Ровно сто легковушек и грузовиков, и никто не остановился.
Грейс пожила в десяти местах, что сделало ее Принцессой Темплтон-хауса. Но ни в одной семье она не стала своей, все шло наперекосяк. Трима так вообще ни разу не брали в семью. Хотя нужно быть сумасшедшим, чтобы взять его. Что до меня, так размещение у Фионы и Рэя определенно было последним. «Твое имя сделано из облака, Холли». Я пожевала губу и крепко зажмурилась, но диванная пружина все равно впивалась в меня.
Я голосовала и голосовала. Счет составлял уже 130. Забавные кусачие мухи так и вились над головой. Я отмахивалась от них, уходила, но они упорно следовали за мной. Одно это могло свести с ума. Глядя на меня со стороны, видя, как я подпрыгиваю и чешусь, любой бы подумал, что я сбежала из психушки.
И разумеется, в таком виде я не могла рассчитывать на успех.
Подошел автобус, и я попыталась поднять руку, но он не остановился.
Я насчитала 153 машины, включая грузовики, и один автобус. Итого проехало 154 автомобиля, но никто не взял попутчицу.
«Беги быстрее, Холли Хоган, – зазвучала песня у меня в голове. – Пока под ногами вьется дорога».
При таком раскладе мне, похоже, все-таки предстояло ночевать в высокой траве.
34. Юный байкер
Транспортное средство под номером 155 оказалось вовсе не автомобилем. Вместо четырех колес у него их было только два. Мотоцикл. С оглушительным ревом он выскочил из-за угла настолько неожиданно, что я едва успела выставить руку с поднятым пальцем. Свершилось чудо. Он остановился прямо передо мной.
На высоких каблуках я поскакала к нему так быстро, как только смогла. Это походило на сближение с инопланетянином, поскольку я не могла видеть его лицо, только черный космический шлем и черный кожаный костюм.
– Привет, – крикнула я.
Ответа не последовало.
Может быть, инопланетянин еще не освоил местный диалект.
Когда я подошла ближе, инопланетянин сорвал голову. Шутка. Он стянул с себя шлем. Я бы не удивилась, если бы внутри не оказалось головы, но она имелась. Передо мной был совсем мальчишка с прыщиками на щеках и носу. Будь у меня такое акне, я бы тоже носила шлем, постоянно.
– Подвезти? – предложил он.
Голос прозвучал нараспев, как будто «поездка» уже стартовала.
– Да, спасибо.
– Правда, я только учусь, – сказал он.
– Неважно.
– Тебе куда?
– В Фишгард.
– Фишгард? Это далеко.
– Нужно успеть на паром.
– Я не смогу довезти тебя до самого места.
– Неважно.
– Мы с Андурилом… – он похлопал байк, как скаковую лошадь, – просто катаемся.
– Андурил?
– Так зовут мой байк. Ты разве никогда не слышала про Андурил?
– Не-а. – Я поняла, что он ждет, пока я спрошу. – Так кто такой Андурил?
– Ты имеешь в виду, что такое Андурил?
– Ладно. Что такое Андурил?
– Это же меч Арагорна, забыла?
Я тупо смотрела на него.
– Арагорна из «Властелина колец», а?
– Ах да. Орки и эльфы там всякие.
– Сломанный меч перековали, – прокричал он, похлопал своего железного коня и завел мотор.
Я не смогла сдержать улыбку.
– Точно. Перековали.
– Так ты поедешь? Могу подбросить тебя до Лландейло, – сказал он. – А там сможешь сесть на автобус.
– Здорово. Спасибо.
Он открыл багажный отсек и достал еще один шлем.
– Лучше надень это, – сказал он. – Таков закон.
– Конечно. – Я надела шлем поверх парика. Потом закрепила рюкзак на спине и вскарабкалась, усаживаясь верхом. Мое сердце колотилось.
– Можешь обхватить меня за талию, если хочешь, – сказал он.
Я знала, что это за тип. Несостоявшиеся бомбардиры, как называет их Грейс. Я держала руки при себе, но, как только он тронулся, взвизгнула и схватила его за куртку.
Не могу рассказать, как прошла первая часть моего путешествия, поскольку всю дорогу сидела зажмурившись.
Только вдыхала запах его кожаной куртки и чувствовала холодный ветер.
Мои внутренности ходили ходуном.
Я могла раз десять умереть на этом мотоцикле. Каждый раз, когда он вписывался в поворот, мне приходилось поднимать колено, чтобы не расцарапать его о землю. Наверное, я здорово ему мешала, вцепившись в него как клещ, но, если бы я этого не сделала, то уже была бы на том свете. Потом я открыла глаза. Я прижалась щекой к его спине и смотрела на изгороди, проносящиеся мимо. Я видела белые и пурпурные пятна, складки на стволах деревьев и дорогу, похожую на речные пороги, с серебристыми осколками асфальта.
Я попробовала чуть выпрямить спину. «Проснись, девочка. Это же улет». Над головой мерцал кружевной зеленый туннель, и казалось, будто мы плывем со скоростью сто миль в час. Воздух свистел в ушах, и я чувствовала себя живой в десятой степени.
– Быстрее! – крикнула я.
Не знаю, слышал ли он меня, но мы летели, как пуля, навстречу кроваво-красному солнцу, зависшему над холмом раздутым воздушным шаром. Мотоцикл подпрыгнул в воздухе, как будто икнул. И вдруг из-за угла показался грузовик:
БИИИИИИИПППП!
