Самообновление рынковКак бизнес и инвестиционное сообщество могут стимулировать трансформационные измененияГеорг Келл и Андреас Раше
Введение
Устойчивое инвестирование существует не в вакууме. На его возникновение и распространение повлиял целый ряд отдельных событий, а также общий исторический контекст. Именно его мы пристально рассмотрим в данной главе. Она начинается с обзора того, как движение за корпоративную (социальную) ответственность созрело и начало сближаться с проблемами устойчивого развития; затем мы обсудим, как растущее осознание ответственности и проблем устойчивого развития повлияло на инвестиционное сообщество. Мы выделим ряд факторов, которые способствовали взаимообогащению корпоративной устойчивости и устойчивого инвестирования, – например, озабоченность тем, как «материальные» вопросы ESG влияют на финансовые результаты компаний.
После того как мы поймем, что корпоративная устойчивость и устойчивое инвестирование взаимосвязаны по целому ряду признаков, нам необходимо задаться вопросом, является ли корпоративная устойчивость просто мимолетной тенденцией или ее можно рассматривать как прочную основу для трансформации рынка. Чтобы устойчивое инвестирование изменило рынки изнутри, необходимо показать, что устойчивые методы ведения бизнеса сохранятся надолго. Мы подходим к этому обсуждению, выделяя четыре «движущие силы», которые формировали (и будут формировать в дальнейшем) повестку дня устойчивого развития: (1) технологический прогресс, (2) ограничения, налагаемые на нас природной средой (т. е. планетарные границы), (3) политика (в том числе и международная) и социальные нормы, а также (4) размывание границ между общественной и частной сферами. Мы выясним, почему, если учесть эти факторы, нет оснований считать устремленность к устойчивому и ответственному развитию в мире в целом и к корпоративному устойчивому развитию и устойчивому инвестированию в частности мимолетными тенденциями. Напротив, мы подчеркиваем, что устойчивое инвестирование способно обновить рынки изнутри – т. е. запустить трансформационные процессы, которые способны помочь решить некоторые из грандиозных проблем, стоящих перед человечеством. Однако мы также рассмотрим ряд факторов, которые должны рассматриваться на корпоративном (например, разработка пригодных для будущего бизнес-моделей) и инвестиционном (например, повышение качества данных ESG) уровнях, чтобы трансформация действительно осуществилась.
Оглядываясь назад: корпоративная ответственность объединяется с устойчивым инвестированием
Корпоративная ответственность вышла на мировой уровень
Роль бизнеса в обществе складывалась веками. Центральный вопрос об области ответственности корпораций породил бесчисленные дебаты, равно как и социальные и юридические действия; этот вопрос сформировал современный капитализм, а также значение и практику корпоративной ответственности в обществе (обзор вопроса о корпоративной ответственности в США вы найдете в книге Арчи Кэрролла и его соавторов «Корпоративная ответственность. Американский опыт» (Corporate Responsibility: The American Experience, 2012). Корпоративная ответственность – это динамичная концепция, постоянно реагирующая на меняющиеся ожидания общества и нормативно-правовую базу. В прошлом понятие и практика корпоративной ответственности были разными для каждого региона и национальной экономики. Но около двух десятилетий назад, когда корпорации расширяли свою глобальную цепочку создания стоимости в эпоху либерализации, запуск бывшим Генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном в июне 2000 г. Глобального договора ООН (ГД ООН) заронил семена перемен и дал начало глобальному движению корпоративной ответственности – движению, которое все чаще называют корпоративной устойчивостью[10].
Г-н Аннан постулировал, что власть и ответственность не могут быть разделены. Он призвал корпорации принять десять универсальных принципов, основанных на одобренных правительствами международных структурах, таких как Всеобщая декларация прав человека, Декларация Международной организации труда (ILO) об основополагающих принципах и правах в сфере труда, Рио-де-Жанейрская декларация по окружающей среде и развитию, а также Конвенция ООН против коррупции. Эти универсальные принципы были разработаны для того, чтобы «придать глобализации человеческое лицо», как гласит Глобальный договор ООН (2020). От Китая до Аргентины, от Южной Африки до Исландии ГД ООН создал местные сети для продвижения практики применения принципов через обучение, диалог и партнерство. Движение изначально объединяло 50 корпораций в 2000 г., а теперь, в 2020 г., объединяет более чем 10 000.
Глобальный договор заложил основу для Целей устойчивого развития ООН (SDGs), представленных Организацией в 2015 г. Этот договор также помог создать ряд других инициатив, включая Принципы ответственного инвестирования (PRI) и Инициативу устойчивых фондовых бирж (SSE). Другие инициативы совпали по времени с увеличением влияния ГД ООН, в частности, параллельно развивалась Глобальная инициатива по отчетности (GRI), которая занимается вопросом раскрытия корпоративной информации.
Движение за корпоративную ответственность привело к масштабным постепенным изменениям, повлиявшим на бизнес-стратегии, деятельность компаний и взаимодействие с заинтересованными сторонами. Со временем эти изменения привели к улучшению положения работников, окружающей среды и сообществ. Такие вопросы, как сокращение выбросов, управление водными ресурсами, расширение прав и возможностей женщин, учет прав человека в цепочке поставок и борьба с коррупцией, раньше считавшиеся чем-то несущественным или побочным, стали основными пунктами повестки дня советов директоров, стратегий и практики корпораций. Рост корпоративной ответственности был поддержан действиями правительства и проекцией на мировые рынки глобальных правил, основанных на управляемой взаимозависимости и опирающихся на исторический опыт эпохи, последовавшей за Второй мировой войной. Для корпораций, принявших корпоративную ответственность, этот принцип стал не только моральным императивом и страховкой от дорогостоящих ошибок при создании ценностей бренда, но и стимулом для улучшения показателей в гонке за первенство и облегчение доступа к рынкам.
Устойчивое инвестирование набирает обороты
Исторически движения за корпоративную ответственность и устойчивое (или ответственное) инвестирование не были слишком взаимосвязаны. Основные направления инвестирования традиционно уделяли мало внимания экологическим и социальным вопросам; исключением являлись лишь нишевые участники, например религиозные и «этические» инвесторы (их деятельность часто относят к «социально ответственным инвестициям», или SRI). Основной подход SRI заключался в том, чтобы не инвестировать в определенные отрасли и продукты, такие как табак, алкоголь и оружие. Несоответствие между корпоративной ответственностью и инвестированием часто признавалось основным барьером, сдерживающим корпорации от более активных действий в области охраны окружающей среды, социальной интеграции и ведения «чистого» бизнеса (UN Global Compact 2015). Ситуация начала меняться в 2004 г., когда Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан пригласил ключевых владельцев активов присоединиться к инициативе «Неравнодушный побеждает» (Who Cares Wins), в рамках которой был введен термин ESG, а затем в 2005 г. на Нью-Йоркской фондовой бирже были запущены PRI (принципы ответственного инвестирования).
