сных работников восходит к названию церковнослужителей). Патрон оказывал какие-то услуги папе римскому, а потом просил за своего придворного, чтобы обеспечить последнему какой-то постоянный и независимый источник дохода.
В случае Машо патроном был Иоанн, граф Люксембурга, король Богемии и титулярный король Польши. Иоанн Люксембургский был одним из самых могущественных феодалов Европы, а его сын Карл и вовсе стал императором Священной Римской империи. Иоанн вырос при дворе короля Франции Филиппа Красивого и, возможно, поэтому в том числе окружал себя французскими советниками и чиновниками. Одним из них был Гильом де Машо, со временем ставший доверенным лицом богемского короля. В булле от 17 апреля 1335 года Машо уже указан как придворный и нотариус короля. При этом он получил пребенду каноника Аррасского собора, причем в булле прямо указано, что это sine cura (синекура, дословно: «без попечения» [о душах]), то есть он не участвовал в какой-либо деятельности этого собора. Да-да, и это слово (синекура), как и упомянутый выше клерк, тоже связано с церковью.
В январе 1333 года в новой булле папы Иоанна XXII Машо указан уже как придворный и нотариус-секретарь короля Богемии. Интересно, что самые ранние дошедшие до нас свидетельства о жизни композитора мы находим у единственного папы римского, посвятившего одну свою буллу церковной музыке! Папа Иоанн XXII – второй понтифик, правивший в Авиньоне, – известен своей борьбой с тем, что он считал недостойными явлениями среди своей паствы. Досталось францисканцам и алхимикам, колдунам и Майстеру Экхарту[65], а также наблюдаемым папой излишествам в церковном пении. В булле Docta Sanctorum Patrum он написал:
Некоторые последователи новой школы бдят над мензурацией и посвящают себя новым формам…, из-за чего церковные песнопения поются в минимах и семиминимах и раздробляются на меньшие нотки. И мелодии они разрывают гокетом, умасливают дискантом и даже заходят так далеко, что добавляют триплумы и мотеты на народных языках. Слух опьяняют, а не врачуют…
Далее, сославшись на авторитет Боэция, папа запретил подобную практику (включая гокеты) на службах под угрозой наказания, разрешив иногда – в торжественных случаях – украшать основную мелодию голосами в октаву, кварту и квинту.
Довольно иронично в этом смысле выглядит одно из произведений Гильома де Машо, стоящее особняком во всем его творчестве: в нем единственном отсутствует текст. Это произведение – гокет «Давид», и весь его текст – названия партий: David tenor, David hoquetus и David triplum.
Следующий папа римский – Бенедикт XII, – рассматривая удвоение бенефиций (обычная практика для новых понтификов в те времена), лишил Машо доходов в Ардене и Аррасе. Эта же булла упоминает пребенду в Сен-Кантене, столице графства Вермандуа. Судя по тому, что композитор платил налог на эту пребенду в 1364 году, она оставалась у него в течение десятилетий. 28 января 1338 года Гильом де Машо получил должность каноника в кафедральном соборе Нотр-Дам в Реймсе. В отличие от предыдущих бенефиций, эта была уже не синекурой. Документы подтверждают присутствие Машо на интронизации двух реймсских епископов – Уго д’Арси (1352) и Жана де Крана (1355). В Реймсском соборе должна была звучать и месса Гильома де Машо.
Сохранившиеся документы показывают, что в 1372 году Машо был в Реймсе, а 9 ноября 1377 года его пребенда в соборе отошла Жану де Жибурти. Значит, он умер незадолго до этого, но точная дата смерти нам неизвестна.
Интересно, что ни одна из папских булл не называет Гильома де Машо магистром, в то время как у других авторов XIV века Машо нередко называется таковым. Это наименование означало в то время окончание университета. Обычно в документах папского двора уделяется внимание этой детали, так что, вероятнее всего, композитор университетского образования не получал.
Папские буллы и другие свидетельства показывают, что в 1330–1335 годах Гильом де Машо был на службе у Иоанна Люксембургского. Если верить ди, то Машо следовал за королем в Польшу и Литву, Северную Италию и Австрию. Возможно, композитор был на службе у Иоанна Люксембургского до его смерти в битве при Креси (1346), однако ни одно из событий жизни последнего после 1332 года (включая вторую свадьбу, потерю зрения и лихорадочные попытки восстановить его) не было описано Гильомом, хотя многие, даже менее важные, события предыдущих периодов так или иначе упомянуты в поэтических произведениях композитора.
К середине XIV века Гильом де Машо стал уже известным поэтом и композитором: его вместе с Филиппом де Витри восхвалял хронист и поэт Жиль ле Мюизи, а, пожалуй, самый замечательный музыкальный теоретик XIV века Иоанн де Мурис выделяет в своей Libellus cantus mensurabilis (ок. 1340) Гильома де Машо за некоторые особенности организации ритма в его произведениях[66].
