Инструменталисты ансамбля Жиля Беншуа – Бриджит Лен, Пьер Амон и Эммануэль Боннардо – в 1989 году создали ансамбль Alla Francesca, который вскоре тоже стал известным среди любителей средневековой музыки.
К первой волне ансамблей, связанных с базельской Schola Cantorum, можно также отнести созданный в 1988 году Ferrara Ensemble. Его художественным руководителем стал преподаватель средневековой и ренессансной лютни в Базеле и участник одного из первых составов ансамбля Sequentia Кроуфорд Янг. Ferrara Ensemble сосредоточился на музыке позднего Средневековья, то есть XIV–XV веков. В детализации, внимании к музыкальной горизонтали и вертикали музыканты этого ансамбля далеко превзошли исполнителей эпохи «филармонического Средневековья»: у них получились выдающиеся записи немалого числа произведений Ars Subtilior, а в самом подходе к использованию инструментов в средневековой вокальной полифонии ансамбль использовал скорее подход предыдущих поколений.
Если выделять какие-то общие черты этой первой базельской волны ансамблей, то можно назвать:
• большее внимание к тексту, историческому произношению;
• большее внимание к контексту, в котором звучали произведения;
• большее внимание к качеству пения и вокальному ансамблю;
• опору на исторические источники. Если исполнялось произведение, известное нам по нескольким вариантам разных рукописей, в таком случае исполнялся вариант конкретной рукописи, а не какой-то возможный общий или первоначальный вариант;
• использование инструментального аккомпанемента в вокальных ансамблях, при этом основой ансамбля является вокал.
В середине 90-х годов XX века, после нескольких лет бурного роста, связанного как с выпуском новых дисков, так и с переизданием старых LP на СD, рынок звукозаписи средневековой музыки рухнул. Впрочем, не только средневековой музыки. Интернет и свободное размещение музыки сильно ударили по музыкальному рынку. Если раньше доходы от пластинок составляли существенную часть доходов музыкантов, то теперь они сократились почти до нуля или до незначимых величин. С тех пор эти доходы так и не восстановились.
В 1980-е годы немецкие радиостанции и различные культурные организации заказывали программы ансамблям средневековой музыки и даже спонсировали гастроли, но после объединения Германии в 1989 году это финансирование прекратилось: деньги понадобились на иные проекты. В Великобритании «английская акапельная ересь» в 1990-е уже фактически монополизировала рынок. Количество музыкальных фестивалей, на которых исполнялась средневековая музыка, тоже начало сокращаться; какой-то их существенный рост произошел только во втором десятилетии XXI века.
Ансамбли, получившие известность до середины 1990-х, смогли пережить это время, но для некоторых молодых ансамблей эта рыночная буря означала крах всех надежд. В любом случае во второй половине 1990-х годов и первом десятилетии XXI века записей и концертов средневековой музыки стало значительно меньше.
Изменение рынка не могло не сказаться на ансамблях текущего века: новые ансамбли средневековой музыки редко имеют стабильные и большие составы, меняясь от программы к программе, а необходимость дополнительных заработков приводит к тому, что руководители и музыканты ансамблей чаще становятся музыковедами и преподавателями. Так, например, руководитель ансамбля Leones Марк Левон – автор диссертации по немецкой музыке XV века и профессор базельской Schola Cantorum; музыкальный руководитель Peregrina Агнешка Буджинска-Беннет преподавала в Базеле и Троссингене. В Базеле преподают и руководители Le Miroir de Musique и Dialogos – Батист Ромэн и Катарина Ливлянич, ставшая преемником Доминика Веллара на посту профессора средневекового и ренессансного пения. Эти ансамбли благодаря еще более тесной связи музыковедения и исполнительства продолжают открывать новый репертуар и показывают удивительные грани старого.
Часть VИнтервью с исполнителями средневековой музыки
Бенджамин Бэгби
Один из самых известных исполнителей средневековой музыки, основатель и руководитель ансамбля Sequentia (1977). Диск Canticles of Ecstasy ансамбля является самым продаваемым диском в современной истории исполнения средневековой музыки и был номинирован на «Грэмми».
Как сольный исполнитель он осуществил музыкальную реконструкцию англосаксонского эпоса «Беовульф». Бенджамин Бэгби – автор статей по средневековой музыке, преподаватель и приглашенный лектор во многих европейских и американских университетах.
Данил Рябчиков: Каково было ваше первое впечатление от средневековой музыки? Были ли концерт или книга, которые захватили вас и привлекли ваше внимание к этому репертуару?
