– Роггендорф, значит, дал хорошую цену?
– Да, без обмана.
– А контракт с флотом вы подписали? Ведь мистер Вуд уже не был совладельцем компании и не мог помешать.
– Действительно, препятствий вроде бы не осталось. Но после ухода Вуда я засомневался – справимся ли? Тем более что свои намётки по теме, которые мы могли бы использовать, Магнус забрал с собой.
– То есть как? – удивился Стэн. – Вы же сказали, что после той встречи в клинике больше его не видели?
– Он попросил своего помощника взять записи из сейфа. Я об этом узнал постфактум. А тут ещё сами флотские прознали, что Вуд ушёл, и как-то подрастеряли энтузиазм. Переговоры откладывались, а потом и вообще заглохли. Сделка не состоялась.
Больше ничего интересного Фальконе не рассказал. Стэн поблагодарил его и вышел из дома. Минут за двадцать добрёл до ближайшей линии монорельса и снова поехал в центр. В дороге, как и обычно, было о чём подумать.
Что всё-таки случилось на той заброшенной станции полгода назад?
Вуд увидел штрихи?
Допустим. Штрихи эти, как Стэн уже убедился, изначально нейтральны. Но они реагируют на помыслы человека.
А если так, то что получается?
Вот стоят вагоны на станции. В них – техническое железо (питательная среда для Маховика, как утверждал Боровски). И штрихи дрейфуют поблизости. Мимо едет Вуд. У него на руках – конструкторские наброски. Он в отвратительном настроении – пытается угадать, как его идеи могут быть использованы во зло. Штрихи попадают в резонанс с его эмоциями и мыслями…
Маховик – это овеществлённый эскиз из запасов Вуда?
Нет, ерунда. У него там радиотехника, а не какая-то кособокая хрень. Да и вообще, подобный сюжет больше подошёл бы для комикса.
Дело в другом.
Неважно, с какими именно чертежами или набросками возился Вуд в тот момент.
Важен сам факт – он обдумывал нечто, опередившее своё время. Причём обдумывал не абстрактно, а с прикладной точки зрения. И опасался при этом негативных последствий.
Да, точно.
Маховик никто не создавал специально. Действовала некая стихийная сила. Но детонатором стал интеллект Вуда, окрашенный плохими эмоциями.
Вот это уже похоже на версию.
Стэн вытащил свой блокнот. Открыл на странице, где записывал ключевые моменты дела. И добавил новую запись.
Маховик, предпосылки возникновения: мысли о научном прорыве; негативный настрой (страх, злость); технологическое железо поблизости.
Он убрал блокнот, но продолжал размышлять.
Железо – ладно, с ним проще.
А вот два других фактора срабатывают, видимо, далеко не всегда. Они должны не просто совпасть, но и быть при этом на пике. То есть всё зависит от человека-изобретателя, от склада его ума. От его способности резонировать со штрихами.
Вуд – как раз такой человек. Невольный создатель Маховиков.
И если да, то он – просто ценнейший кадр для хищников вроде Когтя.
Для Роггендорфа, судя по всему, тоже.
Ведь не кто-нибудь, а именно Роггендорф дотянулся до Вуда первым, через пресловутую клинику. Ещё и фирму купил зачем-то, но это пока вынесем за скобки.
Вопрос – что теперь делать Стэну?
Скромный сыщик не может просто вломиться к миллиардеру, схватить за шкирку и вытрясти показания. Весовые категории несопоставимы в принципе. С таким же успехом дворовый кот мог бы наброситься на медведя.
Хорошо, а как насчёт Когтя?
С ним потягаться можно?
Ну, при удачном стечении обстоятельств…
Сегодня в доме у Вуда ведь получилось.
Жаль только, что в клуб «Жёлтый глаз», принадлежащий Когтю, соваться теперь нельзя. Слишком велика вероятность, что Стэн столкнётся там со своими сегодняшними спарринг-партнёрами, которые пожелают реванша.
А информаторов в ближнем окружении Когтя Стэн не имеет.
Разве что за одним исключением…
Он вздохнул и, выйдя из вагона, направился к телефонной будке. Постоял, собираясь с духом, и набрал номер.
– Здравствуй, Саманта. Это Стэн.
– Здравствуй.
Особой радости в её ответе не чувствовалось. Но трубку она, по крайней мере, не бросила и не послала Стэна подальше. Это его слегка обнадёжило.
– Извини, если обидел тебя вчера. Разговаривать ты, наверно, не хочешь, но твой снимок готов. Если позволишь, я завезу. Ты хорошо получилась.
Несколько долгих секунд она колебалась. Наконец он услышал:
– Ладно. Жду через полчаса.
Уличные заторы, к счастью, не помешали. Обеденный перерыв в офисных кварталах уже закончился, и машин стало меньше. Стэн доехал без спешки и успел даже выкурить сигарету, прежде чем поднялся в квартиру.
Саманта сухо кивнула и показала жестом, что можно пройти в гостиную. Та выглядела нейтрально, без богемного лоска. Пастельные тона в интерьере, лёгкие шторы. Ярким пятном выделялись только красные георгины, стоящие на столике в вазе.
– Покупаю в оранжерее, – снизошла до пояснений Саманта. – Дороговато, но хочется чего-то красивого и без фальши. Хоть иногда.
– В таком случае – вот мой вклад. – Стэн протянул ей снимок. – Это самый удачный кадр. Остальные завезу тоже, как напечатаю. Ну, если захочешь, конечно.