Идея о том, что факторы ESG имеют существенное значение, а потому инвесторам целесообразно учитывать их при анализе и принятии решений, была, в принципе, ясна. В течение первого десятилетия этого века владельцы активов, управляющие и поставщики услуг начали изучать вопросы ESG[11], однако реальная практика менялась медленно. В преддверии кризиса 2007–2008 гг. погоня за краткосрочной прибылью усилилась, и финансиализация стала самоцелью. Разрушительное воздействие кризиса привело к потере доверия, от которой отрасль до сих пор полностью не оправилась. Центральные банки были вынуждены вмешаться. Это породило новую эру низких процентных ставок при смягчении условий финансирования. После кризиса финансовая индустрия западного мира боролась за выживание, сопротивляясь жесткому регулированию. PRI продолжали набирать обороты, и все большее число участников, включая фондовые биржи, стали уделять внимание интеграции в свою деятельность ESG. В 2009 г. генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун выступил на заседании Организации с инициативой «Устойчивая фондовая биржа» (Sustainable Stock Exchange). Тем не менее прогресс интеграции ESG в основную финансовую деятельность был все еще медленным.
Моральные ценности вступают в конфликт с материальными интересами
Что же послужило толчком к более интенсивной интеграции ESG? Мы предполагаем, что решающую роль сыграло растущее признание существенности факторов ESG: практикующие специалисты уже давно поняли, что ESG-факторы отражают эффективную практику управления, которая в свою очередь является залогом выживания и долгосрочного финансового успеха компании. Это стало несложно доказать, как только корпорации оказались в серьезных кризисных ситуациях. Издержки неправильного подхода можно было измерить, и появились явные доказательства того, что пренебрежение экологической безопасностью, надлежащими условиями труда и устройством цепочки поставок, как и игнорирование разъедающего действия коррупции не являются выигрышной стратегией. Многочисленные критические ситуации придали силу движению за корпоративную ответственность: компании делились опытом и применяли его на деле. В качестве примеров можно привести внедрение практики охраны окружающей среды компанией Dow Chemical и ее обязательства, взятые в связи с Бхопальской катастрофой, а также стремление компании Siemens к добросовестности после коррупционного кризиса.
Однако если учиться на ошибках и доказывать, что корпоративная ответственность – это еще и страховка от катастроф, было достаточно легко, то продемонстрировать преимущества ответственного и устойчивого корпоративного поведения вне кризиса оказалось гораздо сложнее. Появление эмпирических доказательств того, что устойчивое развитие и финансовые показатели идут рука об руку, изменило ситуацию[12], как и прогресс, достигнутый поставщиками систем данных, в частности Глобальной инициативой по отчетности GRI и Проектом по раскрытию информации о выбросах углекислого газа (CDP). Обсуждение связи между финансовыми и социальными/экологическими показателями деятельности компаний подытожили несколько исследований.
По мере того как менялось восприятие финансовой значимости факторов ESG, которые традиционно не учитывались, начало трансформироваться и понятие «фидуциарной обязанности». На заре ESG попечители пенсионных фондов часто заявляли, что их фидуциарный долг заключается в максимизации прибыли, и потому они не могут учитывать факторы ESG. По мере накопления доказательств того, что игнорирование факторов ESG имеет финансовые последствия и что поэтому фидуциарная обязанность попечителей – учитывать факторы ESG при анализе и принятии решений, этот аргумент был пересмотрен, что зафиксировано в нескольких знаковых исследованиях, инициированных PRI и UNEP FI и поддержанных бывшим вице-президентом США Альбертом Гором.
Рис. 3.1. Диаграмма рассеяния: корреляция между оценками ESG и GC
Сближение моральных императивов, таких как соблюдение прав человека и поддержание высоких этических стандартов в странах с проблемами в сфере управления, и акцент на финансовой значимости факторов ESG, например расчет затрат на выбросы, сегодня создает новую основу для оценки деятельности крупнейших компаний. В сообществах, выступающих за раскрытие корпоративной информации и учет факторов ESG, часто идет борьба за определение тем устойчивого развития и установления их границ. Участвуют в ней два лагеря: (1) те, кто выступает за применение только строгих критериев существенности в соответствующем анализе, и (2) те, кто считает узкую концепцию существенности недостаточной и выступает за принципиальный подход, основанный на общечеловеческих нормах. Эти дебаты неубедительны и будут продолжаться, отражая смещение границ общественного консенсуса. Но, независимо от меняющегося характера этих споров, фундаментальная взаимосвязь между моральными императивами и материальностью является взаимоукрепляющей и сильной, как показано на рисунке 3.1. Анализ[13], лежащий в основе этого рисунка, показывает, что соблюдение десяти принципов Глобального договора ООН тесно связано с результатами деятельности участников, основанными на отраслевых и материальных факторах ESG. Этичность и материальная выгода не исключают, а усиливают друг друга. Как подсказывает здравый смысл, корпорации с четко артикулированными ценностями и высокими этическими стандартами часто также сильны в показателях ESG.
Устойчивое развитие: мимолетное явление или важная часть трансформации рынка?
Возникающая взаимосвязь между тем, что сегодня называют корпоративной устойчивостью, и устойчивым инвестированием обещает обновить капитализм изнутри, что приведет к более разумным, здоровым и содержательным результатам. Поскольку концепции и практики устойчивого развития продолжают расширяться и охватывают все большее число участников рынка, распространяясь на поддерживающие их экосистемы и институты управления, остается вопрос, является ли устойчивое развитие лишь мимолетной тенденцией или же становится мейнстримным положительным фактором. Этот вопрос особенно актуален: наступившая после Второй мировой войны эпоха управляемой взаимозависимости и основанной на общепринятых правилах системы взаимодействия начала уступать место новой системе, в которой экономический национализм и соперничество играют все большую роль в формировании инвестиционных и торговых потоков. Станет ли идея и практика корпоративной и финансовой устойчивости жертвой этих тенденций, так как участники рынка ищут политической защиты, а глобальные нормы и общие ценности человечества отходят на второй план?
Чтобы ответить на этот вопрос, полезно будет взглянуть на долгосрочные и системные рычаги, стоящие за движением навстречу устойчивому развитию, не ограничиваясь краткосрочными циклами давления заинтересованных сторон или изменениями в нормативно-правовом регулировании в конкретной стране. Исходя из нашего опыта последних трех десятилетий, становится ясно, что наиболее фундаментальными силами, определяющими повестку дня устойчивого развития, являются (1) технологии, обеспечивающие прозрачность, эффективность и инновации, (2) ограничения, накладываемые природной средой на финансовые рынки в ответ на антропогенное воздействие, (3) изменения в политике на глобальном, национальном и субнациональном уровнях и сдвиги социальных норм, а также (4) стирание границ между общественными и частными интересами. Более тщательное изучение этих четырех сил показывает, что с течением времени их значение возрастает. Следовательно, вопросы устойчивого развития не являются мимолетной тенденцией, а, скорее, становятся новой нормой для участников рынка.
