[52], который сохранит верность присяге в любые времена…
– Я утвердил проект Камчатской епархии… – сказал император, когда архимандрит Иннокентий завершил свой рассказ. – Но кого назначить архиереем?
– Дух Святый вложит в сердце Вашего Величества святую мысль избрания, – отвечал архимандрит.
– Я хочу сделать Вас Камчатским архиереем, – подумав, сказал государь.
– Я весь в повелениях Вашего Величества, – отвечал архимандрит. – Как Вам угодно, то и свято для меня…
2
Вопрос с назначением Иннокентия на Камчатскую епархию был решен, но аудиенция на этом не закончилась. Император попросил архимандрита навестить его детей и рассказать им о жизни и служении на Алеутских островах.
Теперь Иннокентий, до самого отъезда своего в Америку, регулярно ходил во дворец к малолетним великим князьям, Михаилу Николаевичу и Николаю Николаевичу, и рассказывал об уналашкинских алеутах, об островах, растянувшихся в Тихом океане, о китовом промысле, о путешествиях на байдарках по океану…
Не рискуя ошибиться, можно предположить, что рассказал архимандрит Иннокентий (Вениаминов) царским детям и историю алеутского старика Ивана Смиренникова, которая произвела столь сильное впечатления на него самого.
История эта, столь схожая с детской сказкой, воистину поразительна.
Дело было так…
Прожив четыре года на Уналашке, в 1828 году отец Иоанн Вениаминов в Великий пост отправился в первый раз на остров Акун, чтобы приготовить тамошних алеутов к говению.
Приплыл он туда на трехлючной байдарке, и каково же было его удивление, когда он увидел на берегу празднично одетых алеутов. Едва святитель выбрался из байдарки, все бросились к нему.
– Приветствуем тебя, отец Иоанн, на нашем острове! – радостно говорили они.
– А что у вас за праздник сегодня? – спросил отец Иоанн. – Почему вы такие нарядные…
– Нам сказали, что ты сегодня должен приехать к нам, поэтому мы и нарядились и вышли на берег, чтобы встретить тебя!
– А откуда вы узнали, что это именно я – отец Иоанн? И кто вам сказал, что я приеду сегодня?
– Наш шаман, – ответили алеуты. – Он сказал: ждите, сегодня приедет человек, который научит вам молиться Богу… И он так точно описал тебя, что дивно было бы не узнать…
– А могу ли я увидеть вашего шамана?
– Его сейчас нет тут, но он сам придет к тебе… Зовут его Иван Смиренников…
И действительно, скоро святитель увидел этого удивительного шамана, пришедшего причаститься Святых Тайн. Оказалось, что хотя Иван Смиренников и неграмотен, но Евангелие и молитвы знает.
– А откуда ты узнал, когда я приеду к вам, чтобы научить молиться? – спросил отец Иоанн.
– Мне товарищи мои рассказали… – ответил Смиренников.
– Какие товарищи?
– Белые люди… – сказал Смиренников. – Еще они рассказали, что в недалеком будущем ты отправишь свою семью берегом, а сам поедешь водою к великому человеку и будешь говорить с ним…
– Где же эти белые люди живут? Кто они и какой наружности? Во что одеты?
– Они живут здесь недалеко в горах и приходят ко мне каждый день… А одеты они в одежду, не похожую на нашу…
Он подробно описал одежду и наружность «белых людей», и описание это точно соответствовало тому, как изображают архангелов. Получалось, что приходили они к старику Ивану Смиренников в стихарях, обложенных розовыми лентами.
– Когда же к тебе явились эти белые люди первый раз? – спросил отец Вениамин.
– Они явились вскоре после того, как нас окрестил иеромонах Макарий, чтобы научить меня молиться…
– А как они учат молиться? – спросил отец Вениамин. – Себе или Богу?
– Нет… – покачал головой Смиренников. – Они учат молиться не себе, но Творцу всяческих… Иногда они молились вместе со мною…
– А я могу увидеть этих людей?
– Я спрошу у них…
Вениамину надобно было посетить тогда еще два острова, и он покинул остров Акун, а когда вернулся, спросил у Смиренникова, видел ли тот белых людей.
– Видел…
– Ты спросил у них, могу ли я видеть их и желают ли они принять меня?
– Спрашивал! – ответил Смиренников. – Они хотя и изъявили желание видеть и принять тебя, но при этом сказали, зачем ему видеть нас, когда он сам учит вас тому, чему мы учим? Но пошли… Я отведу тебя к ним…
Здесь архимандрит Иннокентий замолчал, прервав свое повествование.
– И вы… вы видели этих белых людей? – нетерпеливо спросил семилетний великий князь Николай Николаевич.
– Нет! – покачал головою святитель. – Тогда что-то необъяснимое произошло во мне… Какой-то страх напал на меня и полное смирение… Что, если я в самом деле увижу этих ангелов, как я подойду к ним? Ведь я человек грешный, а стало быть, и недостойный, чтобы говорить с ангелами… Это было бы с моей стороны гордостью и самонадеянностью, если бы я решился идти к ним… Я так и уехал с острова Акун, сделав перед отъездом наставление местным жителям, что негоже называть старика Ивана Смиренникова шаманом, а ему не пристало откликаться на это прозвище…
Рассказывал архимандрит Иннокентий (Вениаминов) и о том, как преподавал он в Ситхе Закон Божий, как составил грамматику для алеутов и научил их читать и писать.
