– Она не так проста, эта Амели, – заметила Кейт.
– Можно сказать и так, – согласился Калеб.
Кейт поймала его тоскливый взгляд на бутылку виски и сделала вид, что ничего не заметила. Иногда Хейлу требовалась защита от самого себя.
– Мы опять в самом начале, – сказал он. – Мы не знаем, кто убил Саскию Моррис. Речи о серийном убийце больше нет. То есть похищение Саскии Моррис вполне могло быть преднамеренным. Она не случайная жертва, оказавшаяся не в том месте не в то время. Нужно еще раз тщательнее присмотреться к ее семье и окружению. – Калеб сделал паузу и добавил: – Что мы уже делали тогда, сразу после ее исчезновения. Безрезультатно.
– Есть еще Ханна Касуэллл, – осторожно напомнила Кейт. – И, может, другие.
– Мэнди Аллард?
– Кто такая Мэнди Аллард?
– Пропавшая девушка. Но это совсем другой случай. Она ушла из дома после того, как мать запустила в нее чайником с кипятком. Некоторое время мы ею занимались, но в конечном итоге не нашли никаких доказательств того, что ее история имеет какое-то отношение к делу Саскии Моррис. Похоже, девушка просто скрывается, потому что не хочет возвращаться домой. Это понятно, учитывая обстановку в семье.
– Но по какой-то причине вы все-таки обратили на нее внимание? Что заставило вас это сделать?
Калеб покачал головой:
– Ничего. О ней можно забыть, правда. И потом, это не ваше расследование, Кейт. Мне нечем особенно хвастать, и тем не менее делом Саскии Моррис занимаюсь я.
– Это так, – согласилась Кейт.
Она хотела рассказать о пребывании Райана Касуэлла в психиатрической лечебнице, но теперь это не имело смысла. Калеб мог рассердиться. Он не желал обсуждать с ней эту тему. «Расскажу обо всем, когда разберусь сама», – решила Кейт.
Калеб понял, что виски ему больше не нальют, и встал.
– Но вы ведь будете навещать родителей, Кейт, – сказал он. – Им нужно это утешение.
Кейт проводила его до входной двери.
– Я буду их навещать, – пообещала она. – И потом, Калеб, не мучайте себя. Никто не понял, что Амели лжет. И вы оказались правы в том, что не доверяли Алексу Барнсу. Вы никогда не видели в нем благородного спасителя и с самого начала подозревали, что с ним что-то не так. Интуиция вас не обманула.
– Очень мило с вашей стороны, Кейт, – ответил Калеб. – Впредь постараюсь вас не разочаровывать.
Кейт смотрела, как он возвращался к машине. Шагал тяжело, как будто на его плечи давила невидимая ноша. И Кейт знала, что это: нераскрытое убийство Саскии Моррис. Осознание собственной вины за растраченные попусту ресурсы и время. Положение Калеба Хейла было незавидным.
Кейт заперла дверь, прошла на кухню, вырвала листок из блокнота на подоконнике и записала имя: «Мэнди Аллард». Вгляделась в него и задумалась.
Неправда, что мне совсем ее не жаль. Напротив, я только и думаю о Мэнди. Каково ей там, без воды, пищи, прикованной к стене?
Бедная девочка. Я чувствую свою вину, но, поразмыслив как следует, прихожу к выводу, что она сама поставила себя в такое положение. Мэнди не следовало меня отвергать, тем более так резко и обидно. Только подумать, как грубо она со мной обошлась… Она втоптала в грязь меня и мои предложения прекрасного, обеспеченного будущего. Ее не должно удивлять, что я не хочу иметь с ней ничего общего. Я всего лишь человек, хотя и очень терпеливый. Мне не нравится, когда со мной так обращаются.
Конечно, сейчас ей тяжело. Иногда я думаю, не облегчить ли ее участь? Не думаю, что так приятно медленно умирать от голода и жажды. Но что я могу для нее сделать? Убить топором? Вряд ли у меня это получится.
Хотя… Мэнди, наверное, ослаблена. Абсолютно беззащитна. Она не станет сопротивляться. Это значительно облегчит задачу. Возможно.
Я брожу по дому, захожу на кухню. Рядом с плитой подставка для ножей. Ножи длинные и острые. Одно движение – и все будет кончено.
Я выхожу в гостиную, но потом разворачиваюсь и возвращаюсь на кухню. Перерезать горло – как это театрально… Не мой стиль. Я смотрю на свои руки. Что здесь еще есть такого, чем можно убить? Эта идея начинает овладевать мной. Возможно, потому что Мэнди разозлила меня больше других. Никто из них до сих пор так меня не оскорблял. Я представляю себе, как подъезжаю к дому, открываю дверь. Мэнди садится в своем углу, смотрит на меня с надеждой. Неудивительно, когда мысли так долго вращаются вокруг еды и питья. Она думает, сейчас я дам ей и то, и другое. Прижимается к стене. Одна ее рука висит на цепи, глаза полны ожидания. Я впервые улавливаю в ее взгляде что-то… вроде благодарности. В кои веки Мэнди рада меня видеть.
Эта мысль оживляет меня. Благодарность – хорошее чувство, очень хорошее. Но я не прощаю ее. Мэнди поймет это, когда я подойду поближе. Прочитает это в моих глазах, и тогда станет кричать. Просить, умолять, биться о стену. Рвать цепь.