Вероятно, эта известность позволяла Машо получать работу или покровительство сильных мира сего. Бухгалтерские книги графа Эно, Голландии и Зеландии Вильгельма (Гильома) Смелого содержат запись от 1341 года о расходах на покупку золотого кубка для Willelmo de Machaut.
16 ноября 1361 года Машо получил вексель от короля Наварры и претендента на французский престол Карла Злого. С Карлом связаны два ди композитора: «Суд короля Наварры» (Jugement du roy de Navarre) и «Утешение друга» (Confort d’ami).
Предполагается, что мотет Tu qui gregem / Plange, regni respublica / Apprehende arma посвящен другому Карлу – дофину и будущему королю Франции Карлу V Мудрому. Мотет повествует о лишениях войны и необходимости в настоящем лидере.
Последнее по времени свидетельство о патронаже датируется 1368 годом. В бухгалтерских книгах Амадея VI, графа Савойи, содержится упоминание о 300 золотых франках, выделенных Гильому де Машо в качестве платы за роман.
Ученик Машо, известный французский поэт Эсташ Дешан, написал плач на смерть учителя. Композитор Ф. (Франсуа? Франциск?) Андрие положил этот плач на музыку. Так появилась двойная баллада Armes, amours / O flour des flours.
В 1430-х годах музыкальный теоретик Уголино из Орвието в комментарии к трактату Иоанна де Муриса отмечал, что песни Машо элегантно сочинены со сладчайшими гармониями и мелодиями и в ходу и сегодня. Другой комментарий XV века к этому же трактату называет Машо выдающимся автором в искусстве музыки, в котором «он сочинил многое». Дошедшие до нас свидетельства показывают, что месса Машо еще исполнялась в Реймсе в 1411 году, а его произведения переписывались в течение всего XV века.
Композиторы следующих поколений цитировали его музыку. Se me plaing de Fortune Маттео Перуджийского, одного из самых известных итальянских композиторов начала XV века, основана на музыке двух баллад Машо. Другой итальянский композитор – Антонелло Казертский – написал свою балладу Beaute parfaite на текст Гильома де Машо. Phiton композитора, известного под именем Магистр Франциск, начинается с такой обширной цитаты из баллады Машо Phyton, le mervilleus serpent, что в наши дни не обошлось бы без обвинения в плагиате.
Исследователи находят множество более мелких цитат из произведений Машо в рукописях XV века, созданных в самых разных европейских странах – от Италии до Нидерландов, а в поэзии его имя упоминается практически весь XV век. Пожалуй, из всех средневековых композиторов Гильом де Машо оказал наибольшее влияние на музыку последующих поколений. Так что совсем не удивительно, что он остается, пожалуй, самым известным средневековым композитором и сегодня.
Композиторы Ars Subtilior: Сенлеш и Солаж
Когда в XX веке были открыты рукописи с произведениями в этом стиле, музыковеды не могли поверить, что такая музыка действительно тогда существовала и это не розыгрыш – так сложно ритмически выглядели эти произведения. Не могла такая музыка существовать в XIV веке!
Некоторые музыковеды считали, что эти произведения вовсе не предназначены для исполнения, другие – что они предназначены для иллюстрации возможностей нотации (см. рис. 17 на вклейке). Знаменитый Вилли Апель в «Нотации многоголосной музыки 900–1600 годов» (одной из самых известных книг, посвященных средневековой музыке) назвал этот музыкальный период «маньеризмом» и считал, что тогда «музыкальная нотация далеко зашла за свои природные границы служанки музыки, но, скорее, сама стала хозяйкой, целью самой по себе и ареной музыкальных софизмов»27.
Вслед за Апелем схожее о «маньеризме» пишет и Тамара Ливанова:
После Машо… у него не нашлось по-настоящему крупных продолжателей среди французских композиторов. Они многому научились на его опыте полифониста, освоили его технику, продолжали культивировать те же жанры, что и он… но несколько измельчили, переусложнив детали, свое искусство. Изысканность музыкального письма Машо зачастую переходила у них в изломанность, утонченность выражения – в жеманство28.
Бо́льшая часть произведений написана была на французском языке, но помочь нам ее понять смогла немецкая исследовательница Урсула Гюнтер, которая после Второй мировой войны решила заняться этой странной и малоизвестной тогда музыкой. Получив в 1947 году диплом учителя музыки, она поступила в Гамбургский университет для изучения истории искусств и в 1957 году защитила диссертацию по французской музыке XIV века29. Следующие пять лет она уже самостоятельно продолжала исследования, и еще долгие годы ее идеи не находили поддержки в немецких университетских кругах.
В 1962 году она предложила термин Ars Subtilior – «более тонкое искусство» – применительно к этой музыке, и сейчас именно термин Урсулы Гюнтер является общепринятым. В 1965 году вышли сделанные ею расшифровки этих удивительных произведений.