Кот дал Мэнди гель от ожогов, пять рулонов бинта и сотню фунтов. Она оценила его великодушие – денег у Кота было не так много.
Так Мэнди снова оказалась на улице. Ей хотелось плакать. Она знала, что самым правильным в этой ситуации было бы вернуться домой. Мэнди достаточно напугала родителей, и ей требовалась медицинская помощь. Но почему-то такой ход событий представлялся ей равносильным поражению. Признанием того, что она проиграла.
Следующую неделю Мэнди провела в сарае на окраине города. Он стоял в самом конце большого сада, позади дома, владельцы которого, по-видимому, были в отъезде. Во всяком случае, ставни были закрыты, и дом не подавал признаков жизни.
Сарай же оказался не заперт. Там хранились садовые инструменты и несколько сложенных шезлонгов, на которых можно хорошо выспаться. Было холодно, но в сарае обнаружились и одеяла. Даже спиртовка. Мэнди купила спирта, спички и еды в консервных банках, которую можно было разогреть. Рука болела. Мэнди продолжала ее лечить, хотя и знала, что долго не продержится.
Однажды вечером в дом приехали люди. Мэнди дремала в шезлонге, свернувшись калачиком, когда услышала, как подъехала машина. Потом послышались голоса. Хлопанье дверей. Мэнди резко села и посмотрела на дом. Ставни были открыты, внутри горел свет.
Кто бы они ни были, они вернулись.
Мэнди не ждала, что хозяева той же ночью побегут осматривать сарай, поэтому осталась, где была. Только разогревать еду не рискнула – спиртовка могла ее выдать. Содержимое очередной банки съела холодным. Тогда ей казалось, она достигла самого дна, ниже некуда.
Но в холодное утро понедельника, когда туман снова выполз из моря и окутал дома и улицы, Мэнди поняла, что вчерашний вечер был не последней точкой падения. Теперь она лишилась крыши над головой и не могла исключить, что опустится еще ниже.
Спиртовку и спички Мэнди забрала с собой. Накинула на плечи шерстяное одеяло. Рука болела. У нее оставались две банки равиоли и шестьдесят фунтов.
Она брела по обочине дороги, сама не зная куда. Трасса была не особенно оживленной, но Мэнди непременно забрал бы первый попавшийся полицейский патруль. Несовершеннолетняя, явно школьница, и выглядит как бродяга – со спутанными волосами, рюкзаком и одеялом на плечах. Нужно срочно где-то остановиться, осесть. Она привлекает слишком много внимания.
«Может, это к лучшему, – шептал внутренний голос. – Тебе нужна помощь, ты не выживешь одна».
Сдаться? Но это совсем не в духе Мэнди.
Однажды на соревнованиях Мэнди бежала до полного изнеможения. Чувствовала, как закипает кровь, понимала умом, что нужно остановиться, но не могла. Это не срабатывало. В конце концов у нее потемнело в глазах, и Мэнди потеряла сознание. Очнувшись, увидела над собой обеспокоенное лицо учительницы физкультуры.
– Почему ты не остановилась? – спросила та. – Ты шаталась из стороны в сторону, я кричала тебе, но ты продолжала бежать.
– Я не могла, – ответила Мэнди.
То же и сейчас. Она не могла. Мэнди крепилась почти две недели, и все это пойдет насмарку, если она вернется домой. Усмехающееся лицо матери… Пэтси сумеет насладится триумфом. Тут, конечно, объявится Кэрол и станет спрашивать, не желает ли Мэнди в другую семью. Нет, не желает. В доме Аллардов ужасно, но там по крайней мере не ходят по струнке. Мэнди может исчезать и возвращаться, когда ей заблагорассудится, и никого не волнует, чем она занимается. В приемной семье все будет по-другому – согласно представлениям Мэнди, по крайней мере. Прием пищи строго в определенное время, свои часы для сна, танцев… Одна лишь мысль о дисциплине заставила Мэнди содрогнуться.
Разумеется, бесконечные скитания не выправят ситуации. Вмешательство полиции с каждым днем все более вероятно. Рано или поздно все как-то разрешится. Можно объяснить Кэрол, что именно страх перед ее ведомством мешал Мэнди вернуться домой. Может, тогда она оставит ее в покое…
Погруженная в размышления, Мэнди не заметила, как сзади приблизилась машина. Позже она объясняла это тем, что туман заглушил шум двигателя, но в тот момент подпрыгнула от неожиданности, когда рядом затормозил темно-синий автомобиль. Стекло опущено. Мэнди посмотрела в лицо мужчины лет тридцати. Темно-русые волосы – симпатичный. Определенно не похож на человека, способного причинить боль.
– Проблемы? – спросил он.
– С какой стати у меня должны быть проблемы? – огрызнулась Мэнди.
Это была не полицейская машина, но полицейские тоже иногда ездят в обычных. Так что Мэнди оставалась настороже.
Он рассмеялся:
– А ты колючая… Я не навязываюсь. Просто подумал, что тебе нужна помощь.
Мэнди хотела ответить очередной грубостью, но остановилась. Мужчина прав: ей нужна помощь. Денег Кота хватит ненадолго, где тогда брать бинты и еду?
– Даже если так, – ответила она.
Мужчина снова рассмеялся. Мэнди не понимала, что в этом смешного.
– Я мог бы взять тебя с собой, – сказал он. – Выпьем где-нибудь кофе, и ты расскажешь, что случилось.