И я подумала, что нас уже нет в живых. Я прижалась к кожаной спине и зажмурилась, и во мне опять все поменялось местами, и я чувствовала, что мальчишка смеется.
Наконец мы въехали в город. Дома, тротуары, вывески. Он сбавил скорость. И так сильно затормозил на светофоре, что меня подбросило. Зажегся зеленый свет. Он рванул вперед с могучим ревом, как будто выполнял миссию, и у меня едва не отвалилась задница.
Он резко остановился у кладбища, куда ему светило попасть очень скоро при такой-то езде.
Я слезла с мотоцикла. Мои ноги превратились в гигантские обручи из спагетти.
– Конечная остановка, – пропел он. – Лландейло.
– Да, спасибо, – сказала я.
– Тебе понравилось?
– Ох. Да. Круто.
– Мы были не слишком пресными для тебя? – Он похлопал Андурила по дросселю.
– Не-а.
От моей головы как будто пар шел. Я подняла козырек и попыталась стянуть шлем, чувствуя, что парик поднимается вместе с ним.
– Помочь? – предложил он.
– Нет, все в порядке, спасибо. Скажи, что это за странная птица вон на той могиле?
Он повернулся, чтобы посмотреть, и я быстро сняла шлем. Парик тоже оторвался, но я кое-как нахлобучила его.
– Какая птица? – недоуменно спросил он.
– Вон, черная. Орел или кто?
– Орлы не черные.
– Значит, ворон.
– Не вижу.
– Улетел, – сказала я, теребя челку. – Ладно, забей.
Он повернулся обратно, поднял козырек и уставился на меня.
– У тебя такой шухер на голове, – сказал он.
– Потом все поправлю.
– Мне и так нравится, – сказал он.
Я видела, что ему не хочется уезжать. И подарила ему свою самую лучезарную улыбку.
– Спасибо за поездку.
Словно в ответ, он с ревом завел мотор.
– Как тебя зовут?
– Солас.
– Солас? Необычное имя.
– Да. Я – единственное утешение в этом безумном мире. – Я захлопала ресницами и, сама не знаю, зачем, стала сочинять на ходу совершенно идиотскую историю. – Мама назвала меня так, потому что у меня была старшая сестра, Холли. Она умерла. И мама была убита горем. Поэтому, когда я родилась, она сказала, что я – ее утешение.
– Красивое имя. – Его взгляд столкнулся с моим взглядом, и я пожала плечами.
– Что ж, Солас. – Его лицо стало пунцовым. – Удачи тебе с лодкой.
– О да. Лодка. Спасибо.
– Прау-щай, Солас, – произнес он с валлийским акцентом.
И отвесил мне поклон, как настоящей королеве эльфов. Потом опустил козырек и взмахнул кожаной перчаткой космонавта. Я смотрела, как его перекованный меч уносится вдаль, сверкая серебром зеркал и рукояток в лучах заходящего солнца, чтобы когда-нибудь опять разлететься на куски. Я цокнула языком и покачала головой.
– Сумасшедший, – пробормотала я.
До меня вдруг дошло, что я знаю имя мотоцикла, но не мальчишки. Я пожала плечами. Позор. В общем-то, если бы не прыщи, он очень даже ничего. Грейс сморщила бы нос, увидев состояние его кожи, но у него были красивые темные глаза, и кожаная куртка так хорошо пахла. Наверное, если бы он намекнул на поцелуй, я бы решилась. Хотя кто знает. Я усмехнулась, вспоминая, как ему понравились мои волосы и как смешно он сказал «праущай». Спасибо ему и за то, что я не валяюсь на шоссе яичницей всмятку.
35. Город-призрак
Я оглядела кладбище, где он меня оставил. Вокруг высокие деревья, и странный косой свет пробивался сквозь облака, как бывает перед грозой. Ветер бередил листья, и казалось, там бродят печальные призраки. «Пожалуйста, не надо больше никакого грома», – взмолилась я. Стоял июнь, и день длился долго после захода солнца. Но могилы выступали черными куполами и крестами, и было слышно, как каркают вороны над мертвыми телами. Я присела на скамейку. Расчесала парик.
Потом я вспомнила про деньги Фила, спрятанные в потайном кармашке, и про свое обещание отдать их церкви, потому что в нем живет Бог. Я обошла здание, отыскала дверь и попробовала открыть, но она оказалась заперта.
Я дергала ручку взад-вперед, все без толку.
При виде этой запертой двери у меня перед глазами ожили картинки.
Я мысленно представила себе скамейки, запах старого камня, и тишину, и ощущение безопасности, если вдруг налетит гроза. И что мне делать теперь?
Снова начал накрапывать дождь.
Мне всегда нравился дождь, но с париком многое изменилось. Солас создана исключительно для солнечной погоды.
Я вышла с кладбищенского двора и побрела по главной улице – длинной, с модными пабами и отелями. Но странное дело, пустынной. Черно-белая собака, щелкая аккуратными лапами, подошла ко мне. У нее были грустные глаза и волнистая шерсть в каплях дождя. Я протянула ей руку. Она обнюхала мои пальцы, лизнула и попыталась запрыгнуть на меня. Лохматая, она пахла костром, и я вспомнила, как мама однажды рассказывала мне об ирландских собаках и о том, что они отличаются от лондонских. В Лондоне собаки бегают на поводках, задирая носы, как истинные аристократы. Ирландские собаки дремлют у порога и ни за что не примут поводок, но стоит подъехать машине, как в них просыпается охотничий инстинкт, и они гоняются за колесами, лают, как будто вместо покрышек там крутятся четыре зайца.