– Будьте добры, откройте дверь.
Еще пара секунд, и раздался гудок. Кейт вошла в холл. Семидесятые, однозначно. Деревянные панели на стенах, деревянный потолок. Большие оранжевые лампы сферической формы. Зеленый линолеум. По крайней мере, здесь тепло. Хоть и пахнет каким-то моющим или дезинфицирующим средством. Химический запах, но приятный. Создает ощущение чистоты и свежести, вполне соответствующее этому месту.
Навстречу Кейт вышел пожилой мужчина, выглядевший так, будто его мучили застарелые проблемы, решить которые он давно отчаялся, но они наложили глубокий отпечаток на его черты. «Доктор Стивен Олскотт» – было написано на бейджике. Когда всю жизнь имеешь дело с психически больными людьми, поневоле будешь выглядеть как страдающий хронической депрессией.
– Сержант Линвилл?
Она показала удостоверение, на которое доктор Олскотт даже не взглянул.
– Я доктор Олскотт. Чем могу быть вам полезен?
Похоже, он не собирался приглашать ее в кабинет. Они стояли друг напротив друга в пустом холле.
– Речь пойдет о вашем бывшем пациенте, – сказала Кейт. – Райан Касуэлл.
Доктор Олскотт слегка покачал головой:
– Мы не предоставляем информации о пациентах. Врачебная тайна…
– Опасная ситуация…
– Тем не менее. Только по решению суда, да и то…
На решение суда Кейт рассчитывать никак не могла.
– Мне не нужны подробности лечения, – сказала она. – Почему он оказался здесь – вот и все, что я хочу знать. И как долго пробыл.
Доктор Олскотт грустно посмотрел на нее:
– И этого тоже я вам открыть не могу.
– Мистер Олскотт, я расследую похищение и убийство девушки. Мне нужно знать, почему Райан Касуэлл здесь содержался.
Олскотт остановился и наморщил лоб:
– Райан Касуэлл? Он не содержался здесь в качестве пациента. Он у нас работал, по хозяйственной части.
– О! – вырвалось у Кейт.
Такого варианта, при всей его очевидности, она до сих пор не рассматривала. Разумеется, Райан Касуэлл здесь работал.
– Но это было очень давно, – продолжал Олскотт. – Около двадцати лет тому назад.
Кейт задумалась. Леонора Касуэлл повторяла, что ее сын не сделал ничего плохого, как только вспомнила про клинику. Но Райан не был пациентом Чемберфилда, он здесь работал. Может… его в чем-то подозревали?
– Почему он ушел отсюда? – спросила Кейт.
Олскотт задумался.
– Я не застал здесь Райана Касуэлла. Как будто была какая-то история с пациенткой…
Кейт почувствовала, как забилось сердце. В Райане Касуэлле было что-то такое, что никогда ей не нравилось. Дело даже не в его грубости. Итак, у него был роман с пациенткой? Насколько она была молода? Намного старше Ханны, Саскии, или… Райан Касуэлл любил молоденьких девушек?
– Лучше спросить доктора Меннеринга, – сказал Олскотт. – Он тогда уже работал здесь и знает об этом больше.
Олскотт исчез в одном из коридоров, отходящих от холла, и спустя некоторое время вернулся с другим пожилым мужчиной, выглядевшим еще мрачнее.
– Вы из Скотланд-Ярда, сказал мой коллега? Я доктор Меннеринг. Чем могу служить? – Он крепко пожал Кейт руку.
– Сержанта интересует Райан Касуэлл, – поспешил объяснить доктор Олскотт. – Его ищет полиция, и…
– Мы не ищем его, – перебила Кейт. – У Райана Касуэлла есть квартира, и он действительно там проживает. Нужно навести справки, не более того.
– Странный всплеск интереса к Райану Касуэллу, – заметил Меннеринг. – Десятилетиями о нем никто не вспоминал, и вдруг сразу два запроса в течение нескольких дней…
Кейт наморщила лоб. Два запроса? Неужели Калеб уже успел?
– Кто еще о нем спрашивал?
– Родственник пациентки, из-за которой Касуэлла уволили, – ответил Меннеринг. – Довольно молодой человек.
– Он задавал вопросы о Райане Касуэлле?
– Его интересовала скорее она. Пациентка, его дальняя родственница. И ее заболевание. В этом плане его интерес отличался от вашего, сержант. Конечно, мы ему ничего не сказали.
Кейт лихорадочно пыталась разобраться в том, что услышала за последние две минуты. Все оказалось сложнее, чем она думала, но Линвилл чувствовала, что приближается к разгадке. По крайней мере, теперь разгадка была в пределах досягаемости.
– То есть Касуэллу пришлось уйти из-за пациентки? Полагаю, он завязал с ней любовные отношения?
– Именно. Очень молодая женщина, семнадцати лет. Маниакально-депрессивный психоз. Разумеется, ни о каких таких отношениях пациентов с персоналом у нас не может быть и речи. Как только мы узнали об этом, Касуэллу оставалось только собрать вещи. Мы решили не привлекать полицию, чтобы не ломать ему жизнь. Уволили в дисциплинарном порядке.
– Понятно. И кто была эта пациентка?
– Не могу вам сказать.
– Ей было семнадцать лет, вы говорите? У вас лечатся и такие?