Первая сила: технология
Технологические изменения неизбежны. Действия правительства могут поддержать их создание, но не могут обратить вспять их распространение. Фундаментальная роль технологий в развитии прогресса человечества широко признана. Она стала ключевым катализатором движения за информационную прозрачность, которое спровоцировало создание гласности и отчетности в области устойчивого развития. Технологический прогресс также является ключевым фактором развития моделей бизнеса, соответствующих принципу цикличности. Так, все более широкое применение радиочастотной идентификации помогает компаниям отслеживать перемещение продукции и, следовательно, способствует внедрению систем восстановления стоимости (например, повторного использования или фабричного восстановления).
Технологические изменения позволяют инвесторам анализировать огромные массивы данных для более точной оценки корпоративных показателей ESG, а также предлагают дополнительные инструменты анализа рисков и возможностей для всех классов активов. Например, средство анализа данных Arabesque S-Ray ежедневно обрабатывает более 150 млн единиц информации, и это число в ближайшем будущем будет расти по мере подключения новых источников данных. Снижение затрат на обработку данных и резкое увеличение их доступности в сочетании с быстрым прогрессом в области машинного обучения и искусственного интеллекта позволяют предположить, что скоро произойдет более фундаментальная трансформация, в результате которой информация об устойчивом развитии станет важнейшей базой для принятия основных бизнес-решений. Технологические изменения также могут нарушить работу финансовых рынков, поскольку более рентабельные и совершенные решения заменят традиционные функции в широком спектре деятельности.
Определяющей чертой нашего времени является то, что технологии, как было принято ранее считать, больше не развиваются постепенно и поступательно. Темпы изменений ускоряются, как и их прорывное и созидательное воздействие во всех секторах экономики (пример – резкое увеличение числа патентов в области искусственного интеллекта, отраженное в отчете WIPO 2019 г.). Для многих корпораций это означает, что постепенное развитие перестало отвечать нуждам современности. Для того чтобы идти в ногу с технологическим прогрессом, требуются радикальные перемены. Подтверждением тому может служить текущий переход в секторе мобильности, где электронная мобильность в сочетании с цифровизацией и информационными услугами создали совершенно новую бизнес-среду. Аналогичные тенденции наблюдаются и в энергетическом секторе, где снижающиеся затраты на возобновляемые источники энергии и более интеллектуальное управление энергопотреблением теперь составляют конкуренцию устоявшимся принципам.
Цифровые технологии, интеллектуальная аналитика и искусственный интеллект имеют особое значение для движения за устойчивое развитие. Они не только позволяют проводить все более точные измерения, но и способствуют повышению эффективности всех видов экономической деятельности. По некоторым оценкам, выбросы парниковых газов могут быть сокращены более чем на 1,3 гигатонны за счет внедрения таких мер, как интеллектуальные транспортные и энергетические системы, даже в рамках сценария «бизнес как обычно». Помимо того, что повышается эффективность, по мере снижения входных барьеров во всем мире неуклонно растет число изобретений. Экосистема для инноваций расширяется и углубляется, в том числе в таких областях, как современные материалы, автоматизация, робототехника и квантовые вычисления. Развитие таких технологий часто направлено на решение серьезных социальных и экологических проблем и, несомненно, сыграет решающую роль в формировании повестки дня в области устойчивого развития.
Вторая сила: планетарные границы
Экологические проблемы уже давно являются ключевым драйвером движения за устойчивое развитие, сформированного многими знаковыми событиями и публикациями. Книгу Рейчел Карсон «Безмолвная весна» часто упоминают как сигнал к пробуждению, благодаря которому было запущено экологическое движение. В 1987 г. Всемирная комиссия по окружающей среде и развитию опубликовала часто цитируемый доклад «Наше общее будущее». В том же году был принят Монреальский протокол, обративший вспять процесс истощения озонового слоя. Этот протокол стал высшей точкой в международном сотрудничестве и первым универсально ратифицированным договором в истории ООН. В 1992 г. на крупной конференции в Рио-де-Жанейро, так называемом Саммите Земли, были установлены общие принципы, такие как «платит тот, кто загрязняет», и заложена основа для переговоров по климату, защите биоразнообразия и борьбе с опустыниванием.
Хотя многие правительства и корпорации добились прогресса в области сокращения загрязнения, охраны природы, защиты среды обитания и эффективности использования ресурсов, исследования показывают: основные процессы земной системы подошли к пределу устойчивости, а в некоторых случаях уже перешагнули его. Исследования планетарных границ дали количественную оценку этих границ. Приведем выдержку из работы Йохана Рокстрёма и его соавторов «Безопасное пространство для жизнедеятельности человечества» (A Safe Operating Space for Humanity, с. 474):
«Предлагаемые нами границы представляют собой новый подход к определению биофизической продуктивности для развития человечества. Впервые мы пытаемся количественно определить безопасные границы, за пределами которых система Земли не сможет продолжать функционировать в стабильном состоянии, соответствующем голоцену».
Три границы из этого списка уже пересечены (в отношении изменения климата, потери биоразнообразия и азотного цикла), в то время как остальные процессы остаются под сильным антропогенным влиянием.
Однако мы только начинаем понимать, что значит жить в эпоху, когда человек стал фактором геофизического воздействия. В книге «Климат истории» (The Climate of History: Four Theses, 2009) Дипеш Чакрабарти пишет: «Антропогенные объяснения изменения климата означают крах векового гуманистического различия между естественной историей и историей человечества». Это имеет фундаментальные последствия для рынков. От корпораций и финансов потребуются серьезные изменения, чтобы отойти от традиционных подходов и методов оценки. Общество больше не является единственным контекстом, формирующим рамочные условия для участников рынка. Природная среда становится определяющей основой, в рамках которой сообщества и рынки должны установить новые отношения. Нам придется осознать необходимость снижения воздействия человека на природу и в то же время научиться адаптироваться к последствиям быстрого изменения окружающей среды. На рисунке 3.2 изображена эта связь: он показывает, что рынки, общество и соответствующие варианты управления встроены в природную среду (и, следовательно, ограничены ею).
Рис. 3.2. Рыночные взаимозависимости, встроенные в природную среду
Взаимосвязь крепка; она и будет определять функционирование финансовых рынков и общества на протяжении многих поколений. Долгосрочное и необратимое воздействие на природу усиливается тем фактом, что антропогенное влияние имеет тенденцию к долгосрочному воздействию. Снижение количества попавшей в атмосферу углекислоты происходит очень медленно, а многие другие виды загрязнения, например, пластик, попавший в почву и воду, имеют еще более длительный период полураспада. Теории и убеждения индустриальной эпохи потребуют ревизии и замены, как и наши представления о рынках и обществах. Нет сомнений: наряду с технологиями, границы, установленные природной средой, являются долгосрочной, системной и необратимой силой, меняющей рамочные условия рынков и обществ.