Она взяла фотографию и вгляделась. Стэн не отвлекал её – молча ждал, остановившись в паре шагов. Секунды текли и складывались в минуты, а она всё смотрела – и мыслями была там, в отсыревшем кленовом сквере. А может, снимок разбудил в её памяти ещё что-то. Саманта замерла с отрешённой полуулыбкой.
– Да, – сказала она, переведя-таки взгляд на Стэна, – за такой подарок я могу простить многое. Спасибо тебе.
Он ощутил огромное облегчение, но в то же время – мучительную неловкость из-за того, что собирался сказать ей дальше. Мелькнула мысль – а может, плюнуть на всё и наслаждаться моментом? Разграничить личную жизнь и опостылевшую работу? Не впутывать Саманту в эту историю даже косвенно, не задавать вопросов о Когте, найти другой подход к его шайке.
Соблазн был велик, и сыщик почти поддался ему.
Но вовремя понял: если он намерен схлестнуться с Когтем всерьёз, то рано или поздно Саманта об этом тоже узнает. И наверняка решит, что Стэн пытался её использовать. А это точно конец любым отношениям, никакие фотографии не помогут.
И вообще, этой девушке ему не хотелось врать.
Кому угодно, только не ей.
– Саманта, я сейчас расскажу тебе кое-что. Тебе это не понравится, но прошу – хотя бы дослушай.
Она нахмурилась, и он поспешил продолжить:
– В клубе ты меня покорила. Но пришёл я туда, ничего о тебе не зная. У меня там была работа, никак не связанная с тобой. Я не только фотограф, но и частный детектив тоже. Ищейка, если говорить в лоб. Разыскиваю пропавшего человека, молодого художника.
Стэн умолк, следя за её реакцией. Она и на этот раз не вспылила, но нервно закусила губу, и тень легла на лицо.
– Ты меня обманывал, значит.
– Нет, просто недоговаривал. Вспомни, ты ведь сама ко мне подошла. Я едва поверил своим глазам. И просто не решился сказать, чем зарабатываю на хлеб. Боялся, что ты посмотришь презрительно и сразу уйдёшь.
– А сейчас не боишься?
– Лучше ты от меня всё это услышишь, чем узнаешь потом случайно. Я на своей работе много раз убеждался – дерьмо имеет свойство всплывать.
Саманта хмыкнула, чуть расслабилась:
– Тебе повезло, что мне понравился снимок. Если бы не он, я сейчас разбила бы вазу о твою тупую башку. Не смей мне больше врать, понял?
– Я и сам не хочу.
– И имей в виду, я тебя простила не до конца. Посмотрю ещё, что там на остальных снимках. Может, этот у тебя получился просто случайно.
– Договорились. Хорошие кадры там ещё есть, сама убедишься. Ну и новые могу сделать, когда захочешь.
– Не гони лошадей. Сначала давай проясним вопрос с твоими хитрыми недомолвками. Что там с этим художником, которого ты якобы ищешь?
Стэн вытащил фотографию пропавшего:
– Вот. Имя – Эрик Белл. Не видела его в клубе?
– Нет, – сказала Саманта, взглянув на фото. – Если и заходил, то я с ним не сталкивалась. Я же не круглосуточно там торчу. Поспрашивай остальных. Может, кто и подскажет.
– Да, официантка его запомнила. По её словам, парень общался с вашим сотрудником. С Крисом, у которого родинка на скуле.
Саманта вздрогнула и скривилась.
– Что такое? – обеспокоился Стэн.
– Вот умеешь же ты испортить момент…
– Поясни, пожалуйста. Дело серьёзное.
– Я, по-твоему, веселюсь? Ты просто не знаешь Криса. Ублюдок редкостный – и это я ещё выразилась цензурно. Польстила ему, по сути…
– Чем он занимается в клубе? Какую выполняет работу?
– Дай сигарету.
Стэн вытащил свою пачку. Саманта затянулась и буркнула:
– Вообще-то я не курю. Так, балуюсь иногда…
– Расскажи мне про Криса.
– Ты знаешь, кто держит клуб?
– Да, знаю. Гангстер по кличке Коготь. Крис – это его подручный?
– Выполняет особые поручения. Всех подробностей я не знаю, само собой. Они не обсуждают дела при мне. Но мне хватило того, что я наблюдала лично. Крис – не просто шестёрка. Босс ему доверяет и не гоняет по пустякам…
– Примерно так я и думал.
– Можешь думать что хочешь, но я, когда вижу Криса, хочу забиться под стол. Просто дрожь берёт. Взгляд у него мясницкий. Смотрит и как будто прикидывает, какой кусок от тебя отрезать.
– Многообещающая характеристика. Сейчас он, как я слышал, в отлучке. Или, может, уже вернулся?
– Вроде бы нет. Вчера я его не видела.
– Ладно, знакомство пока отложим.
Саманта посмотрела на сыщика изучающе. Раздавила окурок в хрустальной пепельнице, которая до этого стояла нетронутой, и приоткрыла окно.
– Из-за тебя надымила тут, – пожаловалась она, зябко передёрнув плечами. – Значит, копаешь под Когтя с Крисом? Ну-ну… Не ты первый, не ты последний. Будь моя воля, я и сама бы их прикопала, но это так, девичьи милые грёзы…
– Если ты знаешь, кто они, то почему не ушла?
– Поводок короткий. Сижу и тявкаю по команде. Я – красивая ручная болонка, меня там холят и вкусно кормят. Но если цапну за палец, то голову свернут в две секунды.