Алина продиктовала, и он записал номер.
– Показывай спальню.
– Андрюш, у меня там не прибрано…
– Я с тобой спать не собираюсь. Посмотрю, что за конура.
Оглядев комнату, Андрей обернулся к Алине.
– Полы помой. Жильца тебе пришлю. Нашего парня, из отделения. Заодно присмотрит за тобой. Денег с него будешь брать вполовину против обычного. На хлеб хватит, а с водкой завязывай.
– Я завяжу, Андрюшенька, – пообещала Алина, и спросила с надеждой: – А парень холостой?
– Холостой. Ты давно на нормальную работу не ходишь?
Она пожала плечами:
– С девяносто пятого.
– А кем работала?
– Буфетчицей в кафе, с мужем на пару. Он поваром был.
– Сейчас разве что в посудомойки возьмут. Тебе лет-то сколько? Вроде года тридцать два?
– Тридцать три, – Алина хихикнула. – Возраст Христа. Можно помирать.
– Успеешь. Лучше работать иди. Вон, на Софийской овощебазе всегда требуются.
– Где это?
– За Сортировочной. Софийская улица, 12. Запиши.
Алина не могла найти ни бумаги, ни ручки. Андрей сам черкнул на листке из блокнота.
– А когда ты своего молодого человека приведешь? – поинтересовалась она.
– Завтра.
– Тогда я приготовлю чего-нибудь закусить? Посидим втроем, выпьем за знакомство…
– И не мечтай. Все, пока, до завтра. И чтоб трезвая мне была!
Игорь, молодой милиционер, которого привел Андрей, прожил у Алины около года. Вначале она старалась держаться при нем, иной раз по несколько дней капли в рот не брала. Устроилась на овощебазу, зарабатывала немного, зато таскала оттуда полные пакеты овощей и фруктов, лишь слегка подпорченных. Оделив соседей, из остального сооружала салаты, тушила. Приглашала Игоря отведать. Он с голодухи соглашался, но ужины у алкоголички всегда заканчивались намеками на то, как ей одиноко, какой чудесный у нее был первый муж, и что Игорь, хоть и не грузин, но чем-то его напоминает. Игорь, парень простой, отвечал в том смысле, чтобы Алина губу не раскатывала, у него на нее не встанет.
Алина немного обижалась, и подолгу рассматривала свое отражение в зеркале. Неужели она настолько изменилась, что противна этому парню? Может, волосы покрасить? Потемнели, а когда-то настоящей блондинкой была.
Половину очередной зарплаты она оставила в парикмахерской. Выкрасила свои все еще длинные и густые волосы в золотистый цвет. Ей понравилось название оттенка: шампанское. Еще сделала маникюр. Раньше, когда клиенты валом валили, она делала его регулярно.
Посчитав, что с внешностью теперь порядок, Алина отправилась на вещевой рынок. Долго бродила между рядов, выискивая что-нибудь женственное, и выбрала нежно-розовый пеньюар и коротенькую сорочку с кружевами к нему.
Вечером Алина Игоря не дождалась и решила, что поразит его своим обновленным обликом поутру. Держа в руках поднос с кофе, постучалась Алина в свою бывшую спальню и тут же вошла. Раздался женский визг, но уже через несколько секунд девица в Игоревой постели принялась хохотать:
– Это что за чудо? Ты, что ли, женатый? Хоть бы предупредил…
Алина, в коротком пеньюарчике, со своими тощими синюшными ногами и размалеванным лицом, постояла немного и попятилась из комнаты.
В тот день она не пошла на овощебазу, и больше туда не ходила. Неделю пила, не просыхая, у себя в комнате, в постоянно меняющейся компании местных алкоголиков, пока Игорь не выставил всех. После вызвал Ирину Леонидовну.
– Забирайте свое сокровище. Лечить ее надо. Серьезно.
Ирина Леонидовна вывела дочь из запоя, подержала у себя дома с недельку и отправила восвояси. Уж если она не могла жить с дочерью, пока та была нормальным человеком, то с алкоголичкой тем более не собиралась.
Для успокоения совести мать устроила Алину продавать газеты возле метро. Та продержалась с месяц и опять сорвалась в запой. Так и пошло. Запой. Мать. Капельницы, недолгая реабилитация. Попытка работать как все люди. И опять запой.
Игорь съехал – женился на ленинградке. Как все менты, брал мзду и вскоре уже раскатывал на новенькой «KIA». Пошел по службе вверх, заматерел, раздобрел. Встречая Алину, сторонился. А она все лезла с рассказами о подробностях своей жизни.
– А я все одна, Игоречек. Не найти мне нормального мужика. Я ведь молодая еще женщина, мне мужская ласка требуется…
– Ласку тебе… Скажи лучше – одно место почесать… – ржал не страдающий деликатностью Игорь.
– А хоть бы и так! – соглашалась растерявшая стыд Алина. – Но ведь не стало нормальных мужиков.
– А ты – с бабами! Говорят, пробовала уже?..
