Она расхохоталась на удивление заливистым смехом. Ему нравилось слышать, как Эмили смеется. Нравилось видеть ее такой расслабившейся, особенно после такого тяжелого для нее дня.
— Похоже, вам изрядно доставалось.
— Да, было дело.
— Но мне не кажется, что вы из тех людей, которые могли бы легко поддаться влиянию.
— Это правда. — На Мадэни нелегко было влиять ни в детстве, ни сейчас. Пытаясь сдержать свой порыв, он все-таки опустил взгляд на губы Эмили, вспоминая свое ощущение, когда прижимался к ним своими губами. Искушение стояло сейчас перед ним в образе красивой, сексапильной и волнующей молодой женщины. Ему хотелось узнать о ней больше, узнать о ней все. Но на это у него не было ни времени, ни права. Он отвел взгляд, но, поскольку не мог до конца справиться с любопытством, спросил: — Что вы обо мне думаете, Эмили?
— Да вы просто напрашиваетесь на комплимент! — смеясь, укорила его она.
— Возможно, и так. А вы не могли бы оказать любезность и доставить мне такое удовольствие?
Эмили пожала плечами:
— Почему бы и нет? Вы производите впечатление авторитарного и очень решительного человека. Вы точно знаете, что вам нравится и чего вы хотите.
— Да. — Мадэни действительно знал, что ему нравится и чего он хотел. Но это не значило, что ему было легко всего добиваться…
— Господи, я имела в виду белые трюфели, — выдохнула она и улыбнулась.
Они дошли до угла, и, пока ждали у светофора, Эмили продолжила:
— Мне нет необходимости говорить вам, что вы привлекательны. В тот вечер у Хендерсонов моя помощница, увидев вас, заявила, что вы наверняка манекенщик, рекламирующий белье.
Он закашлялся:
— Это ведь комплимент, правда?
— О, безусловно. — Эмили посмотрела по сторонам. — Я покажу вам эту рекламу, если увижу где-нибудь.
— Не могу дождаться, — сухо сказал он. Эмили хмыкнула и, явно наслаждаясь его неловкостью, продолжала:
— Думаю, наша официантка в «Фуванге» скормила бы мне изрядную порцию яда, если бы была уверена, что благодаря этому сможет всецело завладеть вами.
— Вы сильно преувеличиваете.
Эмили фыркнула:
— Она едва удостаивала меня взглядом, даже в тот момент, когда я делала заказ. Девушка смотрела во все глаза только на вас, Мадэни.
— Это потому, что я говорю властным тоном, — сказал он шутливо, хотя с самой колыбели родители учили его быть сильным и уверенным в себе.
— Правильно. И еще вы очень скромный, — бесстрастно заметила Эмили, заставив Мадэни засмеяться. И уже более серьезно добавила: — Совершенно очевидно, что вы энергичный и одаренный человек. Вы очень успешно занимаетесь своим бизнесом. Я думаю также, что вы великодушный человек, потому что ваш бизнес, в свою очередь, помогает вашим соотечественникам зарабатывать деньги. В каком-то смысле вы пропагандируете Кашакру в мире.
Мадэни было приятно, что Эмили так думает. Это действительно было его целью — давать возможность своему народу зарабатывать и создавать положительный образ своей страны за рубежом.
— А что еще?
— А еще вы ненасытный.
— Ненасытный?
Какое интересное слово она выбрала!
За время их сравнительно недолгого знакомства Мадэни понял несколько вещей относительно Эмили. Например, то, что, хотя Эмили и казалась совершенно независимой и энергичной, она была очень ранимой и на удивление неуверенной в себе как женщина. Мадэни винил в этом ее бывшего возлюбленного, хотя и ее семья, похоже, приложила к этому руку. Ей не оставили никакого выбора.
Она могла быть умной или красивой, как ее младшая сестра. Она могла делать то, о чем мечтала, или выйти замуж. Они заставили ее делать выбор, хотя в выборе не было никакой необходимости.
Эмили заслуживала лучшей доли, чем эта. Она заслуживала гораздо большего.
На ее щеках вспыхнул румянец, который ей очень шел.
— Я имею в виду ваше самомнение. Ему нужна постоянная подпитка. Хотя покажите мне какого-либо другого мужчину, чье самомнение не нуждалось бы в этом. В вас нет ничего необыкновенного или самобытного. — Ее губы ненамеренно дрогнули в обольстительной улыбке.
Мадэни пришлось напрячь всю свою волю, чтобы устоять перед ее обаянием.
— Зато вы самобытны, Эмили Мерит, настолько, что я буду помнить время, которое мы провели вместе на Манхэттене, до конца своих дней.
Мадэни взял ее пальцы в свои. Он собирался просто пожать их. Но когда он поднес тыльную сторону руки Эмили к своим губам для поцелуя, то понял, что не поэтому чувствовал себя совершенно потерянным.
— О господи!
Он взглянул ей в глаза, но она не смотрела на него. Эмили неотрывно смотрела через его плечо с выражением волнения и неверия. Его самомнение, в чем она только что обвинила его, лопнуло, как проткнутый воздушный шарик. Выдернув свою руку, она помчалась к витрине ближайшего здания.
— Вот оно! — возвестила Эмили и, широко улыбнувшись, повернулась к нему. — Это как раз такое место, о котором я мечтала. И — о, мой бог! — оно свободно сейчас.
