, террористических атак, ежедневную статистику смертей от пандемии и массовый расстрел в школе. С 1986 года количество сцен насилия в фильмах утроилось288. Негативных заголовков на 63 % больше, чем положительных289. К концу начальной школы дети видят на экранах около 8000 убийств, к 18 годам – около 200000 насильственных действий290.
Покойный Джордж Гербнер, профессор Университета Южной Калифорнии, ввел термин «синдром злого мира», описывая явление, когда контент, связанный с насилием в СМИ, заставляет зрителей поверить в то, что мир более опасен, чем он есть на самом деле. Гербнер утверждал, что дело не в количестве насилия, а в том, как все это подается в совокупности, чтобы укрепить и нормализовать представление о мире как о «злом и пугающем», и именно так многие дети видят мир.
Итак, все эти проблемы, с которыми сталкиваются наши дети, пытаясь быть оптимистами, вполне реальны. Но, как и в случае с другими качествами успешных людей, которые мы рассмотрели в этой книге, оптимизму действительно можно научить, несмотря на циничный мир, в котором мы все живем. Доказано: есть три способности, которые родители могут привить своим детям, чтобы развить у них оптимизм и укрепить силу характера: оптимистическое мышление, уверенное общение и надежда. Они имеют решающее значение для детей, живущих в быстро меняющемся мире, и вы можете научить этому своего ребенка.
Моделируйте оптимистическое мышление и учите ему ваших детей
Терроризм. Ураганы. Бомбардировки. Массовые расстрелы. Пожары. Глобальное потепление. Землетрясения. Пандемии. Взрослые в панике, а что же тогда чувствуют наши дети? История мамы из Айовы показывает, что даже наши самые маленькие дети в такой ситуации приобретают унылый и мрачный взгляд на жизнь.
«Мне пришлось сказать своему шестилетнему мальчику, что его лучший друг умер от рака. Я не была готова к его реакции. Он ошеломленно посмотрел на меня, побледнел и сказал:
– Лукас умер? Я не знал, что дети моего возраста умирают от рака. Я думал, их только в школе расстреливают.
Как мне помочь своему ребенку обрести веру в наш мир?»
Лучший ответ нам дают книги по истории, незаслуженно обойденные вниманием.
С сентября 1940 года по май 1941-го нацистская Германия совершала ночные бомбардировки Лондона и других британских городов. За одиннадцать недель на Лондон было сброшено более трехсот тонн бомб, одна треть города была разрушена и тысячи людей убиты, но Британия победила.
Представьте, каково было воспитывать ребенка во время Лондонского блица! Каждую ночь пронзительные сирены воздушного налета предупреждали о приближающихся атаках, и каждую ночь родители выключали свет, закрывали окна, надевали противогазы и делали все возможное, чтобы спасти свою семью. Девиз британцев был: «Сохраняй спокойствие и держись», они так и делали. Но как родители помогали своим детям сохранять оптимизм, когда их мир рушился? Этот секрет я открыла неожиданно.
Несколько лет назад репортер брала у меня интервью на тему того, как помочь детям справляться с психологическими травмами. Я сказала ей, что дети отражают то, что видят, и повторяют то, что слышат, поэтому пессимизму или оптимизму они учатся у нас. Она воскликнула: «Вот как это делали мои дедушка и бабушка!» Она объяснила, что во время Блица она была маленькой девочкой и жила в Лондоне со своим братом, бабушкой и дедушкой, и немного рассказала мне о тех страшных временах.
– Хотя мы, по идее, должны были быть страшно напуганы, но мы с братом всегда верили, что все будет хорошо. Теперь я знаю, это потому, что мои дедушка и бабушка подавали пример оптимизма! Вокруг рвались бомбы, но наши семейные дела шли обычным порядком. По вечерам мы рассказывали истории, пели песни и играли. Мои бабушка и дедушка постоянно говорили: «Жизнь прекрасна, вместе мы все преодолеем». И мы справились, потому что они вселили в нас надежду.
Ее бабушка и дедушка на деле применили ключевой принцип воспитания: у детей, которые легче переносят тяжелые времена, есть заботливые взрослые, которые демонстрируют позитивное мировоззрение. Хотите воспитать в детях оптимизм? Начните с себя! Дети воспринимают наши слова как свой внутренний голос, поэтому, начиная с этого дня, прислушайтесь к тому, что именно вы транслируете вашим детям, и оцените мировоззрение, которое вы им предлагаете. Как вы думаете, в среднем вы более пессимистичны или оптимистичны? Вы обычно описываете вещи с положительной или с отрицательной стороны? Ваш стакан наполовину полон или наполовину пуст? Все хорошо или плохо? Вы смотрите на жизнь через розовые или через темные очки? Могли бы ваши друзья и семья сказать о вас то же самое?
Если вы видите, что склоняетесь в сторону пессимизма, помните, что изменение начинается со взгляда в зеркало. Если вы видите там пессимиста, напишите, что изменится к лучшему в вашей жизни, если вы станете смотреть на мир более оптимистично. Чаще перечитывайте ваши записи, чтобы ваша решимость не остыла. В этой главе вы найдете полезные уроки для вас и вашего ребенка. Если вы будете применять их на практике, то обнаружите, что и вы, и ваши дети становитесь более оптимистичными.