"скорых". Одна машина уже здесь. На заставе нужно установить медицинский пост.
Выведена из строя вся наличная техника… По приказу подполковника Андронова её вывели на лёд, надо полагать, для дополнительного усиления границы. Однако это не помогло. Пограничников наши друзья выдавили на берег, а сами на технике провели пир вандалов…
Сам подполковник, мне кажется, сильно переутомился. Я его отправил в отряд… Командование операцией принял на себя… Есть!
Теперь о мероприятиях. Первое – срочно нужны прожектора. Китайцы, используя даже один, плохонький, и то имеют тактическое преимущество. Кроме вышедшего из Хабаровска, надо попросить у танкистов… Я понимаю: сами танки нельзя, но прожекторные-то установки у них имеются?.. Да пока мы дождёмся высочайшего соизволения, от нашего отряда здесь останется осьмушка с горкой!..
Слушаюсь, будем ждать. Второе. В отряде нужно организовать производство вспомогательных средств – резиновых дубинок. Поскольку автоматы постоянно применять нецелесообразно, люди могут войти в азарт, то дубинки для этих целей использовать было бы уместнее… Хотя бы из тех же резиновых колец от ацетиленовых и кислородных баллонов. Или же их нарезать из шлангов газосварочных аппаратов. Для усиления, внутрь трубки вставить металлические прутки, проволоку соответствующего сечения… Днём их будем прятать, хотя бы за пазухой. Ночью как будто бы не фотографируют…
Хм, у них дубиночки, дай Бог! И ничего, не боятся скандалов ни местных, ни международных… Мы-то их уж во всех фокусах засняли: и с книжками, и с флагами, и с транспарантами; и днём, и вечером…
Да и что теперь бояться скандалов, когда и так уже оскандалились на весь мир с нашими братьями. Теперь границу надо удерживать, и тут все бескровные средства хороши, те же дубинки. Иначе нам друзей не отвадить. Привыкнут и дальше пойдут…
И третье, товарищ полковник, пожалуй, самое невозможное в наших условиях: нужны люди!.. Да, мы с вами обсуждали этот вопрос, но выхода нет. Придётся идти на это, иначе мы положим тут всю мангруппу…
Так кто их знает? На прекращение своих мероприятий китайцы явно не спешат. Похоже, их акция намечается быть затяжной. Ещё на сутки точно затянется, а там… только Мао может ответить…
Да, людей с застав собирать придётся. По два, по четыре человека. Хотя бы отделение свежих сил к завтрашнему утру… Так точно, товарищ полковник, дайте приказ…
Детей семей командного состава заставы я распорядился вывести. Они выехали вместе с подполковником Андроновым… Нет, жены офицеров категорически отказались… Да, честно говоря, им и здесь дел хватает, за ранеными ухаживать…
Застава работает с напряжением, но в прежнем режиме. Наутро Савин обещает выделить человек пять-семь. И хорошо бы, если бы с других застав подъехали… Будем ждать. Насчёт переводчика ещё раз напомните штабу округа…
Хорошо. У меня всё… Есть! – Родькин хотел положить трубку. Но вошел Крайнев.
– Прибыл подполковник Крайнев, – и кивнул тому на приветствие.
Со второй машиной "Скорой помощи" приехал начальник санчасти отряда. Он вошёл в канцелярию в тот момент, когда начальник штаба заканчивал доклад по телефону.
Навстречу Крайневу поднялся начальник заставы. Савин был одет в полушубок, но не застегнут. Кобура и портупея лежали на столе. Отдали друг другу честь и пожали руки. Савин предложил присесть на стул возле стола.
– Присаживайтесь, Александр Данилович.
Крайнев сел. Снял с руки вторую перчатку, сунул обе себе за борт полушубка. Снял с головы шапку. Встряхнул с нее редкие снежинки, что успели нападать, пока он шёл от машины до заставы. Короткий ёжик волос на голове подбивала редкая седина.
– Собственно, сидеть некогда, Владимир Иванович, – сказал виновато Крайнев, словно отказывался от неожиданного застолья. Сказал негромко, чтобы не мешать разговору по телефону.
Но Родькин услышал и сделал рукой останавливающий знак: подождите, не уходите… Тот, согласно кивнув, спросил вполголоса Савина:
– Ну, как у вас дела?
– Веселые дела, не соскучишься. Бесятся, как черти на рождество. – Савин надел портупею и подтянул поясной ремень. – Дерутся, окаянные, и всем, что под руку попадает. Разрывают транспарант и этими стяжками, с оглоблю толщиной, махаются. Только успевай поворачиваться.
– Где пострадавшие?
– Пострадавшие?.. – удивился майор. – Нет, Александр Данилович, раненые. Пострадавшие – это в мирное время, а тут война, и не на жизнь, а на смерть.
У подполковника, пережившего Отечественную войну подростком и на оккупированной земле, дрогнули, как от испуга, густые черные брови: не шутишь?.. Спросил с недоверием:
– И много ли раненых?
– Человек двенадцать. Сейчас ещё прибудут. В Ленкомнате настоящий лазарет. Там наши женщины и прибывшие ваши сотрудники им оказывают помощь.
Родькин положил трубку, и включился в разговор.
– Насчёт войны вы, Владимир Иванович, конечно, преувеличиваете, но раненые, действительно имеются. Сейчас пройдём к ним.
