– А «Мотылек» не мог бы меня отвезти к государыне Среде? – спросил Артур. – Что-то неохота мне с этим волшебством связываться! И под водой путешествовать как-то не тянет! Не хочу никого обидеть, просто не по нутру мне такое.
– На это нет времени, – отрезала Рассвет. – Государыня Среда не в состоянии долго поддерживать человеческий облик, а обед должен начаться ровно в полдень по времени Дома в тот день, когда я пустилась в путь. Мы обязаны поторопиться! Никакой корабль не сможет доставить тебя к сроку, к тому же «Мотыльку», если я правильно понимаю, требуется серьезный ремонт. Не говоря уже о многочисленных важных заданиях, требующих моего внимания и личного участия. Пограничное море нуждается в неусыпном присмотре, дабы не допустить его прорыва во Второстепенные Царства или воссоединения с Пустотой!
– А ты можешь поклясться, что после встречи с государыней Средой меня вернут в какое-нибудь безопасное место? – уточнил Артур. – Поклянись именами Зодчей, Волеизъявления и Среды!
Рассвет нахмурилась, ее хлыстик дернулся и со свистом рассек воздух… Все же в конце концов она проговорила:
– Клянусь. Клянусь предпринять все, что будет в моих силах, для препровождения тебя в безопасное место после того, как ты отобедаешь с государыней Средой. Клянусь в этом Зодчей, что меня создала, Ее Волеизъявлением и моей хозяйкой, государыней Средой!
– Договорились, – согласился Артур. – Пожалуй, можно трогаться.
При этом он оглянулся на доктора Скамандроса. Маг в очередной раз переступил с ноги на ногу и нагнулся к Артуру.
– Капитан Котопулька счел необходимым на всякий случай сообщить о тебе мисс Рассвет, – прошептал он так тихо, что лишь Артур мог слышать его. – Ему не хотелось впутывать «Мотылек» в интриги превыше нашего разумения, и он убоялся злополучных последствий твоей Красной Руки. Ты же понимаешь, я обязан был выполнить приказание. Но я позаботился, чтобы твое письмо ушло первым. Просто так совпало, что мисс Рассвет уже вовсю разыскивала тебя.
Артур досадливо покачал головой. Впрочем, когда доктор Скамандрос протянул ему руку, мальчик вложил в ножны меч и пожал ее. Полной уверенности в том, что Житель не врет, у него по-прежнему не было, но… поправил же он ему все-таки ногу? Значит, можно надеяться и на то, что письмо Артура летит-таки к Первоначальствующей Госпоже.
– Было удовольствием видеть вас на борту «Мотылька», – сказал капитан Котопулька. Постоянные поклоны то Артуру, то Рассвет грозили сделать его горбатым до конца дней. – Прощайте!
Артур кивнул, но руку капитану не подал. Вместо этого он огляделся по сторонам. И увидел Солнцедыря – тот стоял возле орудий, кажется, в окружении всего экипажа, сгрудившегося поглазеть на Рассвет Среды, блистательную, грозную и прекрасную.
– Я ненадолго, – сказал Артур.
И, хромая, побежал по берегу к второму помощнику. Подбежав, он сам протянул ему руку – каковая и была Солнцедырем принята со всей морской твердостью и пожата столь энергично, что у Артура заболело плечо.
– Спасибо за все, Солнцедырь, – сказал Артур. – За то, что снял меня с буя… ну и вообще.
– Удачи тебе, – был ответ. – Помяни Солнцедыря, второго помощника с «Мотылька», перед Мореходом, если когда-нибудь еще ступишь с ним на одну палубу!
– Обязательно, – пообещал мальчик.
Тут на глаза ему попался Икэбод, чопорно стоявший в толпе татуированных, живописных оборванцев-трофейщиков. Артур помахал ему:
– Спасибо за наряды, Икэбод!
Тот низко поклонился в ответ. Артур помахал еще и бегом вернулся к морю.
– Вдохни поглубже и надевай прищепку на нос, – посоветовал ему доктор Скамандрос. С этими словами колдун придвинулся вплотную, и Артур ощутил, как Скамандрос украдкой опустил что-то в карман его камзола. – И если я смогу хоть чем-нибудь тебе услужить, ты только скажи! Я рад буду оказаться полезен Законному Наследнику…
Отступая прочь, Артур сунул руку в карман. Предмет был круглым, металлическим и довольно увесистым. Подробнее исследовать его Артуру не удалось: Рассвет развернула крылья и жестом пригласила его приблизиться.
– Мне придется взять тебя под мышку, – сказала она, причем по ее лицу скользнула легкая тень отвращения. – Мы сумеем развить наибольшую скорость только в том случае, если ты будешь вести себя смирно, не брыкаясь и не извиваясь. И, пожалуйста, проследи, чтобы твой меч оставался у бока и не болтался по сторонам!
Артур кивнул и встал рядом с Рассвет. И за миг до того, как она действительно подхватила его под мышку, точно куль, он сделал глубокий вдох и зажал нос прищепкой. Ощущение оказалось довольно болезненным. Впрочем, не настолько, чтобы заставить Артура избавиться от прищепки.
Рассвет же развернула широченные крылья – и одним могучим взмахом взвилась в воздух. Еще на взлете она начала изменяться. Ее тело увеличилось и удлинилось, кожа вместе с одеждой стала превращаться в плотную акулью шкуру, отливавшую золотом. Изменилась и рука, превратившаяся в толстое щупальце, усеянное присосками. Эти присоски тотчас начали достаточно неприятно чмокать, прилипая к Артуру.