– На самом деле мы не психиатрическая больница для подростков и молодежи, но случаются исключения. Этой пациенткой занимался терапевт, который поступил к нам на работу и, с нашего разрешения, просто привел ее с собой.
– Как долго она была здесь?
– Два года.
– Хотела ли она отношений с Касуэллом или он ее принуждал?
Меннеринг как будто засомневался:
– Он ее не принуждал. Но в случаях тяжелого психического заболевания едва ли можно говорить о свободном выборе. Она не вполне осознавала, что делает.
Кейт чувствовала, что подошла к разгадке вплотную и все, что остается – установить причинно-следственные связи и сделать правильные выводы. В то же время от разгадки ее отделяли непроходимые заросли.
– Терапевт, который лечил эту пациентку, еще здесь? – спросила Кейт. – Могу я поговорить с ним?
– Он на пенсии, – ответил Меннеринг. – Но я могу сообщить его имя и адрес. Думаю, он до сих пор живет в Ньюкасле.
– Было бы очень любезно с вашей стороны, спасибо. Что же касается Райана Касуэлла…
Кейт запнулась, подбирая нужное слово. Мужчины выжидающе смотрели на нее. Или нетерпеливо? У них были дела поважней, чем беседовать с сержантом Скотланд-Ярда.
– Касуэлл не был вашим пациентом, следовательно, врачебная тайна на него не распространяется, – нашлась наконец Кейт.
– Именно, – подтвердил Олскотт.
– Какое у вас сложилось впечатление о Касуэлле? Чем он вам запомнился… я имею в виду, помимо этой истории с пациенткой? Другие проблемы с ним были?
Меннеринг и Олскотт задумались.
– Честно говоря, – начал Меннеринг, – мы уделяли ему не так много внимания. У нас достаточно хлопот с пациентами. Он работал у нас… по хозяйственной части. И в этом плане был абсолютно надежен, вот и все, что я могу о нем сказать. Все у него было в порядке. Касуэлл устранял любые поломки. Он хорошо делал свою работу.
– И больше ничем не привлекал вашего внимания? Были еще истории с женщинами… ну, или с молодыми девушками?
– С молодыми девушками? – раздраженно переспросил Меннеринг.
– Да. Может, он питал слабость к подросткам? Ничего такого не заметили?
– Нет, даже если такое и было, – ответил Меннеринг. – Мы вообще не интересовались его частной жизнью.
– У него были серьезные отношения с женщинами?
Меннеринг пожал плечами:
– Понятия не имею. Он никогда не появлялся здесь с женщиной и не упоминал никаких женщин. В этом отношении Касуэлл всегда казался мне… немного странным, что ли. Волк-одиночка. Никогда ничего о себе не рассказывал. Да я и не спрашивал, честно говоря. Ничего об этом не знаю. Райан Касуэлл, как бы неприятно это ни звучало, впервые обратил на себя внимание только в связи с этой пациенткой.
– Как это открылось?
– Она созналась во всем своему терапевту.
Кейт кивнула. Терапевт определенно важен.
– Можно его имя и адрес?
Спустя без малого час Кейт уже беседовала с доктором Беном Расселом. К счастью, он все еще проживал по известному в больнице адресу в Чемберфилде и оказался дома.
Маленький худощавый мужчина с настороженными глазами, он выглядел умным, проницательным и беспокойным человеком. Ему как будто было достаточно взглянуть на Кейт, чтобы понять, в чем ее проблема. Так ей показалось, во всяком случае. Так или иначе, заглядывать в людские души было частью его работы.
– Конечно, я хорошо помню эту историю, – начал доктор Рассел.
Он сидел напротив Кейт в маленькой гостиной, стены которой почти полностью закрывали шкафы с книгами. Кейт с благодарностью приняла его предложение выпить чаю. Припарковаться пришлось довольно далеко от дома, она целую вечность шла по холоду и промерзла насквозь. Теперь перед ней стояла чашка с кипятком и ромашковым пакетиком. Не самый любимый вкус, но согреться можно.
Кейт представилась сержантом Скотланд-Ядра, почему и была немедленно принята.
– Хорошо помню, – повторил Рассел, – даже слишком хорошо. В Чемберфилде эта история наделала много шума. Касуэлла уволили без предварительного уведомления, что совершенно справедливо.
– Касуэлл приложил много усилий, чтобы добиться этой женщины?
Доктор Рассел задумался:
– Похоже, он влюбился в нее по уши. И она не стала с порога его отвергать. Касуэлл просто не мог упустить такую возможность.
– У него были проблемы с женщинами?
– Не знаю, были ли у него проблемы. Но определенно Касуэлл не был из тех парней, на которых женщины слетаются как мухи на мед. Слишком угрюмый, замкнутый, даже мрачный. Тяжелый человек, каких обычно сторонятся.
– И когда он закрутил с ней роман… у него была другая женщина на тот момент? Я имею в виду, жил ли Касуэлл один или был женат?
Рассел покачал головой:
– Я почти уверен, что другой женщины не было. Однажды я поздно выходил из клиники и встретил Касуэлла у входа, он чинил лампы. Ну, я и заметил в шутку, что он не слишком торопится домой; что, мол, скажет на это жена? Касуэлл мрачно посмотрел на меня и ответил, что у него никого нет, поэтому неважно, когда он придет домой и придет ли вообще. Это прозвучало… – доктор Рассел осекся.
– Как это прозвучало? – спросила Кейт.