Мэдлин улыбнулась ему в ответ, убирая назад раздуваемые ветром волосы. Под налетевшим порывом ветра легкое платье прилипло к телу Сибил, и она поежилась.
— Если я вам больше не нужна, я пойду внутрь. Увидимся завтра, дорогая, — похлопала она Мэдлин по локтю.
— Мы с Мюриэль придем как можно раньше.
— И как рано это «раньше»? — скривившись, поинтересовался Джарвис. — Когда все это начнется?
— Официально, как вы должны помнить, — Мэдлин усмехнулась, — вы и мистер Мейпл открываете праздник в десять, но народ начинает собираться с семи утра.
Джарвис предложил Мэдлин руку, и они пошли по бастиону.
— Я должна еще найти братьев и только тогда ехать домой, — сказала Мэдлин Джарвису, когда, дойдя до дальнего конца бастиона, они спускались по ступенькам в передний двор.
— Я видел их у площадки для ковки лошадей.
Джарвис повел ее в том направлении.
Они нашли мальчиков занятыми своеобразным развлечением — те вместе с конюшими замка натягивали разметку. Эдмонд и Бен были готовы ехать, а Гарри попросил разрешения остаться, сказав, что ему нужно проверить еще кое-что, о чем он только сейчас вспомнил.
— Я приеду, как только получу ответ.
Мэдлин посмотрела на Гарри. Джарвис увидел в ее глазах вопрос, но потом, заметив взгляд Джарвиса, она кивнула брату:
— Хорошо. Но не задерживайся допоздна.
Она, Эдмонд и Бен сели в седла, а Джарвис, проводив их, направился к замку, оставив Гарри помогать конюшим подбирать подковы и выравнивать землю вокруг кола.
Поднимаясь по ступенькам, он размышлял над тем, что нужно было Гарри проверить. Остановившись на крыльце, Джарвис оглянулся назад и увидел сестер — живописное трио! — которые, болтая, торопливо шли к дому. Повернувшись, он быстро вошел в холл, чтобы они его не заметили, и остался ждать в полумраке у двери, пока они, топая ногами и весело переговариваясь, не ворвались внутрь.
— Вы все…
От его слов девочки резко остановились, а затем обернулись в его сторону. Он успел заметить промелькнувшее на их лицах виноватое выражение, прежде чем оно стало упрямым, и они все как одна выставили вперед подбородки.
— Да? — отозвалась Белинда.
— На пару слов, если не возражаете, пока вы не убежали переодеваться.
Джарвис постарался подавить улыбку и жестом пригласил их в гостиную, где в этот момент никого не было.
Белинда нахмурилась, потому что именно переодевание к обеду она намеревалась использовать как отказ, и, слегка поведя плечами, подчинилась и пошла в комнату, а Аннабелл и Джейн последовали за ней.
Войдя вслед за сестрами, Джарвис не удивился, когда они, остановившись, повернулись к нему, как только он закрыл дверь.
— В чем дело? — спросила Белинда.
Джарвис встретился взглядом с ней, потом с Аннабелл и с Джейн.
— Так как я ценю ваши мнения и надеюсь получить от вас поддержку, если буду нуждаться в ней, я был бы бесконечно благодарен, если бы вы не пытались использовать свои, несомненно, хитроумные уловки в отношении Мэдлин.
Девушки недовольно посмотрели на него.
— Сегодня вы добились своей цели, но что касается меня… Если вы будете действовать слишком напористо и слишком рано откроете ей глаза, вы можете свести на нет все мои усилия. По различным причинам я должен привести ее к мысли о замужестве, убедить Мэдлин в его преимуществах, прежде чем даже намекну на брак. Если вы слишком рано позволите ей обо всем догадаться, мою задачу станет намного труднее решить, а если вы вспомните, брак Мэдлин со мной — это результат, которого мы все желаем, включая вас тоже.
— Да, конечно, — сказала Белинда.
— Разумеется, — заявила Аннабелл.
А Джейн просто с горячностью кивнула.
— Поэтому вы не будете предпринимать дальнейших попыток воздействовать на Мэдлин или играть на ее чувствах.
Он взглянул в сияющие глаза сестер.
— Не волнуйся. — Белинда одарила его лучезарной улыбкой. — Мы не будем делать ничего, что могло бы усложнить тебе задачу добиться ее руки.
Две другие девочки улыбнулись и кивнули.
— Прекрасно.
Глядя на выражение их лиц, Джарвис понимал, что это лучшее из того, чего он мог от них добиться. Продолжая улыбаться, они бросились к выходу.
— Просто помните, — повторил он, когда они уже были у двери, — никакого воздействия на Мэдлин.
Каждая из них кинула ему по сестринскому взгляду, а потом они вышли, оставив его далеко не убежденным.
Вернувшись во двор, Джарвис увидел Гарри, который ждал его, чтобы поговорить.
— Если у вас есть время, мне хотелось бы… э-э… кое-что обсудить.
— Конечно.
Джарвис указал на бастионы, и они направились в ту сторону. Дойдя до лестницы, они поднялись наверх и пошли навстречу ветру.
Гарри молчал, явно нервничая.