Третья сила: политика и социальные нормы
Бизнес и финансы действуют в политических границах, определяющих правила игры и доступ к рынкам, пространство и условия для конкуренции, а также способы распространения передового опыта. Классические либеральные идеи, поддерживавшие рынки на протяжении последних семи десятилетий, принесли мир и экономическое процветание. Но в то же время они привели к деградации окружающей среды и усугубили неравенство и отчуждение на тех рынках, где политики не смогли компенсировать сбои. Система, созданная более 70 лет назад, была основана на идее, что мир и процветание должны строиться на прочном основании общих правил и управляемой взаимозависимости, а также на либеральных идеях, в числе которых подразумевались уважение прав человека и свобода слова. Международные организации, такие как ООН, Всемирная торговая организация и Бреттон-Вудская организация, были созданы для внедрения правил, которые были призваны регулировать рынки и связанные с ними социальные нормы.
Еще в 1999 г., приглашая корпорации присоединиться к Глобальному договору ООН, бывший Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан предупредил:
«История учит нас, что дисбаланс между экономической, социальной и политической сферами не может сохраняться долго. ‹…› Глобальная экономика будет хрупкой и уязвимой – уязвимой для ответной реакции всех «измов» нашего мира, пережившего период холодной войны: протекционизма, популизма, национализма, этнического шовинизма, фанатизма и терроризма».
Слова Кофи Аннана оказались пророческими. Сегодня либеральный эксперимент сталкивается с сильным отпором, поскольку экономическая мощь переместилась с Запада на Восток и породила новое геостратегическое соперничество, а рост национализма и популизма подорвал основанный на общепринятых правилах подход к экономической интеграции. Политика и государственная власть вернули себе господство над рынками во фрагментированном пространстве, где старые идеи борются с новыми, где больше не верится в справедливые, одинаковые для всех правила игры и в государственные институты. Национализм и отход от многостороннего подхода также проявляются в интернете, ставшем двигателем глобализации. Первоначально воспринимавшийся как технология, создающая единую свободную глобальную общественную сферу, способствующую прозрачности, интернет сегодня является объектом государственного контроля во все большем числе стран. Это поднимает вопрос о цифровом национализме и разделении интернета на сферы национального влияния. Либеральная мечта о создании основанного на общепринятых правилах интегрированного глобального рынка, где конкуренция ведет к покорению вершин, потерпела крах. Темные силы, сдержать которые не удалось, набирают мощь. Политика снова берет верх над рынками, и в некоторых уголках мира забываются уроки истории. Для корпораций и финансовой сферы это означает, что политические соображения вышли на первый план и влияют на решения об инвестициях и размещении предприятий, в том числе через призму политических рисков.
Замедлит ли это изменение политического ландшафта движение за устойчивое развитие? На многостороннем уровне это, вероятно, уже происходит. Выход США из Парижского соглашения по климату, безусловно, замедлил прогресс и подает пример другим странам, что можно не выполнять взятые на себя добровольные обязательства. Поддержка правительств крайне важна. Но это не единственная сила, формирующая поведение рынка. Технологические изменения будут и дальше стимулировать прозрачность, цифровизацию и низкоуглеродные инновации. А природные ограничения – способствовать внедрению низкоуглеродных решений и практик, которые будут поддерживать социальную интеграцию. Более того, изменение климата не подчиняется политическим сферам влияния и не имеет политической окраски. Поиск решений не прекращается и будет расширяться независимо от политических колебаний. Природу нельзя обмануть.
У тревожных политических событий есть и положительная сторона. Молодежь во всем мире добивается изменения социальных норм. Люди все чаще заявляют о своих личных ценностях и предпочтениях через интернет, независимо от того, живут ли они в демократических или автократических системах. В наш век, когда «индивидуализация»[14] является определяющей характеристикой для всех культур и политических режимов, молодое цифровое поколение может претворять в жизнь изменения буквально со скоростью света. С ростом осведомленности об экологических и социальных проблемах молодые люди сознательным выбором образа жизни выражают свое мнение и оказывают давление как на лиц, принимающих решения, так и на рынки. Удивительное развитие движения «Пятницы для будущего» (FFF), запущенного в Швеции 16-летней Гретой Тунберг, за один год сделало, пожалуй, больше для борьбы с изменением климата, чем десятки добровольных инициатив, реализованных за десятилетия.
Затянувшееся продвижение по институтам во второй половине прошлого века, модернизировавшее нашу нынешнюю систему, заняло несколько десятилетий. В современном цифровом мире новые тенденции и выражение меняющихся ценностей развиваются гораздо быстрее. Мы можем наблюдать это по растущей популярности здорового образа жизни и питания, по возросшему значению совместного использования и заботы о собственности, по изменению социальных норм, отразившемуся, например, в движении #MeToo, и по набирающей популярность тенденции инвестировать деньги в соответствии с личными ценностями человека[15].
Четвертая сила: все большая степень пересечения общественных и частных интересов
Происходит фундаментальное размывание границ между общественными и частными интересами, которые традиционно были четко разделены: первые держали монополию на вопросы безопасности и широкий мандат на содействие процветанию, в то время как вторые рассматривались в первую очередь как инструмент для максимизации прибыли при непрерывном стремлении к росту. В 2004 г. Джон Рагги уже отмечал, что глобальное общественное пространство перестраивается. Сфера «общественного», обычно связанная с действиями суверенных государств, все больше дополняется системой, в которой государственные и негосударственные акторы занимаются производством глобальных общественных благ.
Быстрые технологические изменения и коммерциализация науки дают частному сектору явное преимущество перед государственным, отстающим в попытках определить и обеспечить общественные интересы. Доступ к таким благам, как качественный воздух и чистая вода, все больше зависит от частных действий. Бизнес и инвестирование – основные источники деградации таких благ, но также и важные партнеры в поиске решений. Инвестиции формируют социальные условия с долгосрочными последствиями для общественного благосостояния, поскольку их охват и влияние растут. Представители бизнеса давно поняли, что общественные и частные интересы пересекаются. Появление и широкое распространение концепций, основанных на учете интересов всех сторон, таких как «создание общей ценности» (Porter and Kramer, 2011) и «корпоративная цель» (Reiman, 2013), являются выражением позиции корпораций: прибыль и забота об общественном благе должны идти рука об руку. У инвесторов не так много опыта в продвижении общественных благ в рамках своей основной стратегии. Но с принятием SDGs это стало значительно легче.
Вместе эти четыре силы делают устойчивое развитие в целом и устойчивое инвестирование в частности важными составляющими будущей трансформации рынка. Не всегда легко разграничить эти силы и «на практике», и «в теории». Часто они пересекаются и влияют друг на друга, например, когда технологические изменения позволяют находить новые решения проблем устойчивости, а затем распространять их через государственные и частные механизмы управления.