«Кофе» звучит хорошо. Просто фантастически.
Но что-то мешало Мэнди довериться ему. Она слышала, что нельзя садиться в машину к незнакомым людям. Парень производил впечатление совершенно безобидного существа, но разве не все маньяки таковы?
– Где мы будем пить кофе?
Он пожал плечами:
– Где хочешь.
– Не знаю даже…
Ее, конечно, уже ищут. В кафе тем более опасно.
– Из дома сбежала? – спросил мужчина. – Кафе – это недешево, понятно. Но я приглашаю тебя к себе.
Она не ответила.
– Я тебя приглашаю, – повторил он. – Можешь поехать с мной, если хочешь. Получишь еды. Вымоешься под душем. Согреешься. А потом поговорим о том, что с тобой произошло и что будет дальше. Что скажешь?
– Вы из департамента по делам молодежи?
– Нет. Просто мне нравится помогать людям.
Разве так бывает?
– Меня зовут Брендан. – Он выжидающе смотрел на нее.
– Годится, – буркнула Мэнди.
Он вздохнул:
– Вот и молодец.
Она обошла машину, открыла заднюю дверцу, бросила рюкзак.
Брендан толкнул дверцу переднего пассажирского сиденья, и Мэнди проскользнула в тепло. Это было как во сне, и где-то ждал ароматный кофе…
Машина тронулась с места.
В понедельник вечером Кейт вернулась с работы в свою квартиру в Бексли и с удивлением обнаружила на автоответчике три сообщения. Кейт звонили настолько редко, что поначалу она приняла мигающий красный свет за неисправность. Когда же неуверенно нажала кнопку воспроизведения, знакомый голос объявил, что у нее три непрослушанных сообщения.
– Это невозможно! – громко удивилась Кейт.
Первое было от соседки в Скалби. Она докладывала, что дом расчищен и в понедельник ремонтная бригада готова приступить к работе. «Не волнуйтесь, всё под контролем», – заверила соседка в конце.
Вот и всё. Родительской мебели больше нет. Дом ее детства перестал существовать. Какие чувства вызывала у нее эта мысль? Кейт прислушалась к себе, но нашла только холодную печаль и быстро нажала кнопку воспроизведения.
Об этом можно подумать как-нибудь в другой раз.
Следующее сообщение было от Колина Блэра, злополучного спутника Кейт в вечер субботы, и оно привело Кейт в полное недоумение. Впервые в жизни мужчина пытался связаться с ней после первого свидания.
– Привет, Кейт, это Колин. Вот, решил спросить еще раз… Я о твоем внезапном отъезде позавчера вечером. – Пауза. – Просто интересно знать: если дело во мне, то… что тебя смутило?
«Наверное, это очень необычная мысль для Колина», – подумала Кейт. Он явно не из тех, кто мучается сомнениями по поводу себя и своего поведения. Но в следующий момент она узнала того самого Колина.
– Ты точно ошиблась. Это… не может быть правдой.
Кейт не смогла сдержать улыбки.
– Это как-то связано с репортажем по телевизору о пропавшей девочке, которая вернулась? Не знаю, какое это имеет отношение к тебе, но ты очень бурно отреагировала… – Новая пауза. – Как так получилось, что у меня нет номера твоего мобильника? Я обязательно связался бы с тобой в течение дня и все выяснил.
Кейт никогда не давала свой номер людям, не имеющим отношения к ее работе. Проблематично отвечать на случайные звонки, когда ты при исполнении. Точнее, это было бы проблематично, но Кейт никто не звонил.
До сегодняшнего дня.
– Перезвони мне, – продолжал Колин. – Думаю, имеет смысл встретиться еще раз и разобраться. Согласна? Ну, вот и хорошо. Пока.
Он повесил трубку.
«Что происходит?» – подумала Кейт.
Третье сообщение было от Деборы Голдсби. Она плакала и просила срочно перезвонить.
Кейт налила бокал вина и села на диван, поджав под себя ноги. Кошка пропавших арендаторов прижалась к ее боку и замурлыкала. Кейт подумала, что приятно все-таки, когда дома тебя кто-то ждет.
После звонка Деборе она пыталась осмыслить услышанное.
Итак, Амели заговорила. Не с матерью, а с психологом – сотрудником полиции, в понедельник утром навестившим ее дома после выписки из больницы. Амели некоторое время молчала, а потом вдруг разрыдалась и рассказала об этом человеке.
Собственно, сказала она не так много, и сам контекст беседы заставлял относиться к ее словам с большой осторожностью. Тем не менее это был мужчина. Он увез Амели с Бернистон-роуд и держал взаперти. Ей удалось бежать. Она прыгнула в море, потому что ей показалось, что он следует за ней по пятам. Амели надеялась укрыться за причальной стеной либо спастись вплавь, но в итоге чуть не утонула. Сама она считала, что была на волосок от смерти.
Амели возвращалась к этому снова и снова. Высокие волны. Ледяная вода. Скользкие камни, за которые она пыталась цепляться. Пальцы окоченели. В какой-то момент у нее не осталось сил держаться.
– Я думала, что сейчас умру, – повторяла Амели с широко раскрытыми глазами. – Я думала, что умру… Я думала, что умру…
Она вспомнила, как появился мужчина, который держал ее за руки, но так и не смог поднять. Теперь они вместе, под проливным дождем, боролись за ее жизнь. Потом подошел еще один, и Амели была спасена, когда потеряла всякую надежду. Она до сих пор не могла поверить в это.