ХМ: Это зависит от человека. Я бы сказала, что самое захватывающее – это смена натяжения, когда происходит смена ноты в нижнем голосе, vox principalis. Существует напряжение, предшествующее этой смене, и оно делает все более ярким. Да, я бы посоветовала прочувствовать это, но я не думаю, что это то, что можно как-то проанализировать. Это нужно прежде всего испытать на себе.
2018 – Sequentia. Boethius: Songs of Consolation.
2019 – Ensemble Labyrinthus. Carmina Anglica.
2020 – Stef Conner. Riddle Songs.
2022 – Ensemble Moirai. Blood Treasure, Woven Fate.
2022 – Ensemble Moirai. Wa vunde man sament so manic liet? Songs from the Codex Manesse.
2023 – Per-Sonat. Orpheus’ Echo. A Carolingian Soundscape.
Пьер Амон
Флейтист. В 1980-е работал с Ensemble Gilles Binchois, c инструменталистами которого – Бриджит Лен и Эммануэлем Боннардо – создал ансамбль Alla Francesca. Вместе с Alla Francesca, сольно, а также в сотрудничестве с другими музыкантами записал более двух десятков дисков со средневековой музыкой. Профессор Лионской консерватории.
Данил Рябчиков: Каким было ваше первое впечатление о средневековой музыке? Возможно, были концерт или книга, которые захватили вас и обратили ваше внимание на этот репертуар?
Пьер Амон: Настоящим потрясением и открытием средневековой музыки для меня стали три пластинки The Art of Courtly Love Дэвида Манроу, которые я купил в 15 лет в Англии, где учился на языковых курсах. Спустя несколько месяцев в летнем музыкальном лагере я открыл для себя блокфлейту. Я влюбился в этот инструмент – настоящий двигатель той «новой» старинной музыки, все чаще звучавшей на французском радио, – который легко позволял играть в ансамбле даже при невысоком уровне подготовки. Я тут же организовал вместе с несколькими друзьями ансамбль блокфлейт, и мы принялись за поиски репертуара.
В отличие от многих других флейтистов, я с самого начала обратился к средневековой музыке; интерес к барочной музыке пришел сам собой вместе с лучшими сонатами для блокфлейты, но они, как мне казалось, не могли сравниться с шедеврами Машо и Дюфаи.
ДР: Какой средневековый репертуар вы предпочитаете исполнять или слушать?
ПА: Чем дальше, тем больше меня завораживает музыка вообще, которая остается для меня такой же загадкой, как сама жизнь или смерть. Для меня нет ничего приятнее, чем полностью погружаться в простую, но изящную мелодию, например плач или первое лэ Гильома де Машо. Мне все больше и больше нравится импровизировать. По натуре я путешественник, и обращения к другим репертуарам – барокко, современной музыке, музыке других народов – мне необходимы, чтобы утолить музыкальную жажду. Я пять лет изучал флейту бансури и индийскую музыку у знаменитого индийского музыканта Харипрашада Чауразия – и все это время меня не покидало восхищение. Если бы мне нужно было выбрать из всех учителей одного, я выбрал бы его…
Мне трудно сказать, какому репертуару я отдаю предпочтение. Для меня важна тонкость самой музыки. Я должен все же признать, что предпочитаю небольшие, соразмерные человеку ансамбли и сольное исполнение.
ДР: На каких инструментах вы играете (я знаю о блокфлейтах и волынках, а на каких еще)?
ПА: Я питаю пристрастие к духовым инструментам – можно сказать, я скорее Марсий[183], чем Аполлон. Помимо блокфлейт, двойных флейт, табор-и-пайпов[184] и волынок, я особенно люблю североиндийскую поперечную флейту, которую еще называют бансури. Меня интересуют и другие флейты народов мира, например колумбийская гайта[185], флейта североамериканских индейцев, двойная раджастанская флейта сатара – все эти инструменты я открыл для себя во время путешествий. Двадцать лет назад, когда я только начинал гастролировать по миру, в каждом городе я прежде всего спешил в местный музыкальный магазин. Но скоро, накупив поделок для туристов, я понял, что в этом нет смысла. Хорошие инструменты нельзя купить в таких местах (хотя бывают и исключения). Качество – скорее исключение, чем правило, и очень трудно раздобыть первоклассные народные инструменты. Впрочем, одна из причин упадка качества их производства – это обеспеченные западные туристы-покупатели: зачем тратить много времени на изготовление качественного инструмента, когда турист с карманами, полными долларов, все равно не заметит разницы? Инструменты, которые я приобрел во время моих скитаний, почти все попались мне случайно. Иногда требуется целая стратегия: подружиться с музыкантами, зарекомендовать себя у мастеров, но, прежде всего, – уметь воспользоваться возможностью, которая часто не предоставляется дважды. Но нужно уметь и отказываться от такой возможности. Так, во время моей последней поездки в Индию в 2004 году я побывал в деревне Барнава, затерянной в раджастанской пустыне недалеко от Джодпура. Это уникальная деревня, потому что ее жители играют на двойной флейте, которая называется сатара (или альгоза). К сожалению, мастера, изготовляющие эти флейты, живут на другом конце пустыни – теперь, после разделения Индии, это территория Пакистана, и товарообмен между деревнями стал редок. Те хорошие инструменты, которыми владеют жители Барнавы, были созданы одно-два поколения назад, и их, конечно, становится все меньше. Поэтому я быстро отказался от желания купить такую флейту, чтобы не лишать этих людей того, что им так необходимо.