Трансформация рынка в процессе развития
Если трансформация рынка благодаря описанным выше силам неизбежна, нам необходимо лучше понимать, как бизнес и инвестирование адаптируются к этим фундаментальным изменениям. Приспособление по ходу дела и постепенные изменения больше не являются гарантией грядущего процветания. Механические и разрозненные концепции, хорошо работавшие в прошлом, не подходят для навигации в будущем. Мы не можем ни воспринимать бизнес как механическую организацию, ни считать, что финансовые рынки эффективны и полностью рациональны (см., например, Lo, 2017). Ведущие бизнес-консультанты уже внедряют концепции эволюционной биологии, такие как «гибкость» и «устойчивость», чтобы найти новые способы разработки стратегий и организационных изменений для лучшей подготовки к преодолению неопределенности. В следующих разделах мы подробнее рассмотрим, как именно должны измениться бизнес (как организация) и инвестирование (как практика).
Трансформация бизнеса
Мы можем по-разному рассматривать необходимые организационные изменения в свете сил, которые заново определяют рамки, внутри которых функционируют финансовые рынки. Один из подходящих способов – представить трансформацию как переход от «индустриальной эры» к тому, что можно назвать «пригодным для будущего» (рис. 3.3). Мы знаем, с чего начинали этот путь. Мы можем описать и корпоративные функции, и их развитие на протяжении десятилетий. Мы не знаем точно, что значит быть «пригодным для будущего». Но мы уже способны определить ключевые свойства организации, пригодной для будущего, основываясь на векторе изменений. Особенно выделяются два из них: декарбонизация и цифровизация. Они отражают суть технологических изменений и возрастающий императив перехода к миру с ограниченным выбросом углерода. Эти необходимые изменения также на глубинном уровне связаны друг с другом. Радикальные меры по декарбонизации почти всегда требуют технологических сдвигов, а инновации в конечном итоге являются единственным путем решения проблемы изменения климата.
В том, что касается управления корпоративной устойчивостью, корпорации в данный момент находятся на разных этапах. Многие из них все еще придерживаются парадигм индустриальной эпохи, пытаясь продлить срок жизни бизнес-моделей, которые пока еще остаются прибыльными в этот переходный период. Другие компании эволюционируют быстрее, меняя технологии, уходя от ископаемого топлива к чистым источникам энергии (примеры таких сдвигов – электрификация транспортных средств и распространение интеллектуальных систем энергоснабжения). Некоторые компании также отказываются от классических концепций взаимодействия с правительством, основанных на представлениях индустриальной эпохи, когда частный сектор «оптимизировал соблюдение требований». Напротив, эти компании берут на себя активную роль в формировании изменений в политике, которые поддерживают бизнес-модели, пригодные для будущего. В качестве примера можно привести председателя правления VW Group Герберта Дисса, выступающего за введение налога на выбросы углекислого газа.
Рис. 3.3. Движущая сила трансформации рынка
Переход к бизнес-моделям, соответствующим будущему, требует пересмотра стратегий и операций всех привычных корпоративных функций. Возьмем пример экологического менеджмента. Классический взгляд на природные ресурсы как на фактор затрат, негативные внешние эффекты которого могут быть в значительной степени социализированы, привел к постепенному повышению эффективности без решения основных проблем, таких как рост выбросов, потеря биоразнообразия и загрязнение пластиком. Поскольку общественное давление и надвигающиеся изменения в нормативно-правовом регулировании, направленные на решение таких проблем, будут неизбежно усиливаться, корпорации стали возводить декарбонизацию и измерение выбросов в ранг стратегических императивов; процессы, перестроенные по модели «экономики замкнутого цикла», начинают обретать форму.
Переход к пригодным для будущего бизнес-моделям происходит медленно, в том числе в ключевых секторах, таких как энергетика, на долю которой приходится более двух третей всех выбросов, вызывающих глобальное потепление. Однако по мере того, как факторы, способствующие трансформации, набирают силу, можно ожидать более быстрых и глубоких изменений. Поскольку финансы сейчас осознают необходимость срочной интеграции факторов ESG в оценку стоимости, а правительства, движимые быстро меняющимися нормами и давлением со стороны молодого поколения, решительно реагируют на климатический кризис, становится ясно, что декарбонизация и цифровизация станут новыми парадигмами для корпоративного мира в целом.
Устойчивое инвестирование: в поисках новых оценок
Те же силы, которые стимулируют корпоративные преобразования, меняют и финансовую сферу. Устойчивое инвестирование быстро распространяется по всей инвестиционной цепочке среди владельцев активов, управляющих, банков и поставщиков услуг, включая биржи, разработчиков индексов и рейтинговые агентства (см., например, Сеть устойчивых облигаций NASDAQ и Инициативу устойчивых фондовых бирж). Растущее понимание того, что изменение климата создает еще не учтенные риски, также привлекает внимание центральных банков, обеспокоенных тем, что внезапные изменения в оценках могут привести к потрясениям и нестабильности. В настоящее время десятки центральных банков отслеживают изменение климата как системный риск (см., например, Сеть по экологизации финансовой системы, NGFS[16]).
Изменение климата, в частности, стало доминирующим фактором изменений, поскольку финансовая индустрия все больше осознает, что установленные методы оценки не учитывают внешние эффекты, и это упущение Николас Стерн в своей работе «Экономика изменения климата» (The Economics of Climate Change, 2006) назвал «самым большим провалом рынка». Традиционная экономическая теория, предполагающая, что ценовые факторы отражают всю имеющуюся информацию, бесполезна до тех пор, пока не будут учтены все пока неизвестные полные издержки рисков, связанных с изменением климата. В краткосрочной перспективе «сжигание земного шара» все еще имеет экономический смысл, хотя известно, что затраты на ликвидацию последствий только возрастут. Существуют также дилеммы между поколениями, связанные с тем, как обесцениваются грядущие затраты и выгоды: большинство современных практик ориентированы на краткосрочную максимизацию прибыли за счет будущих поколений (обсуждение этого фундаментального вопроса вы найдете в упомянутой выше работе Николаса Стерна).
Поскольку общество очень медленно переходит к концепции ценообразования, учитывающего внешние эффекты, особенно выбросы углерода, и поскольку климатология сама по себе является исследованием неизвестного, в решении задачи определения цены климатических рисков финансовые рынки оказались предоставлены сами себе. Препятствия для устойчивого инвестирования значительны, общие сведения по этому вопросу приведены в недавнем докладе содружества руководителей финансовых институтов «Коалиция финансовых лидеров» (Bloomberg, 2019): участники пришли к заключению, что проверенные инвестиционные модели не воспроизводятся при их масштабировании и имеющиеся решения пока не являются прибыльными. Очевидный вывод таков: до тех пор пока налоги на выбросы не станут достаточно высокими, массовый переход к низкоуглеродной или безуглеродной практике в масштабах, необходимых для достижения целей Парижского соглашения, не произойдет.
