– Я умру, – шептала Амели снова и снова. – Я должна умереть…
Как ни старались полицейские, выжать из нее больше не получилось. Как только Амели начинала рассказывать, сразу возвращалась к тому, как висела над водой. Она не переставала описывать волны, ударявшиеся о стену. И воду, которая плескала ей в рот, нос, глаза. Иногда Амели казалось, что она уже под водой. А потом опять повторялась эта фраза:
– Я умру… Я должна умереть…
– Психолог из полиции говорит, что таким образом Амели бессознательно уходила от более страшного, – сквозь слезы объяснила Дебора. – От того, о чем боялась даже вспоминать, настолько это было ужасно. Поэтому и ходила кругами, снова и снова возвращаясь к описанию воды.
Когда Амели показали фотографию Алекса Барнса, она заявила, что не знает этого человека. То есть Барнс определенно не был ее похитителем. То же с Дэвидом Чаплендом, с которым, по словам Амели, она никогда не встречалась.
После нескольких часов осторожных и настойчивых попыток Амели дала наконец описание преступника. Точнее, указала некоторые черты его внешности, неизвестно, насколько близкие к действительности.
Во время беседы она всячески пыталась уклониться от темы. Кейт знала, о чем сейчас думает Калеб Хейл: можно ли доверять этой информации или же девушка просто бросила полицейским кость, чтобы ее оставили в покое?
Но если исходить из того, что информация верна – а на данный момент ничего другого у полиции не было, – они имели дело с мужчиной лет пятидесяти, высоким, стройным, с мягкими чертами лица.
– Выражение лица почти детское, – добавила Дебора.
Ей и Джейсону показали фоторобот, но они не знали никого, кто выглядел бы так.
– Может, живет где-нибудь поблизости? – допытывался Калеб. – Кто-то из пациентов доктора Джейсона, случайный прохожий, привлекший ваше внимание? На парковке возле «Теско», к примеру.
Нет, нет и нет. Как ни ломали голову супруги, они не смогли вспомнить никого, кто хотя бы отдаленно напоминал предполагаемого похитителя Амели.
На вопрос, узнала бы она его, если б вдруг столкнулась с ним лицом к лицу, Амели сначала отвечала уклончиво, но в конце концов кивнула. Да, она его узнает.
– Сейчас возле нашего дома дежурит полиция, – сообщила по телефону Дебора. – Два человека в машине. Если вдруг…
Все понятно. Амели сбежала от преступника, она знает его в лицо и сможет описать. Если мужчина проживал в Скарборо или окрестностях, ее побег обернется для него кошмаром. На улице, в супермаркете, в автобусе или на берегу моря – он мог встретить ее в любой момент и где угодно. Следовало ожидать, что он снова попытается ее похитить. Или заставить замолчать как-нибудь иначе.
Кейт была готова держать пари, что он – добропорядочный горожанин, с постоянной работой, хорошей семьей и вовремя платит за квартиру. Об этом говорил весь ее полицейский опыт. Значит, просто взять и сорваться с места для него проблематично. Между тем каждую минуту ему грозит опасность быть опознанным и арестованным.
– Большего от нее пока не добились, – продолжала Дебора. – Ничего конкретного ни о побеге, ни о том, где и как она провела эти дни. О чем бы ни спросили, Амели вспоминает, как перелезла через причальную стену и каким ужасным был для нее следующий час. Как будто вся ее жизнь вдруг свелась к минутам, когда она висела над водой. Она просто не может говорить ни о чем другом.
«Это проработка страха смерти, который таким образом стремится найти внешнее выражение, – думала Дебора. – И одновременно попытка вытеснения, избавления от него. Ей просто невыносимо думать и говорить, о чем ее просят».
Под конец Дебора заплакала:
– Это кошмар… Я так радовалась, когда Амели вернулась невредимой! Я думала… я надеялась, что это как-то связанно с мальчиком, в которого она была влюблена. Что это он подговорил ее исчезнуть, вместо того чтобы ехать в Шотландию. Но потом в отношениях случился сбой, и Амели от него убежала. Я так надеялась на безобидное объяснение этой драмы… Знаете, как это бывает с современной молодежью? Ситуация быстро меняется, потому что все зависит только от игры гормонов. Но то, что случилось… это ужасно. Непостижимо.
Кейт старалась сохранять объективный взгляд на вещи на протяжении всего разговора. Так ее учили в полицейской школе – быть опорой отчаявшимся родственникам, которым кажется, что земля уходит из-под ног.
– Вам известно, чем сейчас занимается полиция? – спросила Кейт.
– Сегодня они прочесывали территорию вокруг того места, где Алекс Барнс и другой мужчина перетащили Амели через стену. Они надеются, что ее побег даст какие-то зацепки. Откуда и как долго она бежала? Они хотели рассчитать расстояние, которое Амели могла преодолеть, но никто не знает, как долго она была в пути. Еще удивительнее, что ее вещи были найдены так далеко от города. Она не добралась бы оттуда пешком до Кливленд-уэй. Инспектор Хейл был сегодня у нас и пытался с ней побеседовать, но услышал очередное описание сцены на набережной. Завтра утром снова придет психолог из полиции. Инспектор Хейл говорит, каждая новая деталь чрезвычайно важна.
