По удивленному выражению ее глаз Кейт понимает, что не знает.
– Чушь, – говорит Линда.
– Спросите его об этом сами. Я вышла на него через врачей психиатрической клиники в Чемберфилде. Готова спорить, он искал способ остановить вас в вашем безумии.
– Я не сумасшедшая, – возражает Линда.
Струйка крови стекает из уголка рта по подбородку. Рана открылась.
– И Брендан не хочет ничего останавливать. Иначе не привез бы меня сюда.
– Он запаниковал, поскольку испугался, что я сообщу о вас в полицию. Но, думаю, он давно в отчаянии от того, что вы вытворяете.
– То, что я вытворяю, не ваше дело.
– Вы убили собственного ребенка, Ханну.
– Я не убивала ее.
– Вы бросили ее здесь умирать от голода и жажды. Это безумие, Линда.
– Она не захотела со мной жить.
– Она не захотела погибать в этой ловушке. Вырванная из привычной жизни. Принуждаемая демонстрировать чувства, которых у нее и в помине не было. К любви не принуждают, Линда. Никому из нас не под силу заставить человека полюбить. Ваша идея безумна, Брендан это понимает. И хочет остановить вас, пока вы не убили больше людей.
– Ключи, – повторяет Линда.
– Я не отдам их вам.
Линда делает шаг вперед. Кейт видит ее пустые, широко раскрытые глаза и отступает назад. Стекло хрустит под ногами. В воздухе висит запах бензина.
Внезапно Линда прыгает на Кейт. Бьет ее по лицу ладонью неповрежденной руки с пятью растопыренными пальцами и одновременно коленом в живот. Кейт вскрикивает от неожиданности и боли. Сгибается пополам, и Линда использует это как возможность ударить ее предплечьем по шее. Кейт падает со стоном. Линда бросается на нее, пытаясь дотянуться до руки, в которой Кейт все еще держит ключи. На мгновение Кейт кажется, что она теряет сознание, но присутствия духа достаточно, чтобы понять, что за ключи нужно бороться до конца. Как только Линда завладеет ими, их с Мэнди участь будет решена. Линда не оставит ее в живых, для этого Кейт знает о ней слишком много. Сообщение или никто не получил, или получивший не догадывается, что с ним делать. Так или иначе, не похоже, чтобы помощь была в пути. Не стоит на них рассчитывать.
Линда роняет телефон, и фонарик гаснет. Комната погружается в темноту.
Кейт ерзает спиной по стеклу. Дышит бензином, который все растекается по полу. Над ней Линда, бьет по лицу, пинает по чему придется. Кейт не подозревала в ней такой физической силы. Как полицейский она обучена приемам борьбы, но против напора Линды они бесполезны. Удар в живот оказался слишком сильным. Кейт борется с тошнотой и сжимает в руке ключ, сосредоточив на этом остатки энергии.
Вдруг Линда кричит:
– Брендан! Брендан! Помоги мне!
Появись он сейчас, это значило бы, что для Кейт все кончено. Вырвать у нее ключ Брендану не составит труда. Кейт не сможет противостоять сразу им обоим.
– Брендан!
Через плечо Линды Кейт видит появившуюся в дверном проеме фигуру. Нерешительную, размытую серую тень. Брендан. Кейт пробует перевернуться на живот и подмять под себя Линду, но попытка не удается. Не в последнюю очередь из-за ударивших в голову бензиновых паров.
«Вот и всё», – думает Кейт. Она умрет в этом доме у моря. Обидно, что именно сейчас, когда жизнь повернулась к лучшему…
Но потом загорается спичка, и в мерцающем свете крошечного пламени Кейт различает, что в проеме стоит не Брендан. Это Мэнди. И то, что Кейт приняла за нерешительность, – следствие физической слабости. С красным от лихорадки лицом и трясущимися руками, Мэнди напрягает оставшиеся в теле силы.
– Не делай этого! – кричит Кейт. – Не надо! Ради бога, погаси огонь!
Линда поворачивает голову. Воспользовавшись моментом, Кейт выпрямляется и изо всей силы бьет ее по лицу кулаком. Линда кричит и валится на бок, на залитый бензином пол.
– Беги! – Кейт поворачивается к Мэнди.
Откуда она взяла спички? Еще немного, и все вокруг вспыхнет.
– Не делай этого, Мэнди!
Мэнди опускается на колени. Дрожа как осиновый лист, подносит спичку к луже бензина. Взметнувшийся к потолку огромный язык пламени освещает кухню и фигуру женщины на полу.
– Иди в ад, ведьма! – хрипит Мэнди.
Наверное, она рассчитывала выкрикнуть эти слова, но не хватило сил.
Кейт вскакивает на ноги, не обращая внимания на боль в животе. Подхватывает Мэнди под мышки, встряхивает.
– Скорее наружу! – кричит она, ставя Мэнди на ноги и толкая в спину: – За дверь, быстро!
Мэнди плетется к входной двери. Линда пытается сесть. Но бензин попал ей в рот и глаза, и она, похоже, ничего не видит. Пламя разносится по комнате с головокружительной быстротой. Еще пара секунд, и Линда окажется в ловушке.
Кейт подавила все инстинкты, подсказывающие бросить ее здесь. Она полицейский и не может обречь на такую смерть даже преступницу. Кейт бросается к Линде и пытается поднять ее на ноги.
– Вставай, Линда! Вставай!
