ал по этому поводу генералу Цейтцлеру Гитлер. Он хотел перебросить из состава этой армии две дивизии в Крым, который тогда уже можно было считать потерянным. Переподчинение 6 армии группе армий «А» он обосновал тем, что он не получил бы этих двух дивизий от группы армий «Юг»!
Для командования группы армий «Юг» передача 6 армии в некоторой степени облегчала положение. У нас и без того хватало забот! Хотя мы теряли с этой армией резервуар сил, из которого, имея разрешение своевременно вывести эту армию из восточной части Днепровской дуги и с никопольского плацдарма, могли бы черпать резервы. Однако именно этого не допускал Гитлер. Теперь под натиском противника он вынужден был отдать эти районы.
Тридцать первого января начались новые мощные атаки противника на северном участке 6 армии восточнее Кривого Рога, а также с юга на никопольский плацдарм. Они привели к вклинению противника на последнем направлении. После трехдневных боев противнику удалось осуществить прорыв крупными силами и на северном участке 6 армии. Здесь понес большие потери 30 ак, против которого действовали 12 сд и 2 тк, хотя соотношение сил по количеству дивизий составляло лишь 2:1 в пользу противника. Первую позицию корпуса занимали шесть дивизий и вторую позицию – две танковые дивизии. Но эти дивизии ввиду недостаточного пополнения людьми и техникой представляли собой лишь боевые группы. В обеих дивизиях к тому времени было всего пять исправных танков! Должен же был, наконец, наступить такой момент, когда храбрые войска в результате непрерывного перенапряжения исчерпают свои силы.
Так как в это время 6 армия уже вышла из подчинения группе армий «Юг», я не могу останавливаться на дальнейшем развитии событий на этом участке. Во всяком случае, ясно, что с прорывом противника на северном фланге 6 армии оба корпуса, находившиеся на этом фланге, а также оба корпуса, действовавшие, на никопольском плацдарме, были почти окружены. Такой результат давно предсказывало командование группы армий. Теперь и Гитлер увидел, что необходимо, наконец, согласиться отдать восточную часть Днепровской дуги и никопольский плацдарм. В тяжелых боях 6 армии действительно удалось высвободить свои корпуса из этой петли, понеся, однако, большие потери в технике. Своевременный отказ от этого бастиона, который все равно не удалось бы долго удержать, не только позволил бы в полном порядке отвести назад все расположенные в нем части, но и высвободить дивизии для гораздо более важного северного фланга группы армий. Вместо этого соединения 6 армии были израсходованы на менее важном в оперативном отношении участке, и теперь было сомнительно, что армия сможет долго устоять перед натиском противника.
На центральном участке фронта, занимаемого группой армий, моторизованные соединения 1 танковой армии после успешного контрудара по позициям 40 армии противника в восточной части зияющей в нашем фронте бреши начали наносить уже описанный выше второй удар в ее западной части. Но сейчас же у вражеской гидры на только что оставленном нашими танковыми дивизиями поле боя выросли новые головы.
В конце февраля противник крупными силами, в составе которых находились главным образом несколько танковых и механизированных корпусов, прорвался в северо-западной части упомянутого выше выдающегося вперед участка фронта, который все еще было приказано удерживать внутренним флангам 1 танковой армии и 8 армии на Днепре выше Черкасс. Прорвавшиеся войска противника прошли между 7 ак и 42 ак далеко на юг, до района Звенигородки.
В то же время русские атаковали обращенный на восток участок фронта, занимаемый 8 армией в районе юго-западнее Черкасс, и прорвали его, введя в бой 4 гвардейскую[100] и 5 гвардейскую танковые армии, в составе которых действовали свежие соединения. Им удалось продвинуться на запад и соединиться с прорвавшимися с северо-запада на Звенигородку через фронт 1 танковой армии силами противника. Тем самым описанный выше выступ фронта, упиравшийся на севере в Днепр, в котором действовали 42 ак 1 танковой армии, а также 11 ак 8 армии, оказался отрезанным. Такова была обстановка, которую я застал 28 января по возвращении в группу армий. Командование группы немедленно приняло решительные меры для освобождения окруженных корпусов[101].
Первая танковая армия получила приказ как можно скорее завершить разгром окруженных на ее левом фланге частей советской 1 танковой армии. 3 тк должен быть в самое ближайшее время высвобожден с этого участка. Вместе с 16, 17 тд, лейб-штандартом и полком тяжелых танков под командованием Веке, особенно отличившимся в последнем сражении, его необходимо было перебросить на участок, где теперь наметился кризис, 1 танковая дивизия при первой возможности должна была последовать за ними.
