Едва она осталась позади, как магическая прищепка свалилась у Артура с носа. Он настолько этого не ожидал, что хлебнул порядочно воды и до смерти перепугался. Он ведь понятия не имел, на какой глубине они плыли и скоро ли удастся вынырнуть на поверхность! А воздух был ему необходим сейчас, прямо сейчас! Он забился в объятиях цепкого щупальца, пытаясь добраться туда, где, по его понятиям, должна была находиться поверхность.
Рассвет не выпустила его. Вместо этого она сама устремилась вверх. Могучие крылья совершили титанический взмах, выбросивший их обоих высоко в воздух. Артур пытался вдохнуть, но вместо этого разразился кашлем, выбросившим из его легких, казалось, несколько ведер воды! Вода лилась изо рта, из носа, даже из ушей.
Наконец он сумел вдохнуть, снова закашлялся, вдохнул еще… И в изнеможении повис на щупальце, тщетно гоня от себя мысль о том, что произошло бы с ним, свались прищепка в самой глубине черного холодного моря!
– Мы уже близко, – сказала Рассвет. – Правда, прибудем чуть позже, поскольку под водой больше плыть не получится.
Артур, не в силах говорить, только кивнул. Его, в общем, вполне устраивала скорость ее полета.
Постепенно он выкашлял всю воду и опять смог нормально дышать.
– Треугольник прямо по курсу, – объявила Рассвет. – Странно, однако, как мало возле него кораблей! Всего несколько дней назад, по моим сведениям, их стояло здесь от тридцати до сорока штук. А теперь я вижу лишь восемь.
Артур посмотрел вниз. Вначале он увидел только море с бесконечными вереницами белых гребней, но потом ему удалось отыскать взглядом все восемь кораблей, пришвартованных один к другому с подветренной стороны чего-то темного. Сперва он решил, что это голая скала, одиноко торчащая посреди моря, но, присмотревшись, он понял, что «скала» на самом деле была макушкой затопленной пирамиды, камни которой волны и ветер сделали почти неотличимыми от природных. Она вздымалась над поверхностью на несколько сот футов, а каждая грань была длиной до полумили. Вероятно, когда-то пирамида имела острую вершину, но теперь вместо нее был плоский срез размером с баскетбольную площадку, и почти всю его поверхность занимало огромное железное кольцо. К кольцу была привязана веревка шести футов толщиной, спадавшая по грани пирамиды и исчезавшая в море. Один из кораблей был причален к этой веревке, остальные – к нему и друг к дружке.
– Не видишь «Летучего богомола»? – спросил Артур. – А корабль крыс? Что у них за судно?
– «Богомола» здесь нет, – сказала Рассвет. – Что же до крыс, то один из их грязных дымящих пароходов стоит во-он там, рядом с четырехмачтовой «Ундиной».
– Пароход? Крысы пользуются пароходами? А все остальные почему нет?
– Потому, что это запрещено Утонувшей Средой, – сказала Рассвет. – Ибо они мерзостны, грязны и зловонны. Одни лишь крысы, в силу своих привилегий, пользуются этими чадящими жестянками. А кроме того, в Пограничном море работают лишь пароходные машины, созданные Мрачным Вторником. Им служит топливом ускорительный уголь, произведенный из Пустоты. И, как все, к чему приложил руку Мрачный Вторник, стоит этот уголь заоблачно дорого…
– Понятно, – сказал Артур. – Так где, говоришь, пароход крыс? Что-то я не вижу…
– У восточной грани, рядом с большим четырехмачтовиком.
Артур присмотрелся – и на сей раз сумел разглядеть судно продвинутых крыс. Оно было длиной едва в треть большого барка, пришвартованного по соседству. Путаницу вносило еще и то обстоятельство, что кораблик явно мог двигаться не только с помощью пара, но и под парусами: помимо большой трубы посередине (из которой на данный момент не шел дым), он имел еще и две мачты.
– Мы спустимся на «Ундину», – сказала Рассвет. – Сперва посмотрим, что тут к чему. Слишком уж странно, что кораблей так мало! И все так подозрительно тихо…
Она стала спускаться по широкой спирали. Артур прикрыл глаза: от стремительного снижения его замутило. Он заново огляделся, только когда под ногами оказалась твердая палуба, на которую его и поставила Рассвет.
Оказывается, помощница Среды уже успела вернуть себе человеческую внешность. На сей раз ей было угодно облачиться в подобие морского мундира – очень темный синий, почти черный камзол, увешанный медалями и украшенный двумя роскошными серебряными эполетами. Артур даже удивился про себя. Он успел попривыкнуть к мгновенным трансформациям Рассвет, но вот когда она умудрялась создавать еще и одежду?
Никто не вышел приветствовать их. На борту вообще никого не было видно. Рассвет огляделась, хмуря высокий чистый лоб. На других кораблях тоже не наблюдалось ни души. Только и слышно было, как постанывают деревянные корпуса, тоненько скрипят причальные тросы да плещутся неутомимые волны.
Рассвет вдруг вскинула руку и выхватила что-то из воздуха, и в ее деснице материализовался огнедышащий гарпун. Это магическое оружие имело очень мало общего с грозным гарпуном Морехода. По крайней мере, оно не давало памятного Артуру странного и неприятного ощущения, когда он на него смотрел. Значит, следовало надеяться, что и в момент применения оно не должно было производить того сокрушительного воздействия на присутствующих.
– Сторожевой лодки нет, – сказала Рассвет. – Вот что бывает, если верного ниссера ни за что ни про что…
Она вовремя прикусила язык, но Артур догадался, каков должен был быть конец фразы: «…слопать».