Она беззащитна. Совершенно беззащитна. В конце концов, это милосердие с моей стороны. Мэнди может не понимать этого и не ценить, но все равно это так. И мне не за что винить себя.
Я смотрю за окно. Там сгущается темнота, а в доме нет электричества.
Пожалуй, подожду до завтра.
Подвал. Возможно, я спущусь и туда, после того как побываю у Мэнди.
Пятница, 17 ноября
Глядя на бездумно улыбающееся лицо Кейт, любой нормальный человек счел бы ее сумасшедшей. Так ей казалось самой, по крайней мере. Женщина сорока двух лет ехала на север в сгущающихся сумерках по все более безлюдным дорогам и улыбалась от уха до уха. Она не могла удержаться от этого, вспоминая предыдущий вечер и ночь, и улыбка становилась все шире.
Если ночь была чудесной, страстной и волнующей, то вечер рассеял страхи, тяготившие ее душу. Пусть не все, но почти все. Кейт так и не открыла Дэвиду свою настоящую профессию. Это огорчало ее, но она не решилась усложнять ситуацию. Сказала только, что на дом объявились покупатели, и они ждут ее ответа.
– Меня они устраивают. До понедельника я должна сообщить риелтору окончательное решение.
Дэвид посмотрел на нее с удивлением:
– Звучит вдохновляюще. И в чем проблема?
– В нас. – Кейт вздохнула. – В наших с тобой отношениях. У меня квартира в Лондоне. Мне негде будет здесь жить.
– Ты живешь со мной, это не обсуждается.
– Дэвид, не все так просто. Мы даже не знаем…
Он потянулся через стол и взял ее за руку:
– Продай дом, Кейт. Просто сделай это и верь, что все будет хорошо.
Дэвид обошел стол и обнял ее. Поцеловал, а потом они пошли в спальню. Молча, потому что все было сказано.
Теперь самое время подумать над предложением Калеба о переводе в криминальный отдел полиции Скарборо. Они хорошо сработаются.
Кейт не смогла удержаться от улыбки при мысли, что камень преткновения в отношениях с Калебом – ее привычка вмешиваться в чужие расследования – наконец будет убран. Они официально станут коллегами. Эта мысль наполнила ее радостью. Открывалась новая страница жизни – во всех отношениях.
«Кто бы мог подумать, Кейт, – сказала она себе, глядя на свое сияющее лицо в зеркале заднего вида. – Ты и мечтать не смела о том, чтобы все так разрешилось».
Мысли о новой работе отвлекли Кейт от дороги. Она огляделась. Ньюкасл остался позади. Кейт ехала по пустому шоссе, лишь изредка из темноты появлялись встречные машины. Вокруг расстилался однообразный, бесплодный пейзаж.
Зачем она вообще сюда приехала? Она совала нос не в свое дело, что было тем более не слишком умно, с учетом изменившихся обстоятельств. Наверное, отстраниться было бы правильнее. Дела Амели Голдсби по сути нет, как сказал Калеб. Раскрыть исчезновение Ханны Касуэлл после стольких лет, похоже, невозможно. Убийца Саскии Моррис все еще разгуливает на свободе, но Калеб и его люди сделают все, чтобы найти его. Участия Кейт, скорее всего, не потребуется. У нее хватает забот в личной жизни. Это расследование вне ее компетенции явно лишнее.
Кейт сомневалась. Она так долго ехала… И почти на месте.
Так и быть, она войдет туда. Расспросит о Райане Касуэлле и уйдет.
Чемберфилд выглядел таким же богом забытым местом, как и Трескотт-Холл, хотя и ощущался несколько по-другому. Не настолько старое здание, хотя и современным не назовешь. Мрачноватое, пожалуй. Функциональный стиль семидесятых. Но в целом все вполне пристойно и чисто. Недавно оштукатуренные наружные стены. Большие окна, конечно, пропускают много света и закрываются, скорее всего, лучше, чем в Трескотт-Холле. Перед зданием большая асфальтированная парковка с несколькими автомобилями. За ней окруженный высоким забором парк.
В Чемберфилде содержатся тяжелобольные пациенты и лица, осужденные на превентивное заключение. Кейт спросила себя, содержался ли Райан Касуэлл в этой изолированной части клиники? Такое трудно представить. Калеб узнал бы об этом сразу, когда расследовал исчезновение Ханны Касуэлл. И газеты, конечно, разнесли бы эту информацию. Так что Райан вряд ли был здесь по решению суда. Что, конечно, не исключает серьезности его заболевания.
Кейт вышла из машины. Резкий ветер пронизывал до костей, и она поплотнее закуталась в пальто. Мобильный засигналил, и Кейт открыла «Вотсапп» в надежде увидеть сообщение от Дэвида. Но это оказался Колин.
Как ты думаешь, насколько правильно мне не отвечать? Это очень удобное решение, просто молчать, после того что между нами произошло…
Кейт вздохнула и удалила сообщение. Колин, как всегда, в своем стиле.
– Между нами ничего не происходило, черт возьми! – сказала она громко.
Пересекла парковку, толкнула массивную стеклянную дверь и только после этого увидела звонок. Минуту спустя ей ответил мужской голос:
– Да?
– Детектив-сержант Кейт Линвилл, лондонская полиция.
Журналистке здесь не открыли бы и точно не предоставили бы никакой информации.
– Лондонская полиция? Скотланд-Ярд?
– Да. Впустите меня, пожалуйста.
– В чем дело?