– Хо!.. – Владимир сгреб обоих в объятия.
– Ой-ёй! – вскрикнул Куприянов. – Медведь Палыч, ребра поломаешь!
Моренов тоже застонал.
– Шкаффф! Осторожней!
Козлов гоготал, радуясь встречи, в руках заиграли мышцы.
– Здорово, Куприк! – Козлов смеялся, не замечая того, что возней с друзьями загородил выход из зала.
На них солдаты глядели, улыбались и требовали, кто в шутку, кто всерьёз освободить проход. Друзья, обнявшись, вывалили в вестибюль.
– Здорово, братцы!.. – говорил Куприянов. – Я, было, не поверил своим глазам. Из кинобудки вас увидел.
Они, поднимаясь к выходу, стали обмениваться рукопожатиями, громко шлепая по ладоням друг друга.
– Ты-то как тут оказался? – спросил Игорь Козлова.
– По велению партии родной и командования.
– На семинаре что ли?
– Ну. Сегодня только прибыл.
– Что-то поздно. Они уж второй день тут накачиваются.
– Так некогда было. Народу-то нет. Прямо с наряда, в машину на вокзал в Хабаровск и в отряд на поезде, – пояснял Козлов. – Боюсь, что до конца семинара не досижу, назад отчалю.
Куприянов понимающе кивнул.
– А ты, когда выписался, Юра? – спросил он.
– Перед обедом.
– А что ко мне не зашёл?
– Да вот, мероприятия… И со Шкафом давно не виделись. Пообщаться надо, а то разъедемся, когда потом увидимся?
Они, лавируя в толпе, прошли из вестибюля в коридорчик, и Куприянов повёл друзей в комнату киномеханика.
– Сват, принимай гостей!
Киномеханик настраивал аппаратуру для предстоящего киносеанса.
– Пожалуйста. Только не курить.
– Я бросил в санчасти.
– А я не поднимал, – ответил Козлов.
– Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким живёт. Тогда я спок, – утвердительно сказал Сватов. – Располагайтесь. Кстати, звонил старшина, уже из штаба. Сказал тебе готовить свою фотоаппаратуру. Тебя, наверное, куда-то повезут.
– У меня все на взводе, – отозвался Игорь, приглашая гостей располагаться. Присел сам на стул возле высокого ящика, напоминающий сейф.
Козлов, осматривая помещений, спросил:
– Слушайте, ратаны, вам в отряде не суетно жить? Суматоха, мелькание командиров, построения, муштра… Строем в столовую, в клуб, в сортир, а?.. – засмеялся он.
Куприянов и Сватов переглянулись.
– Да нет, как-то не замечали, – ответил Игорь. – Да и в отряде мы мало бываем. Вот семинар проведём: он поедет кино крутить по заставам, я – фотографировать отличников-пограничников или перебежчиков-нарушителей.
– Я так терпеть не могу в отряде ошиваться. А, Юр?
– На заставе действительно намного проще, меньше придирок со стороны командиров, строевых занятий. И на заставе, постоянных, обязательных, только два построения – боевой расчёт и "бибизкин" отбой, то есть вечерняя поверка.
– Почему так назвали? – усмехнулся Сватов.
– Так, Капитан Хабибуллин после поверки обязательно спрашивал:
– Все побибизали?
– Как заботливый отец.
– Ага. У него своих было двое детей. Как теперь у его приемника, майора Романова. И мы из строя, в зависимости от настроения:
– Все… – или: – не-ет… – И он: – Всем побибизать, и отбой.
– И "все", кто желали, продлевали себе ещё минут десять-двадцать отбоя – бибизали…
Друзья улыбнулись.
Морёнов спросил у Игоря:
– Как у тебя, планы не изменились? Готовишься во ВГИК?
Куприянов пожал плечами.
– Посмотрим. Если дембельнусь летом, то успею, может быть, к поступлению.
– Так же, на кинооператора?
– Пока да, а там посмотрим.
– Давай на режиссерский, – подсказал Владимир. – Снимешь что-нибудь про нас, про пограничников.
– А что про нас снимать? У него будут другие герои, получше. Летчики, Герои космоса. Про контрразведчиков.
– Ну почему же, – возразил Юрию Игорь. – Если ты напишешь сценарий, то можно и про пограничников снять. Давай вместе поступать. Ты на сценарное отделение, а я на операторское.
– Мне еще одиннадцатый класс закончить надо.
В коридорчике перед кинобудкой послышался стук сапог, и в комнату вошёл ефрейтор, ведущий программу вечера.
– Привет погранцы! – бодро поздоровался он, как со старыми знакомыми, хотя видел Козлова и Морёнова впервые. – Сват, у тебя все готово? Можно начинать?
– Готово, готово, как дочь попова!
– Ну, тогда заводи. – Ефрейтор пригласил присутствующих в зал. – Пошли, погранцы, кино смотреть.
Ефрейтор, не прощаясь, вышел, точнее, выбежал из комнаты.
Ребята переглянулись. И засмеялись.
– Во, малый! Живчик.
– Это точно, – подтвердил Куприянов. – На месте не сидит. – Поднялся и спросил: – Ну что, пойдём туда или отсюда посмотрим?
– Здесь неудобно будет, – отозвался Сватов. – Идите лучше в зал.
Они не успели подняться, как вновь вбежал ефрейтор.
– Игорёк, срочно в штаб! К майору Пляскину.