Перед 8 армией была поставлена задача снять с занимаемого ею участка 3 тд 47 тк и сосредоточить ее у места прорыва. Из состава 6 армии было приказано выделить для усиления этой группировки еще 24 тд. Однако, когда последняя прибыла туда, Гитлер приказал возвратить ее группе армий «А», так как обстановка на никопольском плацдарме становилась угрожающей. Она подошла туда, однако, слишком поздно.
По приказу командования группы армий оба корпуса должны были нанести удар силам противника, окружившим 42 и 11 ак, во фланг и в тыл: корпус 1 танковой армии – с запада, корпус 8 армии – с юга.
Командование группы армий сосредоточило сравнительно большое количество дивизий, чтобы деблокировать окруженные корпуса. Это было необходимо, так как противник бросил в этот район с северо-западного и с восточного направлений не более и не менее как двадцать шесть стрелковых дивизий и семь-восемь танковых, механизированных и кавалерийских корпусов. Использование такого большого количества дивизий объясняется тем, что, за исключением свежих и пополненных соединений, советские дивизии имели неполный состав.
Задача наших обеих ударных групп состояла в том, чтобы перерезать тыловые коммуникации скопившегося здесь большого числа соединений и затем уничтожить их концентрическими атаками.
К сожалению, вначале глубокий снег, а затем наступившая распутица значительно замедлили сосредоточение обеих ударных групп. Тем не менее, им удалось нанести удар, в результате которого значительная часть сил, окруживших Черкасскую группировку, была разбита. Свыше 700 танков, более 600 противотанковых орудий и около 150 орудий было уничтожено, однако оба корпуса захватили всего 2000 пленных[102].
Это был признак того, что соединения противника в основном состояли из моторизованных частей. В конце концов непролазная грязь со снегом вынудили нас остановиться. Ударный клин 3 тк подошел на 13 км к юго-западной стороне котла, 47 тк удалось оттянуть на себя значительную часть сил противника.
Оперативная группа штаба выехала в нашем штабном поезде в Умань, чтобы обеспечивать взаимодействие обеих армий в этих боях. Штаб 1 танковой армии располагался в Умани, штаб 8 армии также находился недалеко оттуда. Дважды я попытался добраться из Умани к ударным группам. Оба раза, однако, моя легковая машина безнадежно застревала в снегу или в грязи. Каждый день погода менялась, снежные метели перемежались с оттепелью. При этом снова подтвердилось, что советские танки при продвижении по снегу или размокшей почве превосходят наши танки по своей проходимости, потому что у них более широкие гусеницы.
Так как не было больше надежды на то, что наши танки доберутся до котла, я приказал обоим окруженным корпусам прорваться на юго-запад. За это время в результате возобновившихся атак противника со всех сторон оба корпуса скучились на небольшом пространстве, простиравшемся в направлении с севера на юг на 45 км, а с запада на восток лишь только на 15-20 км. Таким образом, надо было действовать, если мы хотели еще спасти эти корпуса. Четвертого февраля Советы уже потребовали от них капитуляции.
В ночь с 16 на 17 февраля оба корпуса под руководством своих командиров Штеммермана и Либа предприняли попытку прорваться из окружения в юго-западном направлении, навстречу 3 тк, который напрягал все силы, чтобы, несмотря на непролазную грязь, бросить навстречу прорывающейся группировке хотя бы несколько танков. По приказу командования группы армии оба окруженных корпуса должны были использовать для обеспечения выхода из окружения всю артиллерию и имеющиеся боеприпасы. Так как во время выхода из окружения войскам пришлось бы передвигаться по бездорожью и глубокой грязи, было приказано бросить орудия после того, как будут расстреляны все боеприпасы. Арьергарды с несколькими орудиями прикрывали выходящие из окружения войска от атак противника с севера, востока и юга.
Можно себе представить, с какими чувствами, надеясь и беспокоясь, мы ожидали в нашем штабном поезде известий о том, удался ли выход из окружения. В ночь с 16 на 17 февраля в 1 ч 25 мин пришло радостное известие о том, что первая связь между выходящими из окружения корпусами и передовыми частями 3 тк установлена. Противник, находившийся между ними, был буквально смят. Двадцать восьмого февраля мы узнали, что из котла вышло 30000-32000 человек. Поскольку в нем находилось шесть дивизий и одна бригада, при учете низкой численности войск это составляло большую часть активных штыков[78]. Огромную боль нам причинило то, что большую часть тяжелораненых выходившие из окружения не могли взять с собой. Генерал Штеммерман погиб во время боя.
Таким образом, нам удалось избавить эти два корпуса от той судьбы, которая постигла