— Ндаа, а что?
— Тебе не стоит идти в этот клуб, — голосом, не терпящим возражения, проговорил Дерек, немного подавшись ко мне, — тебе там не место.
— Не место? Почему? — чуть помедлив, спросила, с трудом сдержав первый порыв, напомнить Дереку, что он мне не муж и не вправе указывать, что мне делать. Хотя и мужу я не позволю собой командовать, если он у меня, конечно, будет.
— В таких клубах собирается не та компания, с которой стоит вести беседы, — толком не объясняя ответил Дерек, тут же продолжив, — тем более с Джоном Парсоном.
— Если ты не забыл, он все еще мой жених, — чеканя каждое слово, произнесла, не понимая, почему я должна слушать требования мужчины, который ничего не хочет объяснять, — в любом случае я не собиралась там задерживать более получаса.
— И все же я настаиваю, — не отступал Дерек.
— Дерек, я разумный человек и осознаю, что там меня ожидают определенные сложности, — как с маленьким заговорила я, ласково улыбаясь, — но если ты уверяешь, что мне не стоит туда идти, я должна знать почему. Слепо следовать твоим и чьим-либо указаниям я не буду.
— Я пойду с тобой, — не отвечая на мой вопрос, заявил мужчина и, растянув губы в доброжелательной улыбке, вручил сложенный вдвое листок, — здесь постановление о прекращении твоего и Торсона дела.
— Спасибо, — рассеянно поблагодарила, с недоумением посмотрев на Дерека, который так грубо перевел тему нашей беседы. И окинув внимательным взором мужчину, я только сейчас заметила, что его лицо осунулось, под глазами залегли темные тени, а взгляд казался потухшим.
— Торсон больше двух лет зарабатывает на этой махинации. Грейтанун крупный город и в каждом районе свой глава констеблей. Общей базы по мелким нарушениям они не ведут, — с кривой усмешкой проговорил Дерек, подав мне еще один лист бумаги, — у Торсона несколько развалин в разных частях города. Он подает объявление в газету, соискатель приезжает и, видя не то, о чем прочел в газете, естественно, приходит в негодование. Торсон в тот же день обвиняет его в вымогательстве и угрозах. Обычно это мелкие бизнесмены, которым не нужен скандал, и, чтобы замять дело, они откупаются от Торсона. Тот же, в свою очередь, за небольшую компенсацию забирает свое заявление из магистрата.
— Вот ведь жук! — возмущенно воскликнула, мысленно куда витиеватей выругавшись.
— Да, и до встречи с тобой ему неплохо удалось нажиться на этом. Обычно люди твоего положения все важные финансовые вопросы решают в клубе, и он никак не ожидал увидеть леди, взбирающуюся на обвалившуюся стену, — с тихим смешком закончил Дерек, ласково мне улыбнувшись.
— И что теперь?
— Все заявления Торсона собраны в центральном отделе, и ему не удастся избежать наказания.
— Спасибо, уверена, если бы ты не вмешался и мое бы дело закрыли за неимением доказательств. А Торсон продолжил бы вести свою грязную игру с несчастными обманутыми.
— Кэтрин… меня пригласили на прием к Бауэрам, ты будешь моей спутницей? — вдруг проговорил мужчина, не отводя от меня пристальный взгляд. Казалось, он даже не дышал, весь его вид, напряженное тело, подсказывали мне, что мой ответ был для него очень важен. И признаться, опасаясь изречь что-то не то, предчувствуя, что от этого будет зависеть наше дальнейшее общение, я коротко ответила:
— Да.
— Завтра в пять. Я заеду за тобой, — с улыбкой промолвил мужчина, которого я, наверное, никогда не смогу понять, и поднявшись с дивана, он больше ни слова не произнеся, вышел из гостиной…
Глава 44
— Хм… Томас? Не ожидала тебя здесь увидеть, — произнесла, проходя в холл «отчего» дома.
— Я не завершил свое расследование и, если позволите, пока буду служить в вашем особняке дворецким.
— Пожалуйста, — равнодушно пожала плечами, оглядывая просторное помещение, — где тетушка?
— Утром выехала и пока не возвращалась.
— И где она? — спросила, уверенная, что Томасу доподлинно известно ее местоположение, и не ошиблась, услышав ответ:
— В приюте там она проводит каждое утро… помогает несчастным, попавшим в затруднительное положение, — последнюю фразу он произнес, не скрывая презрительной ухмылки.
— Ясно, что ответил твой наниматель на мой вопрос?
— Он думает, мадемуазель Кэтрин, — ровным голосом проговорил мужчина, прекрасно владея своими эмоциями, а я вот не могла этим сейчас похвастаться.
Дорога меня вымотала: проводник был излишне любезен, на одной из остановок мы задержались больше чем на пять часов, и вездесущие лоточники взбесили своей настырностью. А за несколько часов до того, как я села в поезд, Брайн пусть и притворно, устроил мне сцену ревности. Дерек потребовал держаться от Джона подальше. Ну и вишенкой на торте, жених на протяжении всего пути доставал меня рассказами о нашей счастливой семье. Наверное, боги, услышав мои стенания из прошлой жизни: «Что рядом со мной нет достойного мужчины», решили посмеяться, предоставив мне выбор сразу из трех кавалеров…
— Мадемуазель? — вопросительно промолвил Томас, прерывая мое затянувшееся молчание, — позвольте, я отнесу ваш чемодан наверх.