«Это так», – мысленно согласилась Кейт, обдумывая на диване недавний разговор с Деборой. Они близки к поимке мужчины, который, рано или поздно, убил бы Амели. Он не мог ее отпустить хотя бы потому, что она видела его лицо. Не исключено, что Саския Моррис тоже на его совести. Как и Ханна Касуэлл. Не говоря о других возможных жертвах, о которых полиция ничего не знает. Можно представить себе, как Калеба Хейла сводит с ума молчание Амели.
Но теперь у них есть описание. Каким бы сомнительным оно ни было, это кое-что. Мужчина лет пятидесяти, и он должен где-то быть. Следует ожидать, что он уже вышел из своего укрытия, потому что четырнадцатилетняя Амели представляет для него угрозу.
«Как и он для нее», – добавила про себя Кейт.
Она чувствовала нервозность Калеба Хейла. Машина с двумя полицейскими круглосуточно дежурит возле дома Голдсби. Значит, угрожающую Амели опасность Калеб Хейл оценивает как крайне высокую.
– Не могли бы и вы к нам приехать? – попросила Дебора. – Пожалуйста. У вас… совсем другие возможности по сравнению с местными полицейскими.
Слышал бы это Калеб… Тщательно подбирая слова, Кейт попыталась объяснить Деборе, что такое невозможно.
– Вы не из моего округа. Мы работаем только по Лондону. Конечно, бывают исключения, но только по запросу местной полиции. От вашего управления ничего подобного пока не поступало. И, поверьте мне, Дебора, старший инспектор Хейл – талантливый полицейский с богатым профессиональным опытом. Нет ничего такого, что я могла бы сделать лучше него.
Кейт пообещала Деборе быть на связи, но отдавала себе отчет, что, по сути, сует нос в чужие дела. То же было, когда искали убийцу ее отца, однако тогда казалось естественным, что Кейт не может просто сидеть и молча наблюдать за действиями полиции. На этот же раз ее вмешательству не было никаких оправданий. То, что она остановилась в отеле Голдсби, разумеется, не имело никакого значения. Кейт заселилась туда на пару дней, Голдсби не могли считаться даже ее хорошими знакомыми.
Это не ее дело, во всех смыслах слова.
Кейт включила ноутбук и еще раз ввела имя Ханны Касуэлл в поисковик. Перечитала старые пресс-релизы, на этот раз более тщательно, чем в вечер исчезновения Амели.
Кевин Бент упоминался повсюду. Бедняга… Если он невиновен, можно представить, во что превратилась его жизнь. Остался ли он после этого в Стейнтондейле? Ответа на этот вопрос Кейт не нашла. Похоже, журналисты потеряли интерес с Кевину Бенту, после того как его окончательно отпустила полиция. Зато Кейт обнаружила другое. У Кевина был брат Марвин, пятью годами старше. Сейчас ему должно быть двадцать восемь лет. Будучи подростком, Марвин Бент фигурировал в деле об изнасиловании. СМИ не афишировали этот факт из этических соображений – нельзя использовать поведение одного брата в качестве доказательства вины второго. Но где-то это проскочило.
Полиция подозревала, что Марвин Бент входил в группу подростков, заманивших пятнадцатилетнюю девочку в здание заброшенной фабрики, где ее подвергали сексуальному насилию на протяжении нескольких часов. Сам Марвин всячески отрицал свою вину, и двое подростков из группы дали показания в его пользу. Марвин только что бросил школу и устроился официантом в одно из кафе в гавани, где был и в тот день, но только утром. На момент совершения преступления – нет.
Потерпевшая не опознала в Марвине одного из обидчиков. Как, впрочем, и в двоих других участниках группы, признавших свою вину. Девушка еще не оправилась от шока, и ее сбивающие с толку показания едва ли заслуживали доверия. В результате в отношении Марвина Бента ничего не удалось доказать, и расследование против него закрыли.
Тем не менее на нем осталась лежать тень подозрения. Сознавшиеся насильники были его лучшими друзьями, и у него не было алиби. Марвина спасли показания других преступников и жертвы – шаткие основания для оправдания.
«Странно все-таки, – подумала Кейт. – Два брата, каждый замешан в преступлении, и в обоих случаях вина не находит достаточного подтверждения, но и не может быть с уверенностью отведена…»
«Оправдан за недостатком доказательств» – старая история, никогда не удовлетворяющая ни следователей, ни подозреваемых.
Конечно, похититель Амели предположительно другого возраста. Тем не менее Кейт не могла избавиться от ощущения, что будет нелишним приобщить к расследованию дело об исчезновении Ханны Касуэлл. Кейт сама не понимала, почему это казалось ей таким важным. Очень может быть, ее следовало игнорировать в силу большого промежутка времени. Но если она действительно была началом истории, это означало бы фатальную ошибку.
Кейт хотелось позвонить Калебу, чтобы поделиться этими соображениями, но она не решилась. Она здесь ни при чем, это так. Кейт разозлило бы, если б кто-то рискнул так бесцеремонно вмешаться в ее расследование. Очень может быть, Калеб мыслит в том же направлении, что и она. Он хороший полицейский. Поучать его выглядело бы непростительной самонадеянностью.