В условиях быстро меняющейся нормативной среды, технологического прогресса, давления общества и новых открытий в области климатологии все большее число участников финансовой деятельности предпринимают первые шаги по подготовке перехода к низкоуглеродной экономике. Важным катализатором стала Целевая группа по раскрытию финансовой информации, связанной с климатом (TCFD), – инициатива, выдвинутая в 2015 г. членами Большой двадцатки. Хотя многие другие системы раскрытия информации не смогли завоевать популярность, система TCFD имеет все шансы на успех. Предназначенная для инвесторов, она не только ставит в центр внимания показатели эффективности и цели, предназначенные для оценки статус-кво, но и содержит метрики для оценки будущих стратегий корпораций по борьбе с климатическими рисками и управлению этими рисками. Чтобы справиться с неопределенностью рисков – как физических, так и рисков переходного периода (к ним относят нормативно-правовые и технологические изменения), – рамочная программа TCFD предлагает участникам рынка, инвесторам и корпорациям проводить сценарное планирование. Перспективный подход TCFD и его простота в отношении базовой метрики уже стали важным посредником между финансами и корпорациями, а также основой многих новых подходов.
Выход из проблемы путаницы данных ESG
Несмотря на два десятилетия прогрессивного добровольного раскрытия компаниями информации и многообещающие новые подходы, такие как TCFD, данные ESG по-прежнему непоследовательны и грешат пробелами. Методологии измерения и стандарты раскрытия информации значительно разнятся. Рейтинговые агентства, пытающиеся дать единообразные оценки, часто опираются на устаревшую информацию, используют непрозрачные методики и руководствуются собственными предубеждениями при построении оценок. Прошлые попытки установить четкие критерии для рейтинговых агентств, предпринятые, например, Глобальной инициативой по рейтингам устойчивости (GISR), потерпели неудачу, в основном потому, что небольшой, но быстро растущий рынок поставщиков информации был слишком динамичным и недостаточно зрелым для выработки стандартов качества. Генеральный директор компании Arabesque S-Ray® Андреас Файнер описывает текущее состояние данных ESG как находящееся на том же уровне, на котором находился финансовый учет перед крахом 1928 г. Финансовому учету потребовалось много десятилетий, чтобы установить единые измерения.
Широкий спектр факторов ESG и различные мнения об их финансовой значимости в разные моменты времени в разных регионах свидетельствуют о том, что все большее значение приобретает интеллектуальный анализ с использованием последних необработанных корпоративных данных в сочетании с соответствующими неструктурированными данными. Такой анализ обладает гибкостью, позволяющей адаптироваться к новым представлениям и меняющимся условиям. Стремительное развитие технологий и снижение затрат на обработку огромных объемов информации, несомненно, повысят качество рейтингов ESG в будущем. В определенный момент регулирующие органы должны будут установить стандарты на национальном уровне и определить методики раскрытия информации, особенно в области выбросов парниковых газов. Постепенный прогресс, достигнутый благодаря добровольному раскрытию информации, недостаточен, а существующая практика оценки выбросов с помощью климатических рейтингов не позволяет инвесторам точно управлять рисками: невозможно отличить компании, раскрывающие по собственной воле информацию о выбросах, от тех, кто этого не делает. Более того, закрытые данные, за доступ к которым требуется платить, не позволяют проводить общественный анализ. Новые инструменты, такие как Arabesque Temperature score[17], могут помочь устранить этот разрыв, поскольку они фокусируются на корпоративных раскрытых и общедоступных данных и показывают, что компании, которые являются основными источниками загрязнения, еще не раскрывают соответствующие данные о выбросах.
Путь вперед
Мы не можем предсказать будущее, но можем извлечь уроки из прошлого. И здравый смысл должен подсказать, что мы создадим желаемое будущее, только если мобилизуем к этому свою волю. Приведенные ниже выводы и размышления могут послужить ориентирами в поиске рыночных решений, которые пойдут на пользу людям и планете.
1. Рост устойчивого инвестирования, во многом обусловленный осведомленностью о рисках изменения климата, сейчас впервые сходится с корпоративными преобразованиями, направленными на поиск низкоуглеродных и социально приемлемых методов ведения бизнеса. ESG-инвестирование уже перемещает значительный капитал из отстающих в более эффективные компании во всех отраслях и классах активов, тем самым способствуя ускорению рыночных преобразований за счет изменения стоимости капитала и оценок. Поскольку методы измерения и более разумной интерпретации со временем будут совершенствоваться, такие изменения, провоцируемые и регулируемые рынком, получат дальнейший импульс, и в какой-то момент интеграция ESG будет внедрена во все виды экономической деятельности. Однако для того, чтобы обосновать необходимость декарбонизации, политикам необходимо показать пример, установив плату за углерод и соответствующим образом выровняв фискальную политику. Также необходимо срочно повысить осведомленность широких слоев населения о том, что их потребительское поведение и их выбор – это не единственный рычаг, которым они располагают для выражения своих убеждений. Теперь, когда технологии позволяют делать более разумный выбор в области инвестиций, люди могут заявлять о своих ценностях и предпочтениях с помощью собственных денег и требовать того же от пенсионных схем, в которых участвуют.
2. Наука о климате постоянно приносит новые открытия. Научное сообщество в основном работает на благо социума. Для того чтобы наука о климате напрямую способствовала принятию решений без длительных задержек, которые обычно связаны с политической интерпретацией научных выводов, в настоящее время особое внимание уделяется налаживанию связей между экономистами, финансовыми аналитиками и климатологами. Сегодня строится множество сценарных моделей для работы с неопределенностями. Сознательные бизнес-лидеры и финансисты должны предоставить публичный доступ к передовому опыту, чтобы обеспечить его более широкое применение.
3. Климатический кризис, несомненно, является одной из самых серьезных проблем человечества – но не единственной. Фрагментация политического ландшафта и рост экономического национализма представляют угрозу миру и стабильности, а извечный бич коррупции продолжает уничтожать возможности развития для бедных. Рынки не могут процветать в неэффективных обществах, а передовой опыт нелегко распространить в условиях протекционизма. Поскольку многосторонний подход и универсальные ценности человечества подвергаются нападкам, лидерам бизнеса и финансов предстоит сделать выбор. Их голоса и влияние могут иметь большое значение. Просвещенные лидеры бизнеса и финансов должны заявить о себе уже сейчас, например, через поддержку универсальных принципов Глобального договора и SDG-целей ООН. Другой вариант – решительнее, чем это могут сделать корпоративные функционеры, инициировать публичные дебаты, которые служат общественным интересам и рыночным преобразованиям.