– Полагаю, команды прячутся внутри Треугольника, – продолжала Рассвет. – Скорее всего, опасаясь нападения пиратов. В свою очередь, это напоминает мне… не суть важно. Надень!
Она вытащила из рукава пару белых кожаных перчаток и протянула Артуру. И пояснила:
– Незачем порождать лишнюю панику, демонстрируя всем и каждому Красную Руку.
Артур молча натянул перчатки. Рассвет прошлась по верхней палубе к левому борту и посмотрела в направлении пирамиды. В это время с противоположной стороны раздался голос:
– Эй, на «Ундине»!
Артур подбежал к фальшборту. Голос сразу показался ему довольно писклявым, так что он уже не особенно удивился при виде четырехфутовой крысы в синей матросской шапочке, синих брюках и белой рубашке навыпуск. Крыса махала передней лапкой, высовываясь из носового люка пароходика. Между прочим, Артуру сразу бросилось в глаза, что пароходик, вопреки обвинительным речам Рассвет, выглядел очень ухоженным и опрятным. Было у него и название, написанное крупными белыми буквами возле форштевня: «Морской крыс IV».
– Привет, – сказал Артур. – А где все?
– Десятка два кораблей отбыло в последние несколько часов, а которые остались, большая часть экипажей «дрожжи продает» внутри Треугольника, – ответствовал крыс. – Все началось с того, что вчера уровень моря вдруг понизился на целых четыре сажени и только через полчаса восстановился. А сегодня утром на юге заметили «Жуть». К тому времени успел пройти слух о каком-то бедолаге с Красной Рукой, ну и все такое прочее. Короче, у Жителей медвежья болезнь началась! Кто посмелей, решились уйти подальше в море – все лучше, чем тут отсиживаться. А кто потрусливей, те забаррикадировались в пирамиде и оставили свои корабли на разграбление Лихожаро.
– Только он здесь так и не появился, – вмешалась Рассвет. Подойдя, она остановилась подле Артура. – Либо сделался необыкновенно мягок и деликатен со своими жертвами. «Жуть» и сегодня видели, крыс?
Прежде чем ответить, мохнатый моряк почтительно снял шапочку.
– Никак нет, мэм.
– Твой капитан на борту?
– И капитан, мэм, и весь экипаж. Ждем таможенника…
– Сам ты кто таков?
– Ваткингл, мэм, первый помощник канонира.
– А твой капитан?
– Длиннохвост, мэм. Не желаете ли нас посетить?
– Нет. Меня призывает масса срочных дел, крыс, но у моего спутника есть дело к твоему капитану. Перед тобой государь Артур, Хозяин Нижнего Дома и Дальних Пределов! У него есть причины думать, что вы, крысы, можете быть полезны ему. Он – почетный гость государыни Среды, так что относиться к нему следует со всем подобающим почтением!
Ваткингл низко поклонился, но ничего не сказал.
– Прощай же, государь Артур, – произнесла Рассвет, протягивая мальчику руку. – От души желаю тебе преуспеть!
Артур был не вполне уверен, как следовало поступать с протянутой рукой дамы согласно правилам этикета. Не придумав ничего лучше, он взял ее и пожал, одновременно поклонившись.
– Сделаю все, что в моих силах, – заверил он.
Рассвет кивнула, отняла руку – и прямо с места сиганула через поручни на палубу другого корабля. Крылья при этом даже не шевельнулись у нее за спиной.
– Спускайтесь по трапу «Ундины», сэр, – крикнул Ваткингл. – Он во-он там, посередине. Спуститесь до конца, потом прыгайте… если не возражаете!
Артур отправился на поиски трапа. Ваткингл что-то крикнул своим, и на палубу пароходика вылезло еще сколько-то продвинутых крыс. Все они выстроились в линию против трапа, свисавшего с высокого борта «Ундины». Когда Артур спустился по нему и перепрыгнул на палубу «Морского крыса IV», один из членов команды дунул в серебряный свисток, издав пронзительную трель. Вся команда немедленно вытянулась по стойке смирно.
Ваткингл отдал честь Артуру.
– Добро пожаловать на борт, сэр. Прошу следовать за мной. Только голову осторожно…
Палуба была деревянная, но, как только Артур шагнул за Ваткинглом в низкую дверь, под ногами загудело железо, а рука, опиравшаяся о стену, ощутила заклепки. Артур двинулся вперед, сгибаясь в три погибели. Пароход был выстроен в соответствии с ростом продвинутых крыс.
– Судно у нас железное, сэр, – заметив интерес Артура, пояснил Ваткингл. – Дерево только сверху, с тем чтобы поменьше раздражать Среду и ейных чиновников. Сам Мрачный Вторник строил четыре тысячи лет назад! И до сих пор ходит – не придерешься!
Добравшись до конца коридора, он постучал в дверь.
– Сэр, к вам государь Артур, Хозяин Нижнего Дома и Дальних Пределов!
Дверь немедленно распахнулась. На пороге стоял еще один крыс-моряк, одетый примерно как Ваткингл, только опрятнее. За его спиной виднелась просторная, спартански обставленная каюта с иллюминаторами величиной с тарелку по обоим бортам. Артур увидел стол, заваленный картами и гадательными шкатулками с изображением различных животных на крышках, несколько кресел в чехлах и несколько клепаных сундуков. У стола стояли два крысака, оба в камзолах с золотыми эполетами. Артур сразу узнал в одном из них коммодора Монктона. Второй крыс был не бурым, а черным, он был выше ростом и выглядел помоложе, во всяком случае усы еще не побелели.