Грозовой раскат, который применять в покоях шамана не стал, опасаясь обрушения потолков, а про обычное заклинание Разряд молнии. Впрочем, полученный эффект заставлял усомниться, а тот ли навык я применяю. Ведь выжженный кусок стены в более чем три шага в диаметре, вызывал не эйфорию от возросшего могущества, а скорее опасения быть на этом фоне пойманным с поличным. Благо попытка уменьшить расход маны позволила существенно снизить разрушительную силу, но подобным образом применение заклинаний становилось очень медленным, пусть только и в моём восприятии. Ко всему прочему, даже, казалось бы, заклинания, никак не взаимодействующие со стихиальной составляющей маны, такое как Касание Тазара Великого, из-за изменения структуры моей маны, точнее уже не маны, эссенции Света, потому как чистой маной я уже не мог манипулировать, претерпели тоже метаморфозы. Слабое воздействие на десять единиц маны крошило стену на глубину почти в локоть, превращая камень в мелкий щебень.
При прочих равных, моя мощь прямо сейчас возросла чуть ли не десятикратно. Потому как Малая огненная оружейная аура превратилась в по-настоящему грозное оружие, благо хоть этот навык визуально стал, казалось, ещё менее приметным. Те же щиты, созданные изо льда, теперь с лёгкостью будут сдерживать и любые магические проявления.
Работу ядра Света я решил сразу же проверить в полной мере и переместился на осколок последней воли, ведь куда мне теперь спешить? Да и вообще в столь значимый момент моей жизни хотелось остановиться, подумать о прошлом, о будущем, очень приятном будущем, особенно в свете возросшей мощи. Всё же, чтобы посчитать счастливые моменты моей жизни хватит пальцев одной руки и видится мне, сегодняшний день можно смело записывать туда же.
Как ни странно, выработка эманаций Света в темнице не происходила, ведь маны в пространстве вокруг нет, но что удивительно, я мог пользоваться магией, пусть и ограничено, но это было непередаваемо! Как минимум пока в моём резерве есть мана, насыщенная Светом. Пусть расход энергии из ядра оказался в разы больше, словно именно частицы Света позволяли воплощать в пространстве магические конструкты, но сам факт вызывал целую бурю эмоций. Создав крылья, я с особым удовольствием, наверное, впервые никуда не спешил, находясь в темнице последней воли. Направляясь к центральной башне крепости, с особым удовольствием обозревал с высоты мои владения и если бы не зудящая мысль в моём втором сознании, что нужно как можно скорее открыть врата в один из миров хаоситов, чтобы покарать как можно больше этих тварей, то день определённо прошёл более чем удачно.
Глава 19Чувство, когда понимаешь своего врага до самой последней мысли
Следующие дни слились в какие-то беспросветные безделье и скуку. Шагать рядом с рядовыми бойцами мне теперь было даже слишком легко. Голод не наступал, усталость тоже. Я конечно понимал, что всему виной ядро Света, но от этого было не легче, точнее, желание подгонять всех вокруг чем дальше, тем сильнее становилось нестерпимым. Однако я боролся как мог, находя отдушины в размышлениях о моём будущем, ну и в постоянном сдерживании агрессивных порывов истинного Света. Просто неимоверно хотелось донести всем окружающим ту притягательную простоту мироздания, где есть Порядок и всё остальное, которое к нему нужно привести, ну или уничтожить, в крайнем случае. Впрочем, высокий интеллект и два потока сознания пока позволяли мне на этот счёт не беспокоиться, хотя я всё равно следил за возникающими, казалось бы, из ниоткуда мыслями. Потому как исходящие от Сейшелия эманации Тьмы и остаточные отголоски поглощённых душ, которые я раньше не мог обнаружить, вызывали во мне как будто инстинктивное желание испепелить стража. Правда эту тварь мне и до этого уничтожить хотелось, ещё даже до того момента, как он без каких-либо сомнений ударил в моём направлении в принципе ультимативным навыком. Ни защититься, ни спастись толком от которого было невозможно, уж не тому Таталему Со, за которого я себя выдаю, точно.
Да и в целом, хоть Сейшелий и играл по-прежнему свою роль добродушного и даже добропорядочного стража, его гнилую мерзкую суть я видел сразу. Пусть прочесть мысли этого хобгоблина я и не мог, но за мою долгую жизнь мне удавалось обходиться и без этого очень удобного навыка, чтобы точно понять, что за воин или офицер стоит передо мной. Сейчас же с учётом возросшего восприятия делать это стало ещё легче, подмечая мельчайшие изменения эмоций на лице или даже движений тела и те надменность, пренебрежение и даже брезгливость могли только сниться даже могучему Оцеву. Потому как Сейшелий за разумных гоблинов окружавших его воинов точно не считал, для него это лишь грязь под ногами истинных слуг Великого Антероса и правителей мира Асшор. Он, наверное, всего лишь на второй сотне лет жизни страх настоящий почувствовал, испугался, что умрёт, опять же исключительно благодаря мне и это невероятно радовало мою старую душу. До этого всё его существование сводилось к получению благ мира Асшор, лишь потому, что он был рождён в семье жрецов и только это сделало его жизнь великолепной. Хотя, если бы не ситуация, когда от слов этой твари будут зависеть дальнейшие действия проклятого Тежара, мне на его судьбу и службу было бы абсолютно наплевать.
Впрочем, моих навыков обнаружения и чтения аур и тонких тел пока было явно недостаточно, ведь все эти выводы по поводу остаточных следов в тонких телах, это всего лишь моя интерпретация колебаний энергии. К моему сожалению всё это отнюдь никак не фундаментальные знания, полученные из навыков Системы или тем более не полноценные заклинания для чтения аур. Так что все предположения, