Тем не менее командовал здесь Калеб, а не он.
Квартира Брендана Сондерса оказалась тесной и теряла еще больше пространства из-за скошенного потолка. Неуклюже обставленная излишним количеством излишне громоздкой мебели, она выглядела уютной благодаря множеству поразительно красивых растений в горшках, стоявших везде – на окнах, книжных и кухонных полках. Должно быть, цветы были страстью Сондерса. Другой страстью, судя по всему, были книги. Они стояли на полках в шкафах, громоздились стопками на полу, так что было трудно пройти.
«Нужно тщательно все обыскать…» – мысленно повторил Роберт слова шефа.
Они принялись за дело. Выдвигали ящики, открывали дверцы шкафов, листали старые календари, поднимали цветочные горшки, двигали книжные стопки, заглядывали под диван и кровать. Калеб включил ноутбук, но система, как он и опасался, затребовала пароль. Так что дальше он не продвинулся.
Коллеги недоуменно переглянулись.
– Должна быть какая-то подсказка, – пробормотал Калеб.
– Совсем не обязательно, – возразил Роберт. – Нет никакой уверенности в том, что «Утес чайки» вообще имеет какое-то значение. Это может быть не более чем указатель, который сержант Линвилл случайно увидела из окна машины.
– Это единственное, что у нас есть, – возразил Калеб. – Так что вперед.
Они продолжили поиски. Калеб сделал несколько звонков в отделение. Дальнейший криминалистический анализ голосового сообщения Кейт не дал пока ничего нового. Телефон Дэвида Чапленда – тоже. Хелен занималась «Утесами чайки» по всему Нортумберленду. Если предположить, что в два часа Кейт все еще была в Скарборо и отправила сообщение из Нортумберленда в половине пятого, можно было рассчитать примерный радиус интересующей их территории. Если, конечно, Кейт произнесла это название сразу после того, как увидела указатель, в чем уверенности быть не могло.
Прорыв произошел примерно через час после того, как они вошли в квартиру. Стюард пролистывал книги на полке над кроватью Брендана. Толстый слой пыли указывал на то, что Сондерс к ним давно не прикасался. И как раз в тот момент, когда Роберт окончательно отчаялся что-нибудь найти, к его ногам выпала сложенная бумага.
Рекламный проспект. «Утес чайки».
– Сэр! – закричал Роберт и побежал на кухню, где Калеб снимал с полки кулинарные книги. – У меня кое-что есть, это не может быть совпадением!
Калеб посмотрел на брошюру:
– Никаких совпадений. Вот оно…
Он пролистал пожелтевшие страницы. На лицевой обложке красными буквами: «Утес чайки», ниже имя, которое зажгло в голове инспектора все тревожные лампочки: Джозеф Мейдоуз.
– Это приятель Сондерса, чью машину он забирал из ремонта. Черт, мы не должны были его отпускать. Коллеги не застали его дома, и…
Калеб не договорил. В свое время он исключил Сондерса из числа подозреваемых, а вместе с ним оставил и Мейдоуза.
«Дурак, – отругал себя Калеб. – Наивный дурак».
На первой странице – стилизованный рисунок северного пейзажа, схема проезда. Подпись: «Береговая тропа Англии», далее изображение дома и перечень того, что там можно купить: напитки, салаты, фиш-энд-чипс, бургеры.
На задней обложке фотография с видом побережья. Похоже на Нортумберленд. Название места – Алнвик. Популярное туристическое место, как будто южнее.
– Что-то вроде паба, – взволнованно заметил Роберт.
– Больше похоже на закусочную на обочине туристической тропы. Но это старая штука, – он кивнул на проспект. – Думаете, еще работает?
– Мейдоуз, похоже, владелец. Заправляет там, по крайней мере.
– Заправлял, – поправил Калеб. – Сейчас он живет в Скарборо. Это слишком далеко… – Он задумался. – Сейчас сообщу коллегам в Нортумберленде. Пусть немедленно отправят туда людей.
– Что мы им скажем? Что они должны там найти?
– Мэнди Аллард, Кейт Линвилл, Брендана Сондерса, Джозефа Мейдоуза. Не исключено, что дом придется штурмовать. Нужна вооруженная команда.
– Сэр… все это может выглядеть совершенно иначе.
– Возможно, но я не могу рисковать. Тем более когда на карту поставлена жизнь Кейт.
– Понимаю, но…
– Мы отправляемся к Мейдоузу. И на этот раз точно к нему попадем.
Роберт вздохнул. Похоже, шеф опять решил взломать чужую квартиру. Второй раз за последние несколько часов.
Мэнди ни на что не реагировала. Она металась в жару и несколько раз сбрасывала одеяло, которым Кейт снова и снова укутывала ее. Бредила, не открывая глаз. Кейт ничем не могла ей помочь – ни водой, ни бинтами, ни медикаментами. Девушка обессилела. Если помощь не подоспеет в ближайшее время, она вряд ли выживет.
Незаметно сгустилась темнота. Кейт различала очертания предметов и снова и снова обыскивала глазами дом в поисках лазейки наружу. Хотя и подозревала, что это бесполезно. Мэнди провела много часов, занимаясь тем же, при куда лучшем освещении. И ничего не увидела, потому что ничего не было. Но Кейт не могла просто сидеть и ждать, не зная, есть ли в этом смысл.