Бенджамин Бэгби: В 1967 году, когда мне было 16 лет, я посетил концерт, на котором исполнялась музыка Франции XIII века вместе с песнями Гильома де Машо. Я был совершенно очарован этими таинственными звуками и нетрадиционными способами исполнения, пения – и сразу же начал исследовать этот репертуар, создав свой собственный ансамбль «ранней музыки» вместе с несколькими школьными друзьями. Мы понятия не имели, что делаем, но были полны амбиций и любопытства. До этого опыта я слышал григорианские песнопения на записях, но их исполнение показалось мне не слишком убедительным.
ДР: Что в средневековой музыке впервые привлекло ваше внимание?
ББ: В ней было все, чем не являлся громоздкий и шумный мир «классической музыки»: прозрачность, ориентированность на текст, гибкость, человечность, наполненность сюрпризами и, конечно, чистая полифония, прекрасные тонкие диссонансы и подлинная экспрессия.
ДР: Что привлекает вас в средневековой музыке сегодня?
ББ: Меня привлекает любое честное исполнение. В вокальной музыке это означает, что певцы действительно поют о чем-то конкретном, что имеет непосредственную связь с уделом человека, будь то в XII веке или в наши дни – это одно и то же, и это делает исполнение по-настоящему подлинным. Декоративные, китчевые или шаблонные исполнения, созданные для эффекта, не представляют для меня никакого интереса. Средневековая музыка – не самая дружелюбная среда для помешанных на аплодисментах.
ДР: Почему вы решили исполнять средневековую музыку?
ББ: Я хотел войти в тот коммуникативный мир, который я описал выше.
ДР: Что кажется наиболее важным в средневековой музыке сейчас, в том виде, в котором она звучит сегодня?
ББ: Для меня в вокальной музыке это текст, эмоции, которые он передает, абсолютная необходимость общения и передачи этих эмоций.
ДР: Как вы выбираете музыку для исполнения? Что для вас в ней наиболее важно?
ББ: Почти все программы моего ансамбля посвящены какой-то основной идее, событию, политической проблеме или определенной художественной среде в каком-то месте, какому-то моменту истории этого места, или человеку, группе, движению или даже рукописи. Это открывает путь к выбору музыки для исполнения, которая соответствует теме, – и начинается долгий процесс поиска, отбора, комбинирования, создания драматургии и, наконец, согласования ее с музыкантами, которые воплотят все это в жизнь. Это не случайный набор красивых произведений, а история, как при написании пьесы для театра.
ДР: Как вы выбираете инструмент для аккомпанемента? Ведь он не прописан в сохранившихся нотных текстах.
ББ: Мы всегда должны начинать с вопроса: почему эта песня нуждается в аккомпанементе? Часто очевидной необходимости в аккомпанементе нет. Но если причины [наличия аккомпанемента. – Д. Р.] покажутся убедительными, то решение будет основано на множестве технических и личных факторов: какие инструменты доступны? Кто будет играть и как он/она взаимодействует с вокалистом? Есть ли у них схожие представления об интерпретации? Соответствует ли имеющийся инструмент по диапазону, выразительным возможностям и способам артикуляции потребностям вокалиста?
ДР: Как именно вы решаете строить инструментальное сопровождение? Какими принципами вы руководствуетесь?
ББ: На этот вопрос нет общего ответа – он всегда будет основан на специфических качествах трех различных источников звука: певца, инструменталиста и качества самого инструмента. Каждый певец и исполнитель привносит в этот обмен что-то новое, отличное от других. Единственный способ работать в этих условиях – это быть конкретным и четко знать, в чем заключается задача.
ДР: Допустим, у вас есть современная мелодия, а вас просят переделать ее на средневековый лад. Что бы вы сделали?
ББ: Конечно, есть музыканты, которые с удовольствием попробовали бы себя в таком проекте, но я не из их числа.
ДР: Что бы вы посоветовали слушать? Какого композитора или какой жанр?
ББ: Все. Западный plainchant[144], все формы одноголосной песни на латыни и на народных языках, раннюю полифонию (органумы, кондукты, мотеты) и полифоническую шансон XIV века. Бо́льшая часть этой музыки анонимна. Музыка позднего Средневековья, относительно которой у нас есть и больше имен композиторов, и более надежные источники, увлекательна и прекрасна сама по себе, но для меня она отражает изменение в музыкальном и исполнительском менталитете.
ДР: На что бы вы посоветовали обратить внимание при прослушивании этой музыки?
ББ: На текст и на то, как он сочетается с мелодией. Может ли слушатель понять, о чем поется, или это просто набор красивых бессмысленных слогов? Если музыка звучит отвлеченно, было ли это намерением исполнителя?