Был в жизни Алины и такой эпизод. Маргарита жила вместе с ней несколько месяцев. Ее Анжелика прислала. То ли Маргарите, которой жить негде, хотела помочь, то ли Алине – вдруг, имея ассистентку для тибетского массажа и гадания, та выправится? Алина и правда, завязала на время. К ним с Маргаритой стали опять захаживать клиенты, чаще погадать, а не на массаж. В ассистентке Алина не так уж нуждалась, зато с гордостью выходила с подругой прогуляться до магазина или до рынка, как прежде со своим Котиком. Алкаши смеялись: лесбиянки, точно. Соседи ничего определенного по этому поводу сказать не могли – свечку никто не держал. Однако заметили, что диван из кабинета перекочевал в спальню. Но вновь появившиеся деньги явно жгли Алине карман. Она стала ежедневно потчевать подругу вином, сама вскоре переключилась на коньяк, потом на водку… Явившиеся по записи клиенты заставали невменяемую гадалку и отправлялись восвояси. Алина не заметила, когда Маргарита собрала вещи и ушла. Просто очнулась однажды – а ее нет.
– Глупости! – скривилась Алина на вопрос Игоря. – Болтают, сами не знают чего.
– На какие шиши пьешь-то? – поинтересовался бывший жилец.
– А комнату сдаю узбечке одной. Она соседкину снимала, а потом и мою решила. У нас теперь полный коробок узбеков.
– И все без регистрации? – прищурился Игорь, почуяв наживу.
– Ну, это уж не мое дело. Я в милиции давно не работаю, – захохотала Алина.
– Надо будет вашу квартирку навестить…
– Приходи, Игорек. Посидим, вспомним…
– Чего с тобой вспоминать, шалава? Как полуголая ко мне в комнату ввалилась, девушку напугала? Ладно, зайду. Посмотрим, что за узбеки…
– Хорошо, Игорек, – попыталась изобразить былое кокетство Алина. – Буду ждать!
Галка отругала ее, что зазвала в гости мента:
– Ай-яй, совести у тебя, Алинка, нету! Я к тебе с добром, а ты меня сдала. Знаешь, сколько мне теперь ему каждый месяц отстегивать придется? Одни расходы кругом: в магазин СЭС придет – дай, налоговая – дай, пожарные – дай, милиция – дай. И тут теперь тоже! Не умеешь ты добро ценить. Я тебе комнаты помогла приватизировать, а ты что? Обещала завещание написать…
– Да приводи, кого следует – подпишу.
– Это в нотариальной конторе надо, чтобы все по закону.
– Хорошо, один раз съезжу, чтобы ты отвязалась. Пристала, как банный лист – завещание, завещание… Будто я завтра помирать собралась.
«Завтра не завтра, а хлебнешь в один прекрасный день отравы – и с копыт долой, как твой Витька», – рассуждала Гульнара, и поторопилась отвезти соседку к нотариусу.
В кабинет Галину не пустили – не родственница – и она, хоть проинструктировала Алину, что говорить, а все-таки волновалась. Вдруг не то ляпнет, вдруг нотариус заметит, что наследодательница чуток опохмеленная? Вздохнула свободно, только получив гербовую бумагу.
– У меня лучше сохранится, – улыбнулась Гульнара, пряча документ в свою сумку. – Ну что, Алиночка, это дело надо отметить?
Первое время благодарная наследница усиленно заботилась об Алине. Одаривала своими поношенными тряпками, поила-кормила, даже деньжат иногда подбрасывала. Получив подачку, Алина отправлялась на место сходки алкашей и возвращалась домой с компанией. Совместная выпивка кончалась шумом, а порой и дракой. Соседи вызывали милицию. Наряд увозил с собой всех, не разбираясь, кто прав, кто виноват. Наутро Алина звонила матери с просьбой вызволить ее из отделения.
Ирина Леонидовна приезжала, отвозила непутевую дочь по месту прописки, стыдила. Та вяло отбрехивалась, а однажды выдала:
– Можешь больше не стараться, не приезжать! Я лучше от Галки помощь приму. Тем более, она мне по гроб жизни обязана.
Узнав, что Алена отписала в наследство наглой приезжей бабе обе комнаты, мать вышла из себя:
– Алкоголичка несчастная, дура! Тебя вокруг пальца обвели, а ты и не заметила! Нет бы на мать комнаты отписать!
– А зачем? – совершенно резонно поинтересовалась Алина.
А действительно – зачем, подумала Ирина Леонидовна. Ей самой двухкомнатной за глаза. После нее никого не останется – только дальние племянники. Есть ради чего нервы портить?
И она окончательно махнула рукой на дочь. Сказала:
– Все. Больше не зови. Пусть о тебе твоя узбечка заботится.
Пару раз вытащив Алину из ментовки, несколько раз принимая ее на пороге квартиры из рук доброхотов-алкашей – в бессознательной состоянии, на ногах не держащуюся – Галина решила, что хватит.
Денег больше не давала. Одежды тоже. Прежняя быстро приходила в негодность, потому что Алина не стирала ее, не чинила. С утра Галка выставляла соседке двухлитровую бутыль пива, вечером бутылку водки. Этого хватало, Алина постоянно находилась в полукоматозном состоянии. Ей уже никуда не хотелось идти. Привидением шаталась она по квартире, лезла с дурацкими разговорами к соседям, которые только отмахивались: «Отстань, пропойца!» Тупо смотрела дневные сериалы, дремала под них, ожидая возвращения Галки с работы и очередной бутылки. Так протянула она еще около полугода, пока однажды не обнаружилось, что водка в нее не лезет. Еда тоже не приживалась.
В комнату заглянул Холбек, а может Юсуф или Рустам – кто их разберет! В последнее время Галина сама не заходила, присылала узбеков.
– Алина, Гульнара суп сварил, кюшай!
Он приблизился, взял с табурета одну миску, поставил другую и только после этого взглянул на диван.