4. В настоящее время идет борьба за экономическое обоснование необходимости декарбонизации, равно как и за обеспечение предсказуемой и основанной на правилах политической среды, гарантирующей социально согласованные результаты. Конвергенция между корпоративной ответственностью и устойчивым инвестированием сегодня предлагает масштабируемые рынком решения, чтобы стать мейнстримом. Если привлечь на свою сторону политиков и граждан и убедить их принять большие рыночные преобразования, то можно обеспечить плавный переход в будущее. Мы можем выбрать фрагментированный и разделенный мир, где выживание сильнейшего определяется богатством и географией его проживания, а судьба остальных будет хаотична и непредсказуема, – или можем сотрудничать и понять, что в конечном итоге у нас нет другого выбора, только сотрудничество и совместные усилия.
5. Ускорение технологических изменений открывает новые возможности для достижения социально приемлемых результатов при декарбонизации рынков. Но это произойдет только в том случае, если инновации будут разрабатываться и внедряться с целью, выходящей за рамки максимизации прибыли. Способы пересмотра промышленной политики регуляторами и скорость, с которой новые социальные нормы будут требовать пригодных для будущего инноваций, во многом определят будущее технологий и то, как именно они поспособствуют решению проблемы.
6. За несколькими заметными исключениями, такими как страны Северной Европы, правительства до сих пор избегали играть конструктивную роль в формировании рыночной трансформации. Они по-прежнему придерживаются промышленной политики, в частности субсидируют потребление ископаемого топлива. И большинство из них не вкладывают достаточных средств в обеспечение равного доступа к возможностям через образование и обучение для формирования компетенций и навыков, которые станут необходимы в будущем. Омоложение политики и промышленных стратегий сегодня становится первоочередным приоритетом во всех регионах мира.
Перемены неизбежны. Мы уверены – и эта уверенность подкреплена научными данными, – что природа заставит нас действовать, готовы мы к тому или нет. В недалеком будущем регулирующим органам неизбежно придется реагировать более жестко. Что предпримут политики, когда будут вынуждены это сделать? Перспектива мира, разделенного богатством и углеродными стенами, может оказаться не единственной возможной. Курьезный случай, произошедший на саммите в Женеве в 1985 г., в разгар холодной войны, может дать надежду на будущее. Во время частного разговора, свидетелями которого стали только личные переводчики, президент Рейган и генеральный секретарь Горбачев без колебаний согласились, что будут сотрудничать, если в наш мир вторгнутся инопланетяне. Позже президент Рейган произнес речь, в которой рассказал об этом случае и подчеркнул важность общих уз человечества. Очевидно, что в какой-то момент климатический кризис может стать нашим общим врагом, а забота о планете – всеобщим долгом.
Источники
Accenture (2020). Competitive Agility. Available at: https://www.accenture.com/us-en/insights/competitive-agility-index (Accessed: 6 January 2020).
Accenture and UN Global Compact (2015). The United Nations Global Compact-Accenture CEO Study. Available at: https://www.unglobalcompact.org/docs/issues_doc/Environment/climate/UN-Global-Compact-Accenture-CEO-Study-A-Call-to-Climate-Action-Full.pdf (Accessed: 8 January 2020).
Arabesque (2020). S-Ray. Available at: https://arabesque.com/s-ray/ (Accessed: 6 January 2020).
Bansal, P. and Song, H.-C. (2017). 'Similar but Not the Same: Differentiating Corporate Responsibility from Sustainability'. Academy of Management Annals, 11(1), pp. 105–149.
Berg, F., Koelbel, J.F., and Rigobon, R. (2019). "Aggregate Confusion": The Divergence of ESG Ratings (MIT Sloan School Working Paper 5822–19). Cambridge, MA: MIT.
Bloomberg (2019). Financing the Low-Carbon Future: A Private Sector View on Mobilizing Climate Change. Available at: https://data.bloomberglp.com/company/sites/55/2019/09/Financing-the-Low-Carbon-Future_CFLI-Full-Report_September-2019.pdf (Accessed: 6 January 2020).
Carney, M. (2015). Breaking the Tragedy of the Horizon – Climate Change and Financial Stability. Available at: https://www.bankofengland.co.uk/speech/2015/breaking-the-tragedy-of-the-horizon-climate-change-and-financial-stability (Accessed: 6 January 2020).
Carroll, A.B., Lipartito, K.J., Post, J.E., and Werhane, P.H. (2012). Corporate Responsibility: The American Experience. Cambridge/New York: Cambridge University Press.
Carson, R. (1962). Silent Spring. Boston: Houghton Mifflin.
Chakrabarty, D. (2009). 'The Climate of History: Four Theses'. Critical Inquiry, 35(2), pp. 197–222.
Clark, G.L., Feiner, A., and Viehs, M. (2015). From the Stockholder to the Stakeholder: How Sustainability Can Drive Financial Outperformance. Oxford: University of Oxford & Arabesque Partners.
Det Norske Veritas (DNV) and UN Global Compact (2015). Impact: Transforming Business, Changing the World: The United Nations Global Compact. New York, NY: United Nations Global Compact Office.
Eccles, R., Ioannou, I., and Serafeim, G. (2014). 'The Impact of Corporate Sustainability on Organizational Processes and Performance'. Management Science, 60(11), pp. 2835–2857.
Ellen MacArthur Foundation (2015). Towards a Circular Economy: Economic and Business Rationale for an Accelerated Transition. Cowes: The Ellen MacArthur Foundation.
Freeman, R.E. (1984). Strategic Management: A Stakeholder Approach. Boston: Pitman.
Friede, G., Busch, T., and Bassen, A. (2015). 'ESG and Financial Performance: Aggregated Evidence from More than 2000 Empirical Studies'. Journal of Sustainable Finance and Investment, 5(4), pp. 210–233.
Global Enabling Sustainability Initiative (GeSI) (2019). Digital with Purpose. Available at: https://gesi.org/research/gesi-digital-with-purpose-summary (Accessed: 10 January 2020).
International Finance Corporation (IFC) (2009). Future Proof? Outcomes of the Who Cares Wins Initiative 2004–2008. Available at: https://www.ifc.org/wps/wcm/connect/0df4f760-a4e4–4cdf-8a2a-acb-f605753da/p_SI_WCW08_report_WEB.pdf?MOD=AJPERES&CACHEID=ROOTWORK-SPACE-0df4f760-a4e4–4cdf-8a2a-acbf605753da-jqetFkL (Accessed: 6 January 2020).
Kapur, A. (2019). 'The Rising Threat of Digital Nationalism'. The Wall Street Journal (1 November). Available at: https://www.wsj.com/articles/the-rising-threat-of-digital-national-ism-11572620577?mod=searchresults&page=1&pos=1 (Accessed: 6 January 2020).
Kell, G. (2017). 'When Traditional Culture Meets Modern Corporate Responsibility'. Huffington Post (6 December). Available at: https://www.huffpost.com/entry/when-traditional-culture_b_9658182 (Accessed: 6 January 2020).