Мадэни прочитал рекламу агентства по недвижимости, размещенную в витрине, обратив внимание на площадь помещения, указанную в квадратных футах.
— Мне кажется, это место великовато для бизнеса по обслуживанию мероприятий. — «Не говоря уж о цене, — подумал он, — особенно притом, что переоборудованная кухня в квартире Эмили могла удовлетворить все ее нужды».
— Это не для обслуживания мероприятий. Это для «Мерит». — Тон ее был надменным, лицо излучало гордость и душевное волнение, когда она добавила: — Моего ресторана.
Эмили следила за тем, как будут восприняты ее слова, и ее душа сжалась, готовая к негативной реакции, с которой обычно Рид и даже ее семья воспринимали все ее планы по открытию собственного ресторана.
Мадэни тем не менее одобрительно кивнул и улыбнулся:
— А какого типа будет этот ресторан? Расскажите мне об этом.
— Это вы напрасно сказали. — Увидев, что он нахмурился, Эмили объяснила: — Я могу говорить о своих планах бесконечно.
— У меня достаточно времени.
Всего минуту назад, когда он целовал ей руку, могло последовать повторение сцены в гостиной ее матери, если бы Эмили не заметила в витрине объявление: «Сдается внаем».
Мадэни бросил взгляд через улицу, где над входом в бар «У Дина» сверкала неоновая реклама в форме бокала для мартини. Несколько столиков стояли снаружи на тротуаре. Он показал на свободный столик:
— Сегодня такой приятный вечер, чтобы посидеть на улице. Позвольте мне угостить вас коктейлем, а вы расскажете все о своем ресторане.
Было начало двенадцатого, когда Эмили и Мадэни вышли из бара. Несмотря на возражения Мадэни, она сама оплатила счет — самое меньшее, что она могла сделать после всего того, что этот человек делал для нее весь день.
«Мерседес» стоял у тротуара. Азим уже распахнул заднюю дверцу.
— Полагаю, вы провели хороший вечер? — вежливо спросил он, хотя в его глазах запрыгали веселые чертики, когда он посмотрел в сторону Мадэни.
— Да, — кивнул тот.
— Я надеюсь, что мы не испортили вам вечер, — добавила Эмили.
— Ах, мисс Мерит, вы слишком красивы, чтобы испортить что-то.
— Раз вы так чрезмерно льстите мне, можете называть меня просто Эмили.
— Эмили. — Он кивнул. — Куда позволите теперь вас отвезти?
— Домой, пожалуйста.
Сидя рядом с Мадэни, Эмили недоумевала: как можно было одновременно чувствовать себя разбитой и полной энергии? У нее уже был накоплен миллион идей для ресторана. Она заносила их в свой компьютер, потом просматривала, какие-то использовала, какие-то отметала за ненадобностью, а часть откладывала до лучших времен.
Сегодня в ее голове возникло еще больше идей. Несмотря на позднее время, они скакали в ее голове, как бильярдные шары. Некоторые появились благодаря Мадэни. Этот человек был великолепным слушателем и советчиком. Она с благодарностью приняла его совет и оценила то, как тактично он его дал. Когда бы Рид ни предлагал ей сделать что-то, он всегда заставлял ее чувствовать себя каким-то тупоумным ребенком, неспособным ни до чего додуматься самостоятельно.
Машина остановилась у тротуара, и Эмили взяла с собой салфетку, на которой делала свои пометки.
— Спасибо. — Она помахала салфеткой. — За это и за все остальное. Я у вас в долгу.
Мадэни покачал головой:
— Ни в коем случае!
— Я приятно провела сегодня время. И я уже очень давно не ела в ресторане. — Она грустно засмеялась.
— Вам надо делать это почаще.
— В дружбе с делом, в ссоре с бездельем… — Увидев, что Мадэни нахмурил брови, Эмили добавила: — Это такая поговорка: «В дружбе с делом, в ссоре с бездельем: бедняга Джек незнаком с весельем». Вот такой скучный парень этот Джек! А в моем случае — Эмили. Такая уж я скучная девушка.
Она была так болтлива из-за того, что Мадэни не спускал с нее пристального взгляда.
— Вы слишком интересный человек, чтобы вас можно было когда-нибудь посчитать скучной, Эмили.
Она попыталась засмеяться, но у нее получилось что-то похожее на вздох.
— Ну, пожалуй, я пойду.
Не успела она сделать шаг к двери, как Азим вышел из машины и распахнул дверь перед ней. Мадэни вошел следом.
— Я провожу вас наверх, — сказал он.
— О, это совершенно лишнее!
— Доставьте мне удовольствие.
Тут Азим сказал что-то Мадэни на их родном языке. Даже в призрачном свете уличных фонарей Эмили увидела, как вспыхнуло лицо Мадэни. Насколько можно было судить по его короткому ответу, он не просто пришел в замешательство, но еще и разозлился. Азим тем не менее сохранил невозмутимость. И даже рассмеялся.
— Я вернусь не позже чем через пять минут, — медленно по-английски ответил Азиму Мадэни.
— Все в порядке? — спросила Эмили, когда они минутой позже вошли в лифт. — Я имею в виду…
— Все прекрасно.
Хотя любопытство было ей совершенно несвойственно, Эмили заметила:
— Что-то не похоже. И меня не покидает чувство, что я каким-то образом причастна к вашему обмену репликами.