– Люди не для того сотворены, чтобы жить только здесь, на земле, подобно животным, которые по смерти своей исчезают… – звучал в царских палатах голос святителя. – Но для того единственно, чтобы жить с Богом и в Боге, и жить не сто или тысячу лет, но жить вечно…
И как в нищем алеутском жилище обитатели его внимали голосу святителя царские дети. По сути дела здесь, в царском дворце, святитель Иннокентий проповедовал православную веру так же, как на далеких тихоокеанских островах…
Вместе с младшими братьями приходил послушать архимандрита Иннокентия (Вениаминова) и наследник престола Александр Николаевич…
О том, как крепко рассказы апостола Сибири и Америки врезались в его память, свидетельствует тот факт, что в 1868 году, когда освободилась Московская кафедра, считавшаяся главенствующей в Русской Православной Церкви, император Александр II настоял, чтобы на эту кафедру был назначен именно Иннокентий Вениаминов.
Так получалось, что месяцы, проведенные в Санкт-Петербурге при назначении на камчатскую кафедру, ознаменовали начало нового этапа в жизни не только самого святителя Иннокентия, но и царской династии, но и всей страны.
3
Кто же был этот человек, которому судил Господь просвещать не только уналашкинских алеутов, но и саму царскую семью?
«Скромность происхождения и неприметность места рождения не предвещали мальчику ни высокого положения в обществе, ни славы, которыми Господь удостоил его впоследствии за подвижническую жизнь. Скромность происхождения и неприметность места рождения не предвещали мальчику ни высокого положения в обществе, ни славы, которыми Господь удостоил его впоследствии за подвижническую жизнь».
Всю глубину этих слов патриарха Алексия II понимаешь, побывав на родине святителя Иннокентия.
Помню, когда мы отправились туда, в Иркутске пошел снег…
Вдоль дороги тянулись белесоватые от выпавшего снега, словно затянутые плесенью луга, а вдалеке от дороги на склонах взгорков ярко-рыжие в черной паутине облетевших березняков горели лиственницы.
Это дни второй – так ее называют здесь! – осени пришли на байкальскую землю.
Баяндай… Половинка…Манзурка… Харбатово… Качуг…
Проносились мимо русские и бурятские городки и села, вставшие на водоразделе бассейнов Лены и Енисея…
А вот и село Ангинское…
Здесь 26 августа 1797 года в бедной семье Евсевия Попова – пономаря местного храма и родился мальчик, который при крещении был наречен Иоанном.
Ощущение Божьего чуда испытываешь и возле избушки, в которой вырос будущий святитель. Крохотная, смотрит она на отвернувшиеся от нее ангинские дома, на ясную даль речной поймы…
На поля и луга, как и двести лет назад, во времена детства святителя, стекает с вершин взгорков тайга, образуя причудливые, похожие то на людей, то на загадочные письмена, очертания…
И так мала эта избушка, так беззащитно бедна, что сжимается сердце, когда думаешь, что именно здесь и разгорелся светильник, осветивший не только верхнеленские края, но и всю восточную Сибирь, Алеутские острова, Америку…
Евангельская простота и сосредоточенность и в бедной тесноте избушки, и в набранном из бревен потолке. Это обычная деревенская изба, но как схожа она с монашеской кельей… Ничего ненужного, лишнего просто не способно вместится в нее.
4
В этой тесной избушке, засмотревшейся в ясную даль ленской поймы, на шестом году жизни и познал горечь сиротства будущий святитель. В возрасте сорока лет умер его отец, и семья (мать и четверо детей) осталась без средств к существованию.
Чтобы помочь осиротевшей семье, дядя, диакон Дмитрий Попов, взял шестилетнего Ивана к себе и начал учить его грамоте и письму.
Успехи мальчика в учебе оказались поразительными – не прошло и года, как он уже читал в церкви за литургиею «Апостол».
Мать тогда попыталась определить Ивана на место отца, но это не удалось – другая судьба, другое дело были назначены ему.
В девять лет мальчик отправился в Иркутск и начался учиться в здешней семинарии.
Через три года мать снова попыталась устроить сына на отцовское место пономаря в церкви Илии Пророка в Ангинском, но и на этот раз потерпела неудачу.
«И это, – как говаривал митрополит Иннокентий, – произошло потому, что мне суждено было служить не на Родине, а в Америке».
В иркутской семинарии за необыкновенные успехи в учебе, за трудолюбие и добронравие получает семнадцатилетний Иван Попов свою первую награду. Наградили его… новой фамилией.
Фамилия Попов собственно и не фамилией была, а служением деда. В Ангинском с такой фамилией-прозвищем жилось нормально, но в Ирутской семинарии, где почти все воспитанники были