— Да и Томас, раз ты продолжаешь служить в моем доме дворецким, подготовь письмо для мсье Тиммонза. Сообщи ему, что я сожалею, но не смогу посетить его прием по случаю открытия клуба. И назначаю ему встречу завтра в одиннадцать утра в ресторане Руж. Только отнеси письмо за тридцать минут до назначенного часа.
— Вы приняли верное решение, мадемуазель Кэтрин.
— Время покажет, — задумчиво протянула и больше ни слова не сказав, направилась в свою комнату. Не знаю, почему, но прибыв в Этбург, я вдруг передумала идти на этот прием. Возможно, неясное предчувствие надвигающейся беды на меня так повлияло. Но я решила последовать совету Дерека и не посещать этот прием. То, что там меня будет ждать Джон и возможно и сам Дерек меня не особо беспокоило. Джона я и не собиралась предупреждать, а где остановился Дерек, я просто не знала.
Остаток дня я провела в спальне, разобрала вещи, выбрав подходящий наряд для встречи с Тиммонзом. Еще раз пересмотрела договор купли-продажи, немного времени уделила собственному уходу, в последние дни мне редко это удавалось сделать. И даже успела поужинать, когда в особняк, наконец, вернулась мадам Ирма.
— Дорогая моя! Я так скучала! — с радостным восклицанием влетела в мою комнату тетушка, стискивая меня в своих объятиях, — я надеюсь, ты не сердишься на меня. Я была в прошлом месяце немного расточительна…
— Нет, мадам Ирма, но я прошу тебя, чтобы ты впредь заранее информировала о своих тратах, — проговорила, отстраняясь от родственницы и натянуто улыбнувшись, произнесла, — приятный аромат, это духи?
— Да, Жанет для себя купила, но они ей не понравились. Вот я и… ты же не против?
— Нет, конечно, — покачала головой, наконец, вспомнив, где я встречалась с этим приторным запахом. Странно, что от письма мсье Тиммонза повеяло тетушкиным духами…
— Ты давно прибыла? Почему не предупредила, я бы приказала Томасу тебя встретить, — прервала мои мысли чрезмерно, на мой взгляд, бодрая тетушка, что на нее было совсем не похоже.
— Нет, пару часов назад и очень устала, а завтра предстоит трудный день.
— Бриджет поведала… ты согласилась прийти на прием, она рада и хочет извиниться перед тобой, — тут же проворковала женщина, схватив меня за руку, — я ей сказала, что ты ее простишь, если она сделает это при всех гостях. Верно же? Если она опозорила тебя на людях, пусть и извиняется так же.
— И что ответила на твои слова Бриджет? — не скрывая злую усмешку проговорила, с любопытством наблюдая за родственницей. Все же присутствие маман не шло ей на пользу, сейчас женщина в буквальном смысле расцвела. На щеках алел румянец, глаза горели, одежда стала более открытой, да и цвета стали ярче.
— Конечно, ей не понравилось мое требование, но она согласилась, — уверенно заявила мадам Ирма, все больше меня удивляя. Ранее эта особа боялась и рта открыть, а тут смотри — «потребовала».
— Тетушка, да у тебя раскрылся дар убеждения, — с тихим смешком произнесла, невольно вспомнив слова Томаса, я успела заметить промелькнувший страх на лице мадам Ирмы.
— Ох, что ты, она и сама сожалеет о случившемся, — отмахнулась женщина и, тотчас всплеснув руками, заговорила, — ты, наверное, голодна, я прикажу подать для нас ужин в малой столовой.
— Нет, не беспокойся, но я очень устала и хотела бы пораньше лечь спать.
— Конечно, дорогая, я не буду тебя тревожить. Поезда… они так выматывают, — заботливо проворковала тетушка и, покровительственно похлопав меня по руке, вышла из моей комнаты.
Гадать, что так изменило мадам Ирму, я не стала, какой в этом смысл. И действительно легла спать, а утром сообщив тете, что вынуждена срочно решить кое-какие вопросы в банке и что на прием к Тиммонзам я прибуду вовремя, я покинула особняк…
— Как вы сказали, письмо мсье Тиммонзу я вручил за полчаса до назначенного времени, — сообщил Томас, встретив меня у входа в ресторан, — он уже там, третий столик в алькове, и он нервничает.
— Я полагаю, ты не оставишь меня одну и будешь за нами следить? — насмешливо бросила, покосившись в окно, но ничего за ним не разглядела.
— Мой наниматель будет сильно расстроен, если я не прослежу, за тем, как прошла ваша встреча.
— Вот как, думаю ему важен результат нашей беседы. Кажется, он больше меня заинтересован в продаже Тиммонзу моей недвижимости.
— Я не могу знать, — проговорил Томас, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.
— Уверена, ты лжешь и тебе известно куда больше, чем ты мне намекаешь, — напоследок произнесла и потянула на себя дверь.
— Мсье Льюис, — поприветствовала мужчину и, не дожидаясь помощи, устроилась на противоположном от него кресле.
— Мадемуазель Кэтрин, вы… — не нашел слов, выразить свое удивление, мсье Льюис, окинул меня восхищенным взглядом, чуть дольше положенного задержав свой взор на декольте, хотя оно было более чем прикрыто, и, наконец, посмотрел мне в глаза.