бщества с российской (евразийской) спецификой;
–
активная социальная политика защиты населения от неблагоприятных последствий рыночных преобразований;
–
обновление политической элиты и создание высокоэффективного, прозрачного и ответственного перед народом государства;
–
выработка научных основ политики Российского государства в соответствии со стратегическими интересами страны;
–
решительная и последовательная работа по оздоровлению нравственно-психологической атмосферы в обществе;
–
проведение сильной и независимой внешней политики, обеспечение приоритета российских национальных интересов в условиях глобализующегося мира.
КУЛЬТУРА
Утомленному, чтобы не сказать сломленному, бесчисленными напастями современному обществу под стать и его зеркальное отражение – культура. Мы живем, как думаем, а думаем, как живем. Как живем-думаем, я много раз говорил при обсуждении работы всех правительств за последние 20 с лишнем лет, начиная с первой сессии Госдумы в январе 1994 года. Помню, в бытность премьер-министром Виктора Черномырдина я выступил с докладом от его имени «Как должен выступать премьер-министр, но не выступает». И практически каждый раз, давая оценку работе правительства, я говорил, что правительство плохое, плохо справляется с решением всех важнейших задач, которые оно обязано решать и которые кроме него никто не решит. Вечно опаздывает. Никогда ничего не упреждает. Это – команда пожарников, а не политков, ведущих страну по пути нормального развития. Не справляется правительство и с задачей развития или хотя бы сохранения нашей родной русской культуры.
Денег никогда не хватало на культуру. Даже при советской власти, когда в отношении финансирования культуры господствовал так называемый остаточный принцип, то есть культуру финансировали после того как выделяли деньги всем остальным ведомствам и сферам государственной деятельности. Но тем не менее в таком запустении, как при Б. Ельцине, наша культура не находилась никогда.
Состояние культурной разрухи и запустения было сопоставимо разве что с началом 20-х годов прошлого века, когда после жесточайшей Гражданской войны, помноженной на войну Мировую, в стране царили голод и упадок во всем. В городах, чтобы хоть немного обогреть квартиры, многие топили печки-буржуйки книгами своих библиотек.
Проанализировав итоги Великой Отечественной войны 1941-1945 годов советского народа против немецкого и всего мирового фашизма, а заодно всю тысячелетнюю историю государства Российского, американские стратеги пришли к выводу – это самый непокорный народ на земле, и его не могли сломить ни самое современное оружие, ни угроза физического уничтожения, ни голод, ни холод, ни другие чудовищные лишения и испытания. Он выстоял в борьбе с немецкими псами-рыцарями, сломил татаро-монгольское почти 300-летнее иго, отбил турецкие, польские, шведские, японские, французские, английские, американские экспансионистские поползновения, переломил хребет фашистскому зверю. И тогда родилась зловещая стратегия – если нельзя убить физически, надо уничтожить духовно.
Все то, о чем говорил ярый русофоб и мракобес Ален Даллес о завоевании России с помощью пятой колонны, осуществили нынешние «демократы» всех мастей. Возьмем еще одно свидетельство. «Вхождение в мировую цивилизацию» сопровождалось громкими официальными заклинаниями о «плюрализме», о «диалоге двух культур», то есть отечественной и западной. Проведенное на рубеже 80-90-х годов социологическое исследование среди творческой интеллигенции (было опрошено 20 тысяч человек) показало, что почти 60 процентов деятелей литературы и искусства отвергали какие бы то ни было запреты в культурных контактах с Западом. Среди творческой молодежи 20—30 лет эту точку зрения разделяли 3/4 опрошенных. И лишь совсем небольшая группа – менее 3 процентов – высказалась против «диалога двух культур», опасаясь, что он может привести к разрушению отечественной культуры, деградации нравов и падению эстетических вкусов в нашей стране.
Увы, к ним никто не прислушался, как и к выдающемуся русскому писателю В. Распутину, предупреждавшему общество, что «диалог двух культур» может превратиться в монолог и даже – в культурную интервенцию.
Он был не одинок. В ноябре 1990 года на встрече деятелей литературы и искусства каждый третий участник предупреждал Горбачева о засилье эрзац-культуры. Однако главный перестройщик, обладающий способностью всегда говорить долго и туманно, начисто был лишен дара кого-либо слушать и уж тем более прислушиваться. Так были открыты шлюзы для вливания западной массовой культуры в российское общество. Уже в конце 80-х годов, по данным отдела конъюнктуры ВПТО «Видеофильм» Госкино СССР, фильмы ужасов на черном рынке были популярны у 46,8 процента посетителей видео, эротика – у 43 процентов. Опрос проводился в 8 промышленных городах.