Kell, G. (2018). 'The Remarkable Rise of ESG'. Forbes.com (11 July). Available at: https://www.forbes.com/sites/georgkell/2018/07/11/the-remarkable-rise-of-esg/#21e8d1711695 (Accessed: 6 January 2020).
Kell, G. (2019). 'The Energy Transition is not Happening Fast Enough'. Forbes.com (11 Sept). Available at: https://www.forbes.com/sites/georgkell/2019/09/11/the-energy-transformation-is-not-happening-fast-enough/#63b1970923da (Accessed: 6 January 2020).
Knudsen, J.S. and Moon, J.W. (2017). Visible Hands: Government Regulation and International Business Responsibility. Cambridge: Cambridge University Press.
Krogh, H. (2019). 'British Columbia als Vorbild bei CO2-Steuer: VW-Chef Diess blickt achtungsvoll nach Kanada'. Automobilwoche. Available at: https://www.automobilwoche.de/article/20191208/BCONLINE/191209917/exklusiv–british-columbia-als-vorbild-bei-co-steuer-vw-chef-diess-blickt-achtungsvoll-nach-kanada (Accessed: 6 January 2020).
Lewis, D. (2015). 'Reagan and Gorbachev Agreed to Pause the Cold War in Case of an Alien Invasion'. Available at: https://www.smithsonianmag.com/smart-news/reagan-and-gorbachev-agreed-pause-cold-war-case-alien-invasion-180957402/ (Accessed: 6 January 2020).
Lo, A.W. (2017). Adaptive Markets: Financial Evolution at the Speed of Thought. Princeton, NJ: Princeton University Press.
MSCI (2017). Swipe to Invest: Millennials and ESG. Available at: https://www.msci.com/documents/10199/07e7a7d3–59c3–4d0b-b0b5–029e8fd3974b (Accessed: 9 January 2019).
Pagoropoulos, A., Pigosso, D.C.A., and McAloone, T.C. (2017). 'The Emergent Role of Digital Technologies in the Circular Economy: A Review'. Procedia CIRP, 64, pp. 19–24.
Porter, M.E. and Kramer, M.R. (2011). 'Creating Shared Value'. Harvard Business Review, 89(1/2), pp. 62–77.
Portincaso, M., de la Tour, A., and Soussan, P. (2019). The Dawn of the Deep Tech Ecosystem. Available at: https://www.bcg.com/publications/2019/dawn-deep-tech-ecosystem.aspx (Accessed: 6 January 2020).
Rangan, K., Chase, L., and Karim, S. (2015). 'The Truth about CSR'. Harvard Business Review, 93(1/2), pp. 40–49.
Reeves, M., Kell, G., and Hassan, F. (2018). The Case for Corporate Statesmanship. (BCG Henderson Institute): Available at: https://bcghendersoninstitute.com/the-case-for-corporate-statesman-ship-7444d927cab8 (Accessed: 6 January 2020).
Reeves, M. and Levin, S. (2017). Building a Resilient Business Inspired by Biology (BCG Henderson Institute). Available at: https://www.bcg.com/publications/2017/globalization-strategy-reeves-levin-building-resilient-business-inspired-biology.aspx (Accessed: 6 January 2020).
Reiman, J. (2013). The Story of Purpose: The Path to Creating a Brighter Brand, a Greater Company, and a Lasting Legacy. Hoboken, NJ: John Wiley.
Rockström, J., Steffen, W., Noone, K., Persson, A., Chapin, F.S., Lambin, E.F., … Foley, J.A. (2009). 'A Safe Operating Space for Humanity'. Nature, 461(7263), pp. 472–475.
Ruggie, J.G. (2004). 'Reconstituting the Global Public Domain – Issues, Actors, and Practices'. European Journal of International Relations, 10(4), pp. 499–531.
Rutqvist, J. (2015). Waste to Wealth: The Circular Economy Advantage. London: Palgrave Macmillan.
Schueth, S. (2003). 'Socially Responsible Investing in the United States'. Journal of Business Ethics, 43(3), pp. 189–194.
Schwalbach, J. and Klink, D. (2012). 'Der Ehrbare Kaufmann als individuelle Verantwortungskategorie der CSR-Forschung' in A. Schneider and R. Schmidpeter (Eds.) Corporate Social Responsibility. Berlin/Heidelberg: Springer, pp. 219–240.
Science-Based Targets (2020). Companies Taking Action. Available at: https://sciencebasedtargets.org/companies-taking-action/ (Accessed: 6 January 2020).
Stern, N. (2006). The Economics of Climate Change: The Stern Review. Cambridge, UK: Cambridge University Press. Task Force on Climate-Related Financial Disclosures (TCFD) (2019). TCFD2019 Status Report. Available at: https://www.fsb-tcfd.org/wp-content/uploads/2019/06/2019-TCFD-Status-Report-FI-NAL-053119.pdf (Accessed: 6 January 2020).
Thomas, T., Schermerhorn, J.R., and Dienhart, J.W. (2004). 'Strategic Leadership of Ethical Behavior in Business'. Academy of Management Perspectives, 18(2), pp. 56–66.
UN Global Compact (2004). Who Cares Wins – Connecting Financial Markets to a Changing World. Available at: https://www.unglobalcompact.org/docs/issues_doc/Financial_markets/who_cares_who_wins.pdf (Accessed: 6 January 2020).
UN Global Compact (2020). The Ten Principles. Available at: https://www.unglobalcompact.org/what-is-gc/mission/principles (Accessed: 6 January 2020).
United Nations (1992). Rio Declaration on Environment and Development. Report of the United Nations Conference on Environment and Development (Annex 1, Principle 16, 12 August). Available at: https://www.un.org/en/development/desa/population/migration/generalassembly/docs/globalcompact/A_CONF.151_26_Vol.I_Declaration.pdf (Accessed: 6 January 2020).
United Nations (1999). Secretary-General Proposes Global Compact on Human Rights, Labour, Environment, in Address to World Economic Forum in Davos Press Release, SG/SM/6881: New York: United Nations.
UN PRI (2017). Al Gore: Fiduciary Duty in the 21st Century & the Sustainability Revolution (Video). Available at: https://www.unepfi.org/news/industries/investment/al-gore-fiduciary-duty-in-the-21st-century-the-sustainability-revolution/ (Accessed: 6 January 2020).
UN PRI (2020). Fiduciary in the 21st Century – Final Report. Available at: https://www.unpri.org/download?ac=9792 (Accessed: 6 January 2020).
World Intellectual Property Organization (WIPO) (2019). WIPO Technology Trends 2019–Artificial Intelligence. Available at: https://www.wipo.int/publications/en/details.jsp?id=4386 (Accessed: 6 January 2020).
Zuboff, S. (2019). The Age of Surveillance Capitalism. The Fight for a Human Future at the New Frontier of Power. New York: Public Affairs.