Она снова присела рядом с Мэнди, подвинула ее к стене и в сотый раз подоткнула одеяло. Хорошо, что на Кейт теплое пальто и ботинки. Но и в них она чувствовала себя огромной ледяной глыбой. Голод и жажда пока терпимы, но очень скоро станут главной проблемой. Они замурованы. Ни малейшего шанса вырваться на свободу. Линда проделала большую работу.
Линда Касуэлл. Женщина, которую считали первой жертвой, оказалась преступницей. Куда бы она ни уехала тогда от Райана, она вернулась. Как ей удалось так долго прожить в Англии неузнанной? Кейт подозревала, что после бесследного исчезновения Ханны полиция не оставляла попыток связаться с ее матерью. И им это не удалось, что оставалось для Кейт большой загадкой. Вряд ли Линда вела жизнь отшельницы в этом доме. Такое было невозможно без воды и электричества на протяжении стольких лет. И без денег. Ей нужно было откуда-то получать деньги. Она водила дорогую машину. Линда могла работать нелегально, горничной или уборщицей, но арендовать жилье без того, чтобы об этом не узнали в полиции, она не могла. Допустим, работодатели позволили ей где-то жить без регистрации. Они же одолжили дорогую машину?
Или Линда жила у Брендана Сондерса, с которой ее, очевидно, связывали более тесные отношения, помимо дальнего родства.
Она похитила Ханну, в этом Кейт была уверена. Возможно, в основе этого поступка лежало вполне естественное желание матери вернуть своего ребенка. Бороться за Ханну в суде представлялось идеей безнадежной, учитывая пребывание Линды в психиатрической клинике. Она выслеживала Ханну, возможно, на протяжении нескольких дней или недель. Пока не открылась ей дождливым ноябрьским вечером на вокзале в Скарборо. Ханна, которая, вероятно, очень смутно помнила мать, могла узнать ее по фотографиям и без колебаний села в машину. Удивленная, конечно, растерянная, но ни о чем плохом не подозревающая. Она должна была тосковать на матери с таким нелюдимым, мрачным отцом. Можно представить себе, как она обрадовалась.
Но потом Ханну привезли сюда, и в какой-то момент она поняла, что Линда не собирается отпускать ее обратно. Какими бы ни были отношения Ханны с Райаном, он был ее отцом, и его дом был ее домом. Ханна вела жизнь обыкновенной школьницы, у нее были друзья, уроки, повседневная жизнь, в которую она не могла вернуться. Постепенно Ханна поняла, что оказалась во власти психически больного человека…
Кейт оглядела темную, пустую комнату. Ей казалось, она дышит отчаянием, страданиями, витавшими в этих стенах.
Что потом?
Ханну так и не нашли. Кейт предполагала, что Линда уморила ее голодом, как Саскию Моррис. В какой-то момент она просто перестала появляться в этом доме, бросив девочку умирать от голода и жажды. За то, что та отказалась ей подыгрывать и больше не была той дочерью, о которой мечтала Линда.
Кейт вспомнила разговор с докторами в Чемберфилде. Связанные врачебной тайной, они были очень осторожны в описании болезни Линды. Маниакально-депрессивный психоз. Возможно, нездоровое желание власти над человеком, который должен принадлежать ей как собственность. Потерянность и отчаяние депрессивных фаз, перемежающихся маниакальными эпизодами. Возможно, поначалу главной движущей силой в их отношениях с Райаном была именно она, Линда. Райан тоже жаждал отношений с женщиной, но в обычных рамках. Как одинокий мужчина, которому кто-то нужен.
Итак, Линда отвернулась от Ханны и обрекла ее на смерть, потому что не могла вынести ее слез и тоски по дому. Отказ Ханны любить ее, жить с ней, должно быть, сильно ранил Линду. А Кейт была готова спорить, что Линда не из тех, кто хорошо справляется с разочарованием.
Потом она, можно сказать, вошла во вкус. Линда хотела дочь. Она решила, что имеет на это право, как женщина, родившая девочку. И вот она похищает Саскию Моррис. Переживает с ней ту же драму, что и с Ханной. Саския тоже просится домой. Умоляет об этом так же отчаянно, как и Ханна. Не проявляет ни малейшего желания принять Линду как мать. Этим она выносит себе смертный приговор. Линда отворачивается от очередной жертвы, раз и навсегда.
Кейт взглянула на Мэнди, которая не спала, только тяжело дышала рядом с ней. С Мэнди Аллард Линда сломала шаблон. Саския – девушка из благополучной семьи, застенчивая и окруженная заботой. Ханна тоже росла под опекой отца. Линда увидела в этом проблему – так появилась Мэнди Аллард. Девочка, убежавшая из дома, не привыкшая рассчитывать ни на кого, кроме самой себя. Конечно, это не сработало. Именно потому, что Мэнди нельзя запереть просто так, не встретив сопротивления. И превратить в дочь мечты.
Линда не остановится, Кейт это понимала. Классический случай серийного убийцы. Социопат, не способный на здоровые отношения с людьми и потому так жаждущий этих отношений. Кейт видела ее глаза. Их выражение – точнее, отсутствие всякого выражения. Ей приходилось иметь дело и с такими существами, совершенно не способными понять чувства других. С Линдой Касуэлл не получится поговорить. Ее невозможно убедить ни в чем. Ее нельзя было выпускать из клиники, но закон запрещает удерживать таких в изоляции насильно. До тех пор, пока что-то не случится