разу вспомнила Колетт, девочку из нашего дома в небесах. Она жила двумя этажами ниже, и мы играли в сломанные куклы на пугающе высокой лестнице, сбрасывая их вниз со всей силы. Так вот у этой Колетт выпала половина зубов. А может, они вообще у нее не прорезались.
– Ну же, давай, бери, – сказал Магнит. – Последняя осталась.
– Я бы с радостью, – ответила я. – Но у меня нет наличных.
– Нет наличных?
– Я на мели.
– Ты не можешь быть беднее, чем я, детка. В таких-то шмотках.
Брюки у него были рваные, а футболка выглядела так, будто ее носили еще в каменном веке. Я улыбнулась.
– Не подскажешь, где площадь с автобусами?
– Глостер Грин?
– Да. Точно.
– Пойдем, провожу.
– Не надо. Просто покажи, куда идти.
– Долго объяснять. – Его пальцы изобразили петляющую змейку.
– Ладно. Ты ведешь. Я – следом.
Парень повернулся и зашагал вперед. Через каждые десять метров он оборачивался, проверяя, не отстала ли я.
– Как тебе Оксфорд? – спросил он.
– Отстой.
– Это точно. А ты откуда?
– Хэмпстед Хит[14], – сказала я.
– Так я и поверил.
– Правда. А ты?
– Местечко под названием Дадли. – Он произнес «Дадли» так, словно это райская планета.
– Это многое объясняет, – ухмыльнулась я.
– Что объясняет?
– Оттуда такие чудики берутся?
Он повернулся и погрозил мне пальцем.
– Не чудики, а настоящие чуваки. До мозга костей.
– Ладно. Пусть будут чуваки. – Я улыбнулась. – Крутые парни.
Он усмехнулся в ответ и продолжил путь. Мелькали перекрестки, повороты, кинотеатр. Наконец мы остановились на углу площади, где оглушительно ревели автобусы.
– Прибыли, – объявил Магнит.
Я посмотрела на его грубую щетину и подумала, что, если его побрить и причесать, он стал бы очень даже ничего.
– Спасибо, – поблагодарила я.
– Куда путь держишь? – спросил он.
– В Лондон. Хочу заклубиться.
– Ты вроде говорила, что на мели.
– Парень платит.
– Парень платит, – повторил он приторным голосом. – Хорошо некоторые устроились. Не всем по карману такие платья.
Я разгладила розово-мятно-зеленые облака.
– Нравится?
– Выглядишь как супермодель, детка.
Никто и никогда не говорил мне таких слов. Грейс талдычила, что мне нужно срочно сбросить пяток килограммов, сделать что-то с волосами и вытянуть шею. Трим считал, что я выгляжу неплохо, но при правильном освещении. Я подмигнула Магниту, и он рассмеялся. Поэтому я наклонилась к нему и прошептала:
– Я его сперла.
– Молодчина, – сказал он. – Так держать, девочка.
– Постараюсь. – Я по-королевски махнула ему рукой, и он отправился в обратный путь.
Я бродила по площади, пока не увидела продавца билетов. Мне не очень-то хотелось обращаться к людям в форме, но решила, что с париком я в безопасности. Так что я спросила у него, как добраться до Уитни, и он сказал, что автобус отходит не от этой площади, и назвал место, о котором я никогда не слышала. Пришлось задать вопрос, где это, и он начал объяснять, пока я окончательно не запуталась. Наконец я поинтересовалась, сколько стоит проезд, на что он ответил, что это не его автобусная компания, но скорее всего, около четырех фунтов.
И это был полный облом.
Не-до-ста-точно-средств.
17. Пятнадцать минут славы
Оксфорд все сильнее затягивал меня в свою пучину. Я вспомнила, как Майко говорил, что, когда путешествуешь автостопом, нельзя засиживаться в большом городе, потому что оттуда трудно выбраться, и он оказался прав.
Скоро ночь, и куда мне деваться?
Я покинула площадь и наматывала круги по окрестностям, пока не увидела знакомую вывеску. Clone Zone. Клуб занимал половину улицы и выглядел притихшим. Я заглянула в дверь – никого. Ни одного клона в поле зрения. Наверное, слишком рано. Вывеска гласила, что заведение открыто с 8.30 вечера.
Тогда у меня появилась идея.
Потусуюсь ночь в Оксфорде, а утром снова отправлюсь в путь. Скоротать время можно в кино, а оттуда рвануть в клуб, где сегодня вход для девушек бесплатный, и повеселиться от души. Я еще ни разу не была в клубе – с такой детской физиономией меня бы туда и не пустили. Другое дело – Солас, с ней можно пробраться куда угодно. Кто знает. Может, мне повезет, и я встречу парня со спортивной машиной, который довезет меня до Фишгарда. Или, может, мы с Ким зажжем на пару, а у нее окажется машина, и тогда мы махнем вместе на запад.
Ага, размечталась. Но по крайней мере, в клубе сухо и безопасно, и это лучше, чем бродить по темным улицам одной, шарахаясь от психов, наркоманов и убийц с топорами. Не говоря уже о том, что всюду рыщут копы и так и норовят сцапать тебя и отправить в камеру.
Я вернулась к кинотеатру, который приметила по пути, и зашла внутрь.