– Ясно. – Куприянов повернулся к друзьям. – Идите, я вас найду. Мне там местечко забронируйте.
Вышли в коридор. Ефрейтор тут же растворился среди солдат. Игорь махнул на прощание рукой и поспешил к себе в фотолабораторию. Больше им увидеться было не суждено.
Куприянова не было. Уже Максим Перепелица с потертыми ногами закончил марш-бросок. Отбарабанил чечетку не хуже Блохина. Попался в самоволке, а свободное место рядом с Морёновым так и оставалось пустовать.
Тоже, похоже, служба непредсказуемая. На заставе хоть знаешь, час и вид наряда, а тут – выдернули из клуба, и прощай Перепелица. Юрий толкнул Козлова плечом.
– Игорька, кажется, повязали? – не то спросил, не то посочувствовал он товарищу, что тот лишился просмотра такого хорошего кинофильма.
Володя кивнул, выражая согласие.
– Да уж, с фотоаппаратом тоже беспокойная служба.
В тот момент, когда Максим Перепелица повёл отделение в разведку, вместо выбывшего из строя командира отделения, экран погас. Доли секунды висела тишина. Потом зал взорвался от негодования. Вначале тишину разорвал резкий свист, потом крики:
– Сапожник!.. – затем топот. Клуб загудел, как растревоженный улей.
Но гул тут же спал, его пригасил свет. И совсем затих, когда на сцену вышел заместитель начальника политотдела отряда, майор Клочков.
– Товарищи! Мы вынуждены прервать развлекательную программу. К сожалению. На границе неспокойно. Всем срочно вернуться в свои подразделения. Прикомандированным пограничникам – в мангруппу. Вечер переносится на неопределенное время. – И скомандовал: – Встать! Бегом марш по подразделениям!
Жесткие откидные сидения диванов застрекотали продолжительной очередью. Солдаты вскакивали с мест.
6
Совещание командного состава проходило недолго. Начальник штаба майор Родькин доложил собравшимся об обстановке на заставе Васильевская.
– Китайцы численностью, по предварительным подсчетам, около тысячи человек из городка Жао-хе вышли на лёд и вытеснили наших пограничников на берег. Тем самым нарушили государственную границу. На переговоры не выходят, но и не покидают сопредельной территории. На уговоры, на отмашки не реагируют, а где и откровенно провоцируют на столкновение. Вытолкнуть такую массу тем количеством пограничников, каким располагает застава, невозможно. Начальник заставы просит увеличить численность, просит подкрепление, – майор Родькин стоял возле карты участка погранотряда и указкой показал Васильевскую заставу и очертил диспозицию обеих сторон в настоящий момент по реке Уссури. – Начальник отряда принял решение: выслать на заставу маневренную группу, включая всех прикомандированных. Товарищ Трошин, какая численность сейчас вашего подразделения?
Младший лейтенант поднялся.
– Триста двадцать девять с прикомандированными.
– Вам задача: поднять мангруппу по боевой тревоге! Пограничники должны быть накормлены и тепло одеты. Экипировка – полная боевая. Час на сборы.
– Есть!
– Командир автороты!
Поднялся капитан.
– Вам задача: обеспечить мангруппу подвижной техникой.
– Товарищ майор, разрешите? – спросил капитан.
Родькин кивнул.
– На такое количество людей автомашин не хватит. Только четыре на ходу.
– Используйте БТРы. Если что, двумя рейсами. Но в первый – максимум личного состава мангруппы!
– Есть!
– Садитесь. Остальным подразделениям находиться в боевой готовности.
Майор положил указку на стол. Поднялся полковник Конев.
Родькин сел.
– Товарищи командиры! Я приказал объявить по отряду усиленную охрану границы. Подполковник Андронов назначается командиром сводного отряда, в который войдут мангруппа, авторота и личный состав заставы Васильевская.
– Есть! – поднялся подполковник.
– На вас, Андрей Николаевич, возлагается вся ответственность за проведение операции. Скажу откровенно, положение щекотливое. С одной стороны – это боевая операция, с другой – оружие не применять! Все сделать, чтобы оно не прозвучало. Как явствует из доклада начальника заставы – на льду мирные граждане. На береговую полосу они не выходят, но и на нашей стороне реки им делать нечего. Для возвращения их на их сторону нужно использовать все возможные средства дипломатии. Она, дипломатия, должна быть сейчас нашим оружием. Есть вопросы, Андрей Николаевич?
– Никак нет. – Грузноватое тело подполковника вытянулось.
– Садитесь. Товарищи офицеры, у кого какие вопросы?
– Разрешите? – поднялся младший лейтенант Трошин.
– Слушаю.
– На льду наши действия вы обозначили. А если китайским гражданам захочется пойти в гости к русским Манькам, как они обещаются, в то же село Васильевское, тогда нам как действовать?
Полковник несколько секунд ходил вдоль стены под картой. Его одутловатое белое лицо нахмурилось.
– Ну, я думаю, они не настолько охамели…
На помощь командиру пришёл начальник политотдела.
– Товарищ полковник, разрешите?.. – и, не дожидаясь ответа, заговорил. – Товарищи, эта провокация – не более чем хулиганская выходка разбаловавшихся молодчиков, и носит она характер – не военный. Как вы знаете, по оперативным сводкам, подобные хулиганские действия проводились и на других участках дальневосточного пограничного округа…