— Это… о Мэдлин. — Гарри с трудом вдохнул и продолжил: — Понимаете, мы — Эдмонд, Бен и я, — ну, мы заметили, что вы до некоторой степени увлечены ею, и нам хотелось бы знать… Ну, она наша сестра, и нет никого больше, кто мог бы спросить. Поэтому, так как я ее брат… — Гарри протяжно вздохнул и повернулся лицом к Джарвису. — Мы решили, что я должен узнать…
— Каковы мои намерения. — Джарвис кивнул серьезно и совершенно спокойно. Он не отрывал взгляда от моря, давая юноше время восстановить равновесие. — Конечно, это вполне логично. — Немного помолчав, он заставил себя продолжить; он понимал, что, невзирая на возраст, Гари имел право знать правду и что он, Джарвис, должен сказать Гарри то, что изо всех сил старался обойти. — Суть дела в том, что я хочу просить руки Мэдлин, но она еще не согласна даже подумать о моем предложении. — Он снова ненадолго замолчал. — Как ты понимаешь, она в прямом смысле сама себе хозяйка — я использую это выражение вполне обдуманно. Когда меня впервые… потянуло к ней, она, конечно, это заметила. В процессе наших последующих разговоров стало вполне понятно, что она категорически отказывается даже попробовать представить себя в качестве моей жены.
— Но… почему?
Обернувшись, Джарвис увидел, что Гарри с удивлением смотрит на него.
— Я хочу сказать, что нет причины, по которой она не могла бы стать вашей графиней, правильно? — Гарри нахмурился. — Я знаю, мы, ее братья, не такие взрослые или опытные, но ведь и мы, и все остальные, — он широким жестом обвел близлежащую округу, — видят ее именно в этом качестве.
— Несомненно. Нет никаких препятствий — кроме тех, что в голове у твоей сестры. Я твердо намерен изменить ход ее мыслей, но ты прекрасно знаешь, насколько нелегко это сделать в том случае, если она уверена, что права.
— А-а, — протянул Гарри с выражением крайнего изумления.
— Вот так. Тем не менее я прилагаю все усилия и… — Джарвис снова зашагал, — намерен одержать победу. Однако на это потребуется некоторое время и… убедительные доводы в пользу брака со мной. — Он молчал целую минуту, подбирая слова, которыми, по его мнению, можно было бы выразить сложность этой проблемы. — Итак, теперь о моих намерениях знаете ты и твои братья, знают мои сестры, знает Сибил…
— Я думаю, Мюриэль тоже знает, — вставил Гарри, и Джарвис слегка кивнул.
— Все, кому необходимо знать, знают или догадываются. Единственный человек, который не знает моих намерений, — это… сама Мэдлин. — Он поднял руку, чтобы остановить недоуменный вопрос Гарри. — Причина этого проста: она высказала мне свое принципиальное мнение о невозможности стать моей женой прежде, чем я заговорил на эту тему. Поэтому, чтобы иметь какой-то реальный шанс, что она примет мое предложение — это же Мэдлин! — я должен сначала убедить ее пересмотреть свое мнение по этому вопросу.
Несколько минут Гарри ничего не говорил, размышляя об услышанном, а потом усмехнулся:
— Если вы сделаете предложение раньше, до того как она поймет, что это вполне разумно, она откажет — и потом будет бежать от вас как от чумы, так что вам, возможно, никогда не удастся подойти достаточно близко, чтобы доказать ей, что она не права.
— Думаю, ты понял, — коротко отозвался Джарвис.
Они дошли до конца бастиона и, остановившись на верхней площадке лестницы, осматривали передний двор — поле помостов, палаток и навесов.
— Я был бы благодарен, — через некоторое время тихо заговорил Джарвис, — если бы ты и твои братья держали в строгой тайне то, что узнали о моих намерениях, пока я не добьюсь успеха и не изменю мнение вашей сестры.
— О, об этом не беспокойтесь, — улыбнулся ему Гарри. — Мы не собираемся подкладывать вам свинью.
Джарвис ответил ему искренней улыбкой, и они пошли вниз по лестнице.
— Женщины чертовски сложные, — вздохнул Гарри, оказавшись на мощеном дворе.
— Несомненно, — согласился Джарвис, стараясь не улыбнуться, — но не только.
Как Джарвис теперь понял, женщины были существами, без которых мужчины не могут обойтись.
Он продолжал повторять себе эту банальность весь следующий день, стремясь удержать на губах любезную улыбку, в то время как вокруг него сновали женщины в состоянии разной степени безумия, причем те, которые доводились ему близкими, находились на последней стадии.
Начало праздничного дня было ясным и солнечным; в семь часов утра, как и предсказывала Мэдлин, во двор уже входили торговцы, чтобы открыть свои киоски и палатки и выложить товары. К восьми часам, когда, быстро позавтракав, Джарвис вышел на верхнюю площадку лестницы замка, через главные ворота потоком валило множество местных жителей, желавших выставить продукты и изделия ручной работы или принять участие в различных соревнованиях.
Джарвис, расправив плечи и мобилизовав свою любезную улыбку, сошел вниз по лестнице и окунулся в толчею.
Неожиданный разговор с Гарри вместе с усилиями сестер, пришедших ему на помощь, убедил Джарвиса, что для большинства окружающих его намерения в отношении Мэдлин были прозрачными и будут становиться только все более очевидными. Он не скрывал от других своего интереса к ней, следовательно, не было причины не использовать окружающих — их отношений, их предположений, — чтобы продвинуться к своей цели.