Сходить в кино на халяву – это плёвое дело. Мы с Грейс и Тримом действовали по отработанной схеме. Выбираешь в расписании сеанс, который уже начался. К этому времени контролеры заканчивают проверку билетов. Ты проскальзываешь в дверь. Если кто-то останавливает, говоришь, что выходила в туалет, а билеты остались у приятеля. Но такое редко бывает.
Так что я уверенно прошла в кинозал и уселась перед большим экраном. Зал не был заполнен и на одну десятую. И неудивительно. Фильм оказался пресным, как индейка. Безумная история под названием «Пятнадцать минут славы» – про парня-недотепу, к которому спускается с небес его ангел-хранитель и дает ему пять шансов изменить жизнь к лучшему, вернувшись назад во времени и перевоплотившись в кого-то на 15 минут. Сначала он пробует себя в роли Адольфа Гитлера, но вместо того чтобы стать круче, становится чудовищем, как будто зло – это зависимость, и его Гитлер намерен вторгнуться в Британию и отправить всех нас в газовую камеру; впрочем, отведенные 15 минут истекают, и настоящий Гитлер обращает свой взор на Россию. В следующей попытке парень выбирает женщину-ученого. Он пытается воспрепятствовать открытию радия, чтобы никто не узнал, как делать ядерные бомбы, и заставляет ученую даму выбросить зловещую пробирку. Но она все равно продолжает свои опыты, смешивает другое зелье и открывает радий. Тогда он превращается в того психа, что убил Джона Кеннеди, только хочет промахнуться. Однако выясняется, что в кустах прячется еще один убийца, и спасти Кеннеди не удается. Наконец бедолага выбирает для себя Иисуса Христа. Надо же до такого додуматься! Жизнь Иисуса оборачивается сплошной пыткой, потому что он постоянно чувствует чужую боль и сердце разбито настолько, что он вообще ничего не может делать, кроме как сидеть на скале и смотреть на пустыню. Наконец ангел дает ему последний шанс – стать самим собой, только не нынешним, а тем, кем он был неделю назад, в тот день, когда его бросила жена по причине того, что он все время пропадал на своей скучной, бессмысленной работе в офисе. В общем, парень отправляется в прошлое и посылает ко всем чертям своего босса вместе с рабочими документами, приходит домой пораньше, с цветами, и двое его маленьких сыновей виснут у него на ногах. В доме нет ни цента, но все счастливы, потому что они снова стали большой дружной семьей. Тут бы зрителю надо прослезиться, но я не успела, потому что практически спала.
Что и говорить, я бы предпочла «Титаник».
18. Зона клонов
Когда зажегся свет, я зевнула и вышла из кинотеатра. В вечернем воздухе разливались ароматы индийской кухни, и люди праздно шатались по улицам или сидели в ресторанчиках, как будто и не ждали наступления ночи. Что же до Clone Zone, там наблюдалась совсем другая картина. Верзилы в строгих костюмах и темных очках стояли у дверей, словно переодетые роботы на защите своего космического аппарата. Чем не клоны? Что им взбредет в голову в следующую минуту? Но ко входу уже тянулась порядочная очередь. Парни – и тощие юнцы, и довольные взрослые качки – и толпы девчонок, сплошь в обтягивающих топах и болтающих без умолку. Над ними витало удушливое облако из десятка ароматов.
Я приступила к делу.
Пристроилась позади шумной компании девиц, которые визжали так, будто уже находились внутри и пытались заглушить музыку. Я небрежно спустила рюкзак с плеча, чтобы выглядеть более непринужденно. Хотя все равно торчала, как слоненок Дамбо, потому что не с кем было поговорить. Я стояла в очереди и разглядывала ногти. Потом вдруг вспомнила про мобильник. Я ведь могла притвориться, что у меня есть деньги на счете. И что Грейс или Трим – на другом конце трубки. Так что я достала телефон, включила его и пустилась в разговоры.
– Да, Грейс, – пропела я. – Просто великолепно. Что такое? Да. Ты угадала. В Ирландию. Ага. Туда и направляюсь. Мамочка ждет. Она устроила меня на работу. Да, в танцевальную группу. Тебе лучше поверить, дорогая, потому что… – Меня прервал сигнал поступившего голосового сообщения. Я нажала «1», и зазвучал голос Фионы.
– Холли. Холли? Где ты? Я только что вернулась. И нашла твою записку, Холли. Я не понимаю, что все это значит. Пожалуйста, позвони мне. Я попробую перезвонить тебе через десять минут, а потом… мне придется сообщить Рейчел. Холли, пожалуйста, позвони мне. Прости, что опоздала, я…
Я больше не стала это слушать. Швырнула телефон обратно, как будто он жег мне пальцы. Я присвистнула сквозь зубы, и очередь зашевелилась.
Тряхнув головой, я попыталась стереть из памяти Фиону, но ее блеющий голос, как сломанная диванная пружина, впивался в меня.
Чем ближе к двери, тем больше я нервничала. Я вспомнила, как однажды мы с Грейс и Тримом пошли в клуб, и мне пришлось сбежать. Грейс пропустили благодаря ее высокому росту, Трима, потому что им не хватало парней, а меня, ничем не примечательную малолетку, вышибала попросил предъявить документ, удостоверяющий возраст, и все кончилось моим позорным бегством. Грейс пришла в ярость. Она не хотела идти с Тримом, потому что он совершенно неуправляемый. Короче, она тоже ушла, а за ней и Трим. В ту ночь мы устроили настоящий дебош на улице, и я загремела в участок, а все из-за того вышибалы.