Мальчик крепко зажмурился. Смотреть на это щупальце было превыше его сил.
Он не раскрыл глаз и когда они нырнули в воду, ударившую холодом ему в грудь. На миг Артур перепугался, решив, что прищепка вот-вот свалится с носа и он неминуемо захлебнется… Но прищепка держалась, и он совсем не ощущал недостатка воздуха. А если не открывать глаз, можно было попробовать убедить себя, что он всего-то плещется в ванне. Ну там, в плавательном бассейне…
Попробовать – но и только. Вода стремительно неслась мимо, а щупальце… ох, чувствовалось!
Тут Артур вдруг подумал кое о чем, что забыл разузнать, а надо было бы.
«Как долго мы будем добираться до Дома? Сколько мне придется пробыть под водой? И, главное, надолго ли хватит отпущенного мне тысячи и одного вздоха?»
Глава 14
Путешествие выдалось, прямо скажем, жуткое. Артуру казалось, что оно длилось множество суток, хотя умом он понимал, что счет шел всего-навсего на часы.
Время от времени Рассвет вырывалась из воды, пускаясь в отлогий то ли прыжок, то ли полет, и каждый раз при этом кричала Артуру:
– Можешь дышать!
Он делал поспешный вдох – и они с Рассвет снова обрушивались вниз, при этом температура воды была практически непредсказуема, разве что Артур всякий раз думал, что могла бы она быть и потеплей. Менялось и освещение. От кромешного мрака – к полуденному свету, причем весьма разных оттенков. Постепенно Артур сообразил, что Рассвет мчит его по морям разных Второстепенных Царств. Каким образом она путешествует из одного мира в другой, оставалось загадкой – ему не удавалось заметить ни порталов, ни чего-то похожего на Парадную Дверь. Видимо, вся штука была в самой природе Пограничного моря и особых свойствах Рассвет. Должно быть, прислужница Среды обладала способностью путешествовать всюду, где имелось хоть какое-нибудь, даже самое завалящее море!
Человеческому восприятию не по силам было переварить такую лавину чужеродных впечатлений, и постепенно Артур погрузился в странное оцепенение, нечто среднее между бодрствованием и сном. Бо́льшую часть времени он провел с закрытыми глазами, разум его плыл по течению, не занятый никакими связными мыслями. Поэтому позже он не мог вызвать четких воспоминаний о какой-нибудь части своего путешествия. Все вместе оно напоминало бесконечно растянувшийся кошмар наяву.
Но вот наконец Рассвет в очередной раз прыжком вылетела из моря. Артур услышал треск разрядов и близкий гром – и увидел молнии, рисующие свои письмена по всей линии горизонта. Мальчик немедленно зажмурил глаза как можно сильней, втянул голову в плечи и только следил за тем, как свет, проникавший сквозь веки, становился все нестерпимей. Вот вспышки, сопровождаемые вселенским грохотом, сделалось уже совершенно невозможно переносить… А в следующий миг все исчезло.
Они пересекли Штормовую Границу и оказались внутри Дома. Рассвет больше не ныряла – теперь она летела по воздуху, забираясь все выше, пока не поднялась на высоту во много тысяч футов. Артур даже забеспокоился, не врежутся ли они в потолок. Однако, похоже, потолок здесь был гораздо выше, чем в других частях Дома, виденных им прежде.
По счастью, было хотя бы не холодно. Наоборот, становилось все теплее, и Артур успел удивиться этому странному обстоятельству, но потом сообразил: поскольку здесь не было солнца, тепло, как и свет, должно было изливаться с потолка. А был ли здесь воздух разреженным, как полагалось бы на большой высоте, или нет, Артур мог только гадать, ведь он по-прежнему не дышал. Прищепка продолжала плотно зажимать ему нос, а последний по счету вдох был сделан, наверное, минут двадцать назад.
– Почти прибыли, – сказала Рассвет. Голос, происходивший из зубастой акульей пасти, звучал непередаваемо жутко. – Взгляни налево!
Артур посмотрел, но не налево, а вниз. Там на множество миль простиралось море – синяя ширь, там и сям испещренная точками белизны. От ветра, бившего в лицо, его глаза заслезились, но Артур все-таки увидел нечто громадное, белое, протяженное, заслонявшее горизонт. Горная цепь? Нет, остров, покрытый горами. Он был длинным и узким, и окутанный снегами продольный хребет вздымался ввысь, Рассвет парила явно ниже.
– Мы летим на остров? – прокричал Артур, силясь перекрыть шум ветра и хлопанье громадных крыльев.
Рассвет расхохоталась, и такое презрение прозвучало в этом смехе, что Артур содрогнулся. Хохот крылатой акулы – это, можете поверить на слово, не для слабонервных.
И смеялась Рассвет неспроста. Присмотревшись как следует, Артур понял: то, что он принял за остров, движется. Теперь он ясно видел широченный кильватерный след – именно кильватерный след, а не буруны, разбивающиеся об очень длинный риф, как ему показалось вначале. Да и очертания самого «острова» постоянно менялись, когда он всплывал и опять погружался.
Да, именно так, потому что это был не остров, а чудовищный белый кит. Левиафан, о котором ему говорили. Ста двадцати шести миль в длину. Чудище тридцати двух миль шириной. С пастью длиной десять миль и высотой в две…