— Курить бросать надо. Дыхалка уже не та. Вторая женщина все еще моргала и тряслась.
— Ну хватит уже. Тебя я бить не буду.
Наряд милиции прибыл минут через шесть. По сути, можно сказать, быстро, но ловить уже было бы некого, если бы не вмешательство хрупкой интересной женщины. В милиции их продержали около двух часов. Протоколы, дознания, проверки документов и неторопливость работников. Все эту тягомотину знают, оттого и свидетелей никогда не бывает. Не любят оперативники работать оперативно. Очевидно, в них скрыт дух противоречия либо протест против тарифной ставки, по которой они получают зарплату. Там девушки и познакомились. Та, что жалась к стеночке, кареглазая красавица, работала архитектором, и ей было тридцать пять лет. Но выглядела она шикарно. Звали ее Ирина Николаевна Титова. Вдова с двумя детьми. Та, что отличилась в неравном бою, на пару лет моложе Ирины. Рыжеволосая, зеленоглазая, бойкая и тоже красивая. Ее звали Анастасия Викторовна Ковальская. Но самое поразительное, что она возглавляла частное детективное агентство «Титановый щит». Ирина никогда не думала, что женщины занимаются сыском. В кино все понятно, а на улице нечасто встретишь хорошенькую девушку, за которую на панели предложили бы неплохие деньги, а она ногами делает совсем другие вещи, вызывая удивление и восторг.
Когда их наконец выпустили из душного помещения на свежий воздух, красавицы решили отметить знакомство и посидели в кафе за рюмкой коньяка и чашкой кофе. Такая перемена мест должна снять напряжение и усталость.
Забегаловку они нашли приличную, даже уютную и не очень дорогую.
Настя поняла, что ее новая знакомая стеснена в средствах, и потому объявила, что сегодня она угощает, так как получила приличный гонорар за проделанную работу.
Когда заказ стоял на столе и они выпили по первой рюмке, Ирина очень осторожно спросила:
— Скажи, Настя, а за поиски пропавшего человека тебе много платят?
— Не мне, а нам. У меня бригада работает. Каждый выполняет свою задачу. Все зависит от сложности, обстановки, обстоятельств, причин. В двух словах не расскажешь. А в принципе иголку в сене тоже найти можно. Гонорар зависит от того, где ты ищешь — в сеновале или в снопе — и есть ли у тебя приспособления. Магнит, например, или факты и свидетели, если ищешь человека. А тебе зачем все это?
— Я тоже хочу найти одного человека. Очень хочу.
— Расскажи. Может, что-то посоветую. И не беспокойся, за советы я денег не беру.
— Правда? Хорошо. Расскажу. Только давай еще по одной выпьем.
Выпили. У Ирины разгорелись щеки и глаза сверкали, как бриллианты.
— Моя подруга пропала. То есть она мне не подруга, а хорошая знакомая. Даже не так. Я знала ее три дня, но мы с ней сблизились. Каждой хотелось высказаться. Дело в том, что я устроилась в одну контору, где Марина уже работала. Через два дня она уволилась и пропала. Все, кто из этой шараги увольнялся, потом исчезали и больше не возвращались.
Ирина замолкла. Настя затянулась, стряхнула пепел и тихо спросила:
— Ты сама-то поняла, что сказала?
— Понимаю. У меня такая каша в голове, что очень трудно выразить свою мысль. Тут еще этот налет в обменнике, милиция. Перепугалась до смерти.
— Давай мы сделаем с тобой по-другому. Я буду задавать тебе вопросы, а ты отвечать.
— Наверное, так будет проще.
— С чего ты взяла, что Марина пропала?
— Вчера вечером я возвращалась с работы домой, а во дворе меня поджидает ее муж. Он инвалид. Представляю, каких трудов ему стоило доехать до меня. Он у меня спросил: «Где Марина?» Я ответила, что не знаю. Иван начал настаивать. Мол, вчера она заскочила домой на полчаса, накормила его и сказала, что идет ко мне в гости с ответным визитом. Я была у них два дня назад. Тут я вспомнила, что Марина хотела поехать на вокзал проводить своего… как бы это выразиться… друга, любовника или, как сейчас модно говорить, спонсора. Я сказала Ивану, что она приходила ко мне, но ушла около двенадцати ночи. Оказывается, он звонил на работу и ему там ответили, что Марина два дня назад уволилась, а ему ничего не сказала. Мне страшно на него было смотреть. Боюсь, что он натворит глупостей. Вены себе перережет или повесится.
— Думаешь?
— Он обронил перед уходом такие слова: «Я ждал этого и очень боялся. Рано или поздно она должна была меня бросить. Пришел срок, и это произошло. Теперь мне жить незачем». Сегодня я звонила ему днем из гостиницы, но трубку не взяли.
— А не могла твоя подружка умотать со своим хахалем?
— Исключено. Она мне сказала, что никогда не бросит Ивана. У них сын сидит в тюрьме. Осенью должен выйти, а любовник для нее никакого значения не имеет. Обычная материальная поддержка. Он ее выкупил из притона. Благородный мужик, ученый, профессор, женат. В Москву приезжает раз в месяц.
Настя загасила сигарету и взяла новую.