Лицо Линды залито кровью. Она выпрямляется на трясущихся ногах, но делает движение не в сторону двери, а вглубь дома. Кейт крепко сжимает ее руки, но Линда остается все такой же сильной и решительной.
– Нам пора уходить!
– Нет, – хрипит Линда.
– Пошли!
Кейт не хочет выпускать больную женщину, но ситуация становится все более опасной, нужно спасать свою жизнь.
– Нет…
Линда борется, вырывается из рук Кейт. С залитым кровью лицом, спутанными волосами, широко раскрытыми пустыми глазами, она понимает, что все кончено, и предпочитает умереть в огне, чем провести остаток жизни в тюрьме или психиатрической клинике. Кейт удается подтащить ее к двери. Взгляд через плечо Линды убеждает ее, что Мэнди исчезла, скорее всего, вырвалась наружу. Кейт не думает, что ей угрожает опасность со стороны Брендана Сондерса: тот стоит, безвольно свесив руки, перед горящим домом и не находит в себе сил вмешаться в происходящее.
Внезапная вспышка пламени заставляет Линду отшатнуться, и Кейт удается вытолкнуть ее из кухни в коридор. Из-за дыма ничего не видно, но Кейт надеется, что они движутся в правильном направлении. Легкие горят, каждый вдох причиняет боль. Кейт судорожно кашляет, глотая дым.
«Прочь, прочь, прочь…» – стучит в голове.
Линда висит у нее на руках – тяжелое, безжизненное тело. Только ноги шевелятся, но как будто не подконтрольно сознанию. Она хрипло дышит. Кейт боится свалиться, но чудом продвигается вперед, навстречу свежему холодному воздуху. Там – спасение. Линда выскальзывает из ее рук и падает на пол. Кейт наклоняется, подхватывает ее под мышки, встряхивает.
Дым жжет глаза, они слезятся так, что Кейт почти ничего видит. Тело как будто горит изнутри, но в следующий момент поток свежего воздуха навстречу усиливается. Становится холодно, и Кейт, шатаясь, выходит на открытое пространство, волоча за собой Линду, жадно вдыхающую холодный ночной воздух, который, точно вуаль, окутал ее пылающую кожу.
Кейт падает и роняет Линду, которая тут же отползает в траву, задыхаясь и кашляя. Оглядывается на огромный костер, осветивший ночь ярким оранжево-красным светом. Там на земле сидит Мэнди, прислонясь к дереву и закрыв глаза.
Линда смотрит на Кейт.
– Я хочу умереть, – шепчет она.
Суббота, 18 ноября
Она приехала рано утром. Незнакомый Кейт коллега Калеба отвез ее домой, в Скарборо. События минувшей ночи виделись путаным потоком перетекающих друг в друга сцен, туманных образов. У Кейт не хватало сил контролировать состояние собственного сознания. Последние несколько часов она только и делала, что кашляла, до полного изнеможения.
Выбравшись из горящего дома, они повалились на траву и смотрели на огонь, пока не подоспели полиция, медики и пожарная команда. Линду и Мэнди увезли в машинах «скорой помощи», Брендана Сондерса – в полицейской машине. Кейт устроилась на жестком сиденье микроавтобуса. Ей набросили на плечи одеяло, дали горячего чаю с медом. Ее осмотрел врач, что-то пробормотал, Кейт уловила только «легкое отравление дымом». Диагноз обнадеживал – Кейт хотелось бы избежать госпитализации. Только домой. И к Дэвиду.
Откуда ни возьмись появился Калеб и рассказал, как некто Колин Блэр заявился к нему с загадочным голосовым сообщением от Кейт Линвилл. «Колин, ну конечно, – подумала Кейт. – Он, со своими навязчивыми сообщениями, висел у меня в верхней строчке мессенджера».
– Какого черта вы здесь делали? – спросил Калеб, скорее с облегчением, чем сердито.
– Линда Касуэлл, – пробормотала Кейт. – Это она похитила и убила девочек.
Лицо Калеба отразило недоумение.
– Линда Касуэлл? Мать Ханны?
– Она хотела вернуть дочь, – объяснила Кейт. – А когда с Ханной не вышло, попробовала с Саскией. Потом с Мэнди. Конечно, это не могло сработать.
– Вы можете дать показания?
Кейт кивнула, хотя в голове мутилось так, что она уже ни в чем не была уверена. Лишь по реакции собеседника Линвилл догадывалась, что говорит связные вещи. Пока наконец не расслышала произнесенную ее собственным голосом вполне осмысленную фразу:
– Я хочу домой.
– Вам нужно пройти обследование в больнице, – возразил Калеб. – У вас незначительное отравление дымом и ожог руки.
Кейт в недоумении уставилась на руку, на которую кто-то уже наложил повязку. Наверное, врач.
– Со мной всё в порядке, – ответила она. – Я хочу домой.
Калеб вздохнул. Удержать ее было невозможно. Один из его коллег на своей машине отвез Кейт домой, потому что доктора категорически запретили ей садиться за руль.
– Вашу машину подгонят вам завтра, – сказал Калеб.
Они прибыли в Скарборо около четырех утра. По дороге Кейт отправила Дэвиду текстовое сообщение с телефона полицейского, где объяснила, что у нее больше нет телефона, что она едет в Скарборо и объявится у него при первой же возможности. Кейт догадывалась, что Дэвид сильно за нее волновался.
Где-то в глубине души она надеялась, что он будет поджидать ее возле дома. Но улица лежала пустая и тихая. Только спящие дома по сторонам дороги.