Но не только черный рынок процветал от западной видеопродукции. В последние годы коммунистической власти весь советский кинематограф существовал на деньги, получаемые от проката зарубежных картин.
Тотальное разрушение отечественной культуры доморощенными реформаторами при активной помощи западных «друзей» – явление многоаспектное, многоцелевое. Но среди прочих одна цель, несомненно, является главной, стратегической – подчинить русских, сделать их сговорчивыми и покорными. А это возможно лишь при условии подчинения их западным стандартам.
Отсюда наша страна стала объектом массового рас- культуривания, невиданного еще в истории человечества глобального насилия по переделке духовного кода народов, населяющих Россию. Применяя самые различные «злокачественные формы деструктивности» (Э. Фромм), Запад сделал решительную ставку на замену нашего национального культурного генотипа своим собственным.
Чем это чревато для России в перид 2015—2020 годов? Современная западная культура даже экономически основывается на принципе индивидуального соперничества. Война всех против всех. Каждому представителю «золотого миллиарда» так или иначе приходится защищать свои интересы перед представителями даже той социальной группы, к которой он сам принадлежит, не говоря уже о других социальных группах. Он самой действительностью вынужден отталкивать в сторону своих партнеров, брать над ними верх. В результате преимущество одного для другого оборачивается неудачей. Следствием этой психологической, как минимум, коллизии оказывается постоянная напряженность между людьми. Все представляются друг для друга соперниками.
Все факты говорят о том, что на первый план выдвигается уже не военная безопасность, не территориальный раздел, а духовная безопасность нации. Что она из себя представляет?
Прежде всего, духовную безопасность личности, социальной группы, наконец, нации в целом, на мой взгляд, вряд ли оправданно рассматривать в отрыве от социальной безопасности. Безопасность духовная, как очевидно, представляет собой часть социальной безопасности, она входит в понятие социальной безопасности, которая означает достижение устойчивости и разумности в решении и обеспечении личности социальных гарантий, социальной обеспеченности, социальной защиты, например, гарантии образования, выделения на образование соответствующих средств, наконец, защиты права на образование. Иначе говоря, социальная безопасность представляет собой надежную обеспеченность и защиту жизненно важных интересов человека, социальной группы, социального слоя. Это сохранение и развитие самого потенциала человека, системы его жизнеобеспечения, образа жизни, норм и принципов общественного поведения.
Будучи составной частью социальной безопасности, духовная безопасность связана с функционированием образования, науки, литературы, досуга, уровня их развития, то есть культуры в самом полном и общем понимании ее содержания и общественных функций. Ясно, что реализовать эту самую духовную безопасность, кроме самого государства, в обществе в общем- то некому, да, наверное, и не найдется таких сторонников. Спонсорство и меценатство – это чепуха в объеме всего общества. Они никогда не обеспечивали развитие культуры на уровне ее общественной значимости.
Сказав об утрате русской культурой своих позиций и замещении их иностранной подельщиной, давайте попробуем ответить на вопрос: как это преодолеть?
Отличительная особенность русской культуры – наличие многовековых традиций и активное формирование новых традиций. Пожалуй, только китайская и индийская культуры могут похвастаться аналогичной традиционностью. Европейские культуры фактически утратили преемственность с образцами и что еще важнее – с духом культурных истоков. У США таких традиций никогда не было, да и быть не может. Вообще – большой вопрос, есть ли у этой страны своя культура, поскольку те, кто населяет США, обычно обращаются к культурным ценностям своих прародин.
Что же касается русской культуры, то именно в силу живучести традиции нам удается через века пронести преемственность в главном и основном – высокой духовности каких бы то ни было форм культурного самовыражения народа. Яркий пример – Московский Кремль, где соседствуют различные архитектурные сооружения, не разрушающие, тем не менее, единый ансамбль. Да, наша культура постоянно претерпевала изменения как позитивного, так и негативного свойства. Иначе и быть не может. Ведь в русской культуре, так же как и в русской истории, отразились основные вехи нашего бытия, проявилась и продолжает проявляться самобытность народа, живет социальная память десятков поколений.
Главный и самый проникновенный смысл русской культуры заключается в ее всеохватной человечности, гуманистичности. Отсюда ее всеохватность. Скажем, Пушкин понятен всем, даже китайцам. Кстати, в Китае 200-летие со дня рождения нашего гения отмечалось едва ли не на самом высоком государственном уровне. Эта всечеловечность воплотилась в русской философии всеединства. Идея единения, а не раскола, собирания земель и народов пронизывает сверху донизу и снизу доверху всю нашу историю. И поэтому эта идея так актуальна и для нашей культуры.