— Ты сказала «притон»? Значит ли это…
— Значит. И я, и Марина, и еще пара десятков баб, поставленных жизненными обстоятельствами к стенке, вынуждены работать девочками по вызову. Внешне наша контора выглядит вполне пристойно. Работаем под вывеской «Проектное бюро». Моя должность — архитектор. Соответствует диплому. Я ведь тоже не от красивой жизни пошла в проститутки. Двое детей школьного возраста. Парню двенадцать, дочери восемь. Муж умер год назад. Долги задушили, диплом устарел, одна дорога — на рынок или на панель. Надолго ли хватит? Уже не молодая.
— И тебя взяли в таком возрасте? Правда, выглядишь ты классно. Нет, я правду говорю.
— Понимаешь, мы одно из многочисленных подразделений. Существует какая-то централизованная служба, принимающая заявки. Если требуются женщины от тридцати до сорока, то коммутатор переносит заявку в нашу контору. У многих девчонок есть списки постоянных клиентов. Ну а кому хочется свежатинки и есть на это деньги, то Марина говорила, будто под Москвой есть свой элитный клуб, где пользуются спросом не только девочки-малолетки, но и мальчики, и жеребцы. Наша ветвь самая тонкая на огромном дереве. И вот что самое страшное. Тех, кто по каким-то причинам хочет уйти, отпускают. А через день-два они исчезают. И никто их с тех пор не видел. Многие наши бабы об этом знают, трясутся от страха, но молчат.
— А проектное бюро работает по профилю или только вывеска привинчена?
— В том-то и дело, что работает. Заказов хватает.
— Кто тебя нанимал?
— Меня туда с биржи труда направили. В отдел кадров очередь стоит. Отбор делает Елена Андреевна Приленская. Сильная женщина. Убеждает быстро. В отделе нас двадцать одна. Сидим, как ученики, за партами и лазим по Интернету в поисках сексуально озабоченных стариков с пухлыми кошельками. А по центру сидит учитель. Надзирательница. Вера Григорьевна Каплан. Она принимает заявки и распределяет среди девочек. Девяносто процентов заявок идет из гостиниц. У конторы с отелями партнерские отношения. Марина говорила, что некоторые номера оборудованы всякой техникой подсмотра и прослушки. Нас тоже снабжают цифровыми диктофонами.
— Тут все ясно. Ты сказала, что Марину выкупили. Что это значит?
— Она ему все о себе рассказала, когда поняла, что Дмитрий к ней серьезно относится. Он хотел, чтобы она бросила работу. Но Марина понимала, чем это может кончиться. Дима предложил за нее выкуп. Марина передала его предложение Приленской, а та, в свою очередь, свела Дмитрия с какими-то людьми. Через месяц он ей сказал, что она свободна. Причем денег он за нее не платил, а выполнил какую-то техническую работу.
— Вот как? Значит, они о Дмитрии все знали, иначе не делали бы ему заказ. Так?
— Я думаю, что они все знают о наших клиентах, а не только их вкусы на блондинок и брюнеток.
— Серьезная контора. Вот так живешь, работаешь, ходишь по магазинам, смотришь криминальные сводки по «ящику», сколько аварий на дорогах, где пожар потушили и скольких сопляков на «кармане» повязали. А тут существует целая отрасль услуг населению, о которой никто не подозревает.
— Уверена?
— Знают и пользуются многие. О масштабах не подозревают. Но какую же надо иметь крышу, чтобы молчали те, кто сидит на самом верху. Спецслужбы не могут не знать о таком масштабном бизнесе, и московские бандитские группировки тоже в курсе событий…
— Говоришь, веточка на дереве? Это дерево найти еще надо. А потом и на корни посмотреть. Задачка непосильная. Петровка вместе с прокуратурой зубы себе обломают.
— А зачем замахиваться на то, что не в силах сломать? Есть спрос — есть предложение. Рынок. Речь о другом, Настя. Женщин уберечь надо и семьи их. Неужели они их убивают? Маринка была уверена в этом. Но ведь ее же откупили. Зачем же ее трогать?
— Значит, вакансия освободилась. А почему бы мне не познакомиться поближе с вашей конторой?
— Хочешь пойти в проститутки?
— Мне надо видеть обстановку собственными глазами. А проституткой я уже работала. Было время, мы таким же образом мужиков шантажировали. Слава Богу, надолго нас не хватило. Принцип работы мне понятен. А теперь, Ирина, мне нужны факты. Все, что ты знаешь. Имена пропавших женщин, адреса, все, что помнишь и знаешь. Особенно подробно о Марине и ее профессоре.
— Ты хочешь ее найти сама? Но мне нечем заплатить!
— Не думай о деньгах. Есть дела, когда сам готов приплатить, лишь бы в них разобраться.
Настя достала из сумочки блокнот и ручку.
Компаньон Насти по сыску имел побочный бизнес. Одно другому не мешало. Евгений Метелкин был профессиональным журналистом и фотографом. К настоящему времени он успел издать три книги документально-детективного характера, где сплетались всевозможные жанры, начиная от хроники и кончая боевиком. Тщеславием он не страдал, писал под псевдонимами и великосветские тусовки не посещал, если того не требовала работа.
Настя посетила одинокую однокомнатную квартиру Метелкина поздним вечером. Описывать жилище репортера-сыщика — труд неблагодарный. Из мебели только раскладушка, остальное — стеллажи с полками, негативами, фотографиями и подшивками газет.