В дверь кабинета постучали.
– Да. Войдите, – отозвался Родькин.
Вошел младший сержант, дежурный по заставе. Вытянулся у двери.
– Товарищ начальник штаба, – обратился дежурный к Родькину, козырнув, – разрешите обратиться к начальнику заставы?
– Обращайтесь.
– Товарищ майор, пограничный наряд подготовлен к несению службы. Куда прикажете доставить его для получения приказа?
– Вводите сюда.
– Есть! Наряд, в канцелярию!
Малиновский отступил в сторону, пропуская пограничников.
Наряд вошёл и выстроился в шеренгу в центре кабинета.
Пограничники были в шапках с завернутыми наверх клапанами, в валенках, в полушубках, некогда белых, но уже побуревшие от времени и тягот службы. На некоторых открытым стежком подшиты свежие заплаты. На ремнях подсумки, и если судить по объёму – заполнены магазинами все три ячейки. С другой стороны, через пряжку, штык-ножи, рукояти которых пристёгнуты ремешками. На плечах висели автоматы. У младшего наряда на ремне через плечо висела ещё и ракетница в кобуре.
При появлении наряда офицеры встали.
Савин надел шапку, заученно пробежал пальцами по пуговицам на полушубке, поправил портупею. Приложил выпрямленную ладонь к виску.
Ефрейтор приложил руку к шапке для доклада:
– Товарищ майор, пограничный наряд в составе ефрейтора Андреева, рядовых Зарьяна и Кориадзе, прибыл для получения приказа на охрану государственной границы.
Майор Савин отдал честь наряду. Опустил руку.
– Товарищи пограничники, задача усложняется. Вы сами видите, что происходит на нашем участке границы. Сами принимали участие в начальных событиях. Но открытая провокация, может таить в себе и скрытый замысел. Эта, – майор кивнул в сторону реки, – провокация, может быть всего лишь отвлекающей акцией. Возможно, за этим сумбуром будут проводиться целенаправленные нарушения государственной границы, с целью проникновения на территорию СССР нарушителей для проведения террористических акций, диверсий, направленных на уничтожение директоров заводов, фабрик, колхозов и совхозов, районных и областных руководителей. Сами слышали угрозы в адрес этих лиц. Маоистская политика становится всё непредсказуемее и оголтелой. И вы сами очевидцы задержания таких нарушителей. Тому пример – задержание террориста младшим сержантом Малиновским. – Голос начальника заставы звучал негромко, но четко.
При упоминании своей фамилии, Малиновский, стоявший на фланге наряда, вытянулся. Почувствовал, как к щекам прилила горячая волна. Церемония получения приказа всегда пограничника внутренне подтягивает. Присутствие же начальников и командиров из штаба отряда, усиливало это волнение.
Майор Савин спросил:
– У кого есть жалобы на состояние здоровья?
– Никак нет! – ответил ефрейтор.
– Никак нет! – повторили члены наряда.
– В таком случае – наряд! – майор повысил голос и приложил к виску ладонь. – Приказываю: пограничному наряду в составе ефрейтора Андреева, рядовых Зарьяна и Кориадзе, выступить на охрану Государственной границы Союза Советских Социалистических Республик. Вид наряда – дозор! Старший наряда – ефрейтор Андреев.
– Есть! – вытянулся, как бы вздрогнув, и без того стоявший в "струнку" ефрейтор. Вскинул к шапке ладонь. – Есть выступить на охрану Государственной границы Союза Советских Социалистических Республик! Вид наряда – дозор! Разрешите выполнять?
– Выполняйте.
– Есть!
– Наряд! – подал команду дежурный по заставе, отступив от него на шаг вперёд. – Налево! На выход шагом марш!
Пограничный наряд повернулся, глухо шаркнув валенками по полу, и строем, в ногу, вышел из канцелярии.
Малиновский, отдав честь офицерам, вышел вслед за нарядом.
Как только дежурный прикрыл за собой дверь, подполковник Крайнев одобрительно сказал:
– Бравые у тебя, Владимир Иванович, хлопцы.
– Да, наверное, как и везде на заставах, – улыбнулся Савин.
– Не скромничайте, Владимир Иванович, – поддержал подполковника Родькин, выходя из-за стола. – Четырёхчасовое противостояние выдержать и идти в наряд, не имея никаких жалоб – это под силу не каждому. Отказов, каких-либо мотивировок от несения службы от солдат нет?
– Никак нет.
– Ну, так как не молодцы! Спасибо им. И вам за воспитание личного состава.
– Спасибо!
– Ну, это пока не официально. Так сказать, в дружеской беседе. Но, как только успокоим наших друзей, всему личному составу и вам в приказе будет объявлена благодарность. И не только, как мне думается… – с некоторым значением добавил он. – А теперь, товарищи офицеры, пройдёмте к раненым. Проводите нас, Владимир Иванович.
– Прошу.
Начальник заставы, следом за ним, майор Родькин и подполковник Крайнев вышли из канцелярии и по коридору прошли в Ленкомнату.
10
Ленкомната, самое большое помещение на заставе, после спальной комнаты. С двумя рядами столов и стульев при них. В углу у окна стояла тумбочка, на которой возвышался черно-белый телевизор.