– Она сидит на ключах, – Линда кивнула на Мэнди. – Я не могу до них добраться.
Кейт поняла, что женщины смотрят друг на друга так вот уже несколько часов. Каждая ждет, когда силы другой иссякнут, и, судя по всему, первой будет Мэнди. К сожалению.
– Теперь у нас есть машина, – сказал Сондерс и показал на Кейт: – Ее.
– Ты действительно хочешь оставить ее здесь? – спросила Линда.
– А что еще нам остается? Она почти докопалась до правды. Мне пришлось привезти ее сюда.
– Так уж и докопалась…
Линда подняла руку и утерла кровь с лица рукавом зимнего пальто. К ране прилипла шерсть, отчего лицо выглядело еще ужаснее. Шарф, которым Линда обвязала руку, пропитался кровью насквозь. Должно быть, Мэнди набросилась на нее как разъяренный зверь. И, в общем и целом, справилась с задачей. Большего получиться не могло.
– Ей известно достаточно, чтобы оставить ее здесь. – Брендан чуть не плакал. – Прошу тебя, Линда… я действительно всего лишь хотел…
– Так или иначе, она здесь. Теперь она должна исчезнуть.
Кейт пока не знала, как вписать в эту историю Линду Касуэлл, но понимала одно: это то самое место, где погибали девочки. Саския Моррис и, с большой вероятностью, Ханна Касуэлл. Первая, согласно рапорту патологоанатома, умерла в состоянии крайнего истощения. Их оставили на произвол судьбы, посреди безлюдья, вдали от людей и человеческого жилья. Самый простой способ убить человека – просто закрыть за собой дверь. Брендан, вероятно, избавлялся от тел.
Но зачем? Что заставляло их это делать?
Со временем все выяснится. Теперь же надо постараться не дать им выйти из дома. Что вряд ли удастся, потому что ее не выпустят. Она представляет для них серьезную угрозу.
Кейт подумала было назваться полицейским, но опять отвергла эту идею. Этим можно еще впечатлить Сондерса, но точно не Линду Касуэлл. Какими бы ни были отношения между этими двумя, иерархия угадывалась безошибочно. Линда задавала тон. Брендан был целиком и полностью ей предан и добивался ее расположения.
Но Линду нелегко запугать, и дело даже не в том, что она больна. А то, что она больна, Кейт видела. Это читалось в ее глазах, даже если б Кейт не знала, что Линда провела некоторое время в психиатрической лечебнице.
То, что она имеет дело с полицейским, могло сделать Линду более решительной и агрессивной. До сих пор Линда видела в Кейт наивную журналистку, которая вообще не представляла бы никакой опасности, если б не мнительность Брендана Сондерса. Полицейское удостоверение заставило бы ее по-другому оценить ситуацию и, возможно, прибегнуть к более радикальным способам обезвреживания, чем оставить Кейт взаперти помирать голодной смертью. Последнее все же давало некий шанс уйти живой. Очень небольшой шанс, как догадывалась Кейт, и все-таки…
«Надеюсь, они не станут рыться в моей сумке, – подумала она. – Если Сондерс найдет мое полицейское удостоверение…»
– Вы совершаете преступление, оставляя нас здесь, – сказала Кейт. – Девушке нужна срочная медицинская помощь.
– Да что ты говоришь! – Линда покачала головой. – Девушка знает, почему я ее бросаю. В этом нет моей вины.
– Бросить и запереть не одно и то же, – заметила Кейт.
Линда пожала плечами. Кажется, у нее и в мыслях не было, что она поступает неправильно.
– Брендан, мы уходим, – сказала Линда.
– Отдайте сумку, – потребовала Кейт.
Линда покачала головой:
– Забудь, твои вещи мы заберем. Брендан, проверь телефон этой женщины. Выключи и выбрось в море. Я хочу быть уверена, что нас не выследят.
Брендан послушно полез в сумку. Кейт затаила дыхание. К счастью, полицейское удостоверение его не заинтересовало. Он поднял смартфон:
– Вот!
Ни Брендану, ни Линде не пришла идея проверить электронную почту Кейт и «Вотсапп». Видимо, в глазах Линды это были ненужные хлопоты.
– Выключи, – скомандовала она.
Брендан выключил телефон, выскочил за дверь, подбежал к краю плато и по высокой дуге метнул телефон в море. Теперь вся надежда на голосовое сообщение.
Линда сплюнула на пол. Они с Бреданом попятились к двери, не сводя глаз с пленниц. Нападать рискованно, Кейт сразу отвергла эту идею. Возможно, она справилась бы с раненой Линдой, но точно не с Бренданом.
Дверь захлопнулась. Кейт услышала, как несколько раз повернулся в замке ключ.
– О боже… – прошептала Мэнди.
И упала, не в силах больше держаться. Разбитая бутылка покатилась по полу.
– Мы погибли.
Кейт присела рядом на полу и положила ее голову на колени.
– Не надо, Мэнди. Вы ведь Мэнди Аллард, так? Не отчаивайтесь, мы обязательно найдем выход.
Мэнди слабо покачала головой:
– Я все здесь осмотрела. Выхода нет.
– Вы сильная и смелая девушка, Мэнди. Идея с бутылкой гениальна.
– И чем это помогло?
– Она осталась без ключей от машины. Вы сделали бы это, если б мы с Бренданом не помешали.
– Очень любезно с вашей стороны, но я бы не справилась. Слишком больно, – Мэнди подняла правую руку.