ДР: Средневековая блокфлейта – что это? Каковы ее особенности и в чем специфика игры на ней?
ПА: Прежде всего это зависит от того, понимать ли французское flûte-à-bec как перевод английского recorder, то есть только как флейту с восемью дырочками [с отверстием для большого пальца, необходимым для того, чтобы добиться высоких обертонов, не прилагая излишних усилий. – Д. Р.], или же включать в это понятие различные свистковые [с тремя, четырьмя и шестью дырочками. – Д. Р.] и двойные флейты. Двойные флейты и флейты с тремя дырочками наиболее широко представлены в средневековой иконографии. Конечно, следовало бы более подробно развить эту мысль, рассматривая различные века и страны, но это выходит за рамки нашей беседы. Все вышеперечисленное – это инструменты профессиональных менестрелей.
Блокфлейта с восемью дырочками [с одним отверстием для большого пальца для передувания на октаву. – Д. Р.], судя по всему, появилась позже, в XIV веке, в образованных и обеспеченных кругах. Она была призвана заменить певца или поддержать его, добавляя контрапункт и полифонию. Это отверстие для передувания октавы позволяет добиться мягкого звучания верхнего регистра, слитного с нижним. У флейт с тремя и шестью дырочками верхний регистр гораздо сильнее нижнего; в результате контрапункт и полифония звучат на этих инструментах не так хорошо, поэтому и возникла блокфлейта.
Для блокфлейт в еще большей мере, чем для одноручных [флейт с тремя дырочками, на которых играют одной рукой. – Д. Р.] и двойных флейт, образцом был человеческий голос. Поскольку самые ранние из сохранившихся трактатов о музыкальных инструментах относятся к эпохе Возрождения, каждый исполнитель должен создавать собственную технику, отталкиваясь от вокала как от образца. Проблема состоит в том, чтобы понять, как могли петь в Средние века. Пользуясь случаем, я советую всем исполнителям средневековой музыки прочесть прекрасную работу Тимоти МакДжи The Sound of Medieval Voice[186], которая дает представление о богатстве красок, нюансов, микроинтервалов, артикуляции, орнаментации – словом, всего того, чего зачастую не хватает современным интерпретациям этой музыки.
ДР: Как вы изучали средневековую музыку и игру на средневековой флейте?
ПА: Не только в средневековой музыке, но и в игре на блокфлейте я в основном самоучка. У меня нет никакого консерваторского диплома, и я не получил никакого академического образования. Я родом из сельской глубинки, где во времена моего детства было туго с культурными учреждениями – например, там даже не было музыкальной школы. Поэтому мне приходилось как-то выкручиваться самому: я много слушал радио и те пластинки, которые удавалось раздобыть.
Потом, когда я уже учился в Париже, во Франции начало бурно развиваться средневековое исполнительство, и мне удалось этим воспользоваться: я посещал мастер-классы Франца Брюггена и Studio der frühen Musik, но главное – присоединился к Еnsemble Gilles Binchois сразу после его создания. Я сформировался как музыкант уже в процессе – много читал, посещал занятия по семиотике и контрапункту, проходившие то там, то здесь, интересовался народной музыкой и стремился познакомиться с ее исполнителями, но прежде всего – много практиковался самостоятельно в игре на инструментах. Что касается блокфлейты, то ею я специально занимался с Вальтером Ван Хауве, которому я по-настоящему обязан пониманием техники игры на этом инструменте. Но средневековая музыка была моим собственным «секретным садом», который я предпочитал исследовать самостоятельно, без проводника.
ДР: Вы один из немногих исполнителей средневековой музыки, играющий на двойной флейте. Расскажите, пожалуйста, об этом необычном инструменте.
ПА: Этот инструмент, дошедший до нас из классической древности, был в XIII–XIV веках гораздо более распространен, чем блокфлейта. Двойная флейта встречается в средневековой иконографии даже чаще, чем простая флейта (см. статью Энтони Роуланда-Джонса (