По крайней мере, это должно было быть рукой, согласно представлениям Кейт об анатомии человеческого тела. Но то, что видела Кейт, не напоминало руку даже отдаленно. Кусок сырого, кровоточащего мяса. Линвилл содрогнулась:
– Что с вами случилось?
Мэнди повернула голову к стене. Кейт увидела кольцо с цепью и стальным «браслетом».
– Она приковала меня цепью. Я смогла вытащить руку после того, как содрала с нее кожу.
Кейт подавила внезапный порыв к рвоте. То, что осталось от руки, наводило на мысль о тяжелой инфекции. Но еще более ужасало представление о том, через что пришлось пройти этой девушке. С какой беспощадной отвагой боролась Мэнди за жизнь! Такие подвиги не бывают напрасными. Тем не менее времени оставалось мало. То, что у нее до сих пор нет заражения крови, можно считать чудом.
– Я умру здесь, – тихо повторила Мэнди. Разговор явно утомил ее. – Левая рука немногим лучше. Ожог. Я умру от истощения и жажды. Выхода нет, все кончено.
Где-то снаружи послышался звук автомобильного мотора. Брендан и Линда уезжали.
– Послушай, Мэнди, ты не можешь сдаться сейчас. Мы выберемся отсюда. Я не журналистка, как думает Брендан Сондерс. Я полицейский. Ты слышишь?
Прозрачные веки Мэнди дрогнули:
– Теперь это ни к чему.
– Я отправила сообщение в «Вотсаппе». За нами приедут, нас вытащат отсюда.
– Никто не найдет нас здесь.
– Я все подробно описала.
С описанием Кейт преувеличивала. Надежда на то, что призыв о помощи дойдет до нужных людей, оставалась весьма призрачной. Но Кейт нужно было пробудить дух Мэнди. Мобилизовать последние ресурсы ее организма, хотя бы для того, чтобы пережить следующие несколько часов.
– Прошу тебя, верь. Мы выберемся.
– Эта Линда Касуэлл совсем сумасшедшая, – сказала Мэнди. – Боже, какая она сумасшедшая… Мне не следовало садиться к ней в машину. Но…
Она замолчала, но Кейт не составило труда закончить мысль. Линда Касуэлл – женщина, это облегчало ей задачу. Что же касается Ханны… могла ли она заподозрить собственную мать, если, конечно, ее узнала? С Саскией все было, как с Мэнди… Кейт вспомнила вечер, когда искала в Стейнтондейле Райана Касуэлла, встретила женщину на автобусной остановке, и та, ни минуты не сомневаясь, села к ней в машину. Потому что Кейт – женщина. У женщин опасность автоматически ассоциируется с мужчинами, а не с другими женщинами.
– Мы выйдем отсюда, – повторила она.
Стемнело. Теперь в комнате можно было различить лишь очертания предметов. Кейт почувствовала холод, подняла шерстяное одеяло с пола и накрыла себя и Мэнди. Девушке это не помогло. Ее продолжало трясти, как в лихорадке.
Кейт молила того, кто получил сообщение, отреагировать немедленно.
– Прошу тебя… – шептала она.
Ее никто не слышал.
– Проклятье! «Утес чайки» – самое распространенное название на английском побережье! – распалялся сержант Стюард. – Отели, рестораны, пабы, просто закоулки – и прежде всего в Нортумберленде. Я загуглил!
Старший инспектор Калеб Хейл тяжело оперся руками о стол:
– Нам нужно еще раз прослушать сообщение. Что она там говорит?
– Криминалисты работают над удалением фоновых шумов, – сказал Стюард. – Может, сегодня удастся разобрать еще что-нибудь…
Калеб уставился на лист бумаги, где записал ключевые слова.
– Побережье… безлюдное место… – пробормотал он. – Это ни о чем. Любое место под названием «Утес чайки» будет находиться на побережье. – Продолжил дальше: – «На юге». Хм… даже не догадываюсь, что это может значить.
– Может, в тот момент Кейт просто развлекала его непринужденной беседой, – предположил Стюард. – Если наше предположение верно и она находится во власти человека, который представляет для нее опасность или даже напрямую угрожает, она может отправлять сообщения только тайком, незаметно для него.
– Писатель… – задумчиво проговорил Калеб и нахмурился. – Либо они говорят о литературе, либо…
Слово «писатель» цепляло, словно намекало на что-то.
Конечно, время от времени на инспектора находили сомнения. Когда в дверь его лондонской квартиры позвонил этот Колин Блэр и проиграл едва внятное голосовое сообщение из чата с Кейт Линвилл в «Вотсаппе», в голове Калеба загорелась тревожная лампочка. Мысль о том, что он преувеличивает опасность, пришла позднее. Она, кстати, была и у Колина Блэра, который, судя по всему, страшно боялся поставить себя в неловкое положение.
– Какие у вас отношения с сержантом Линвилл? – спросил его Калеб.
Блэр слегка покраснел:
– Я ее друг. Ну… бывший парень, можно сказать и так. Насколько я понял, с некоторых пор у нее появился другой. Может, именно он ей сейчас и угрожает.
Кейт и ее парни, бывший и настоящий… По меньшей мере удивительно для того, кто привык считать личную жизнь сержанта Линвилл несуществующей.
Калеб скорее не разделял его подозрения, но Дэвида Чапленда следовало исключить из списка потенциальных убийц, поэтому Калеб позвонил ему. Дэвид сидел у себя в кабинете и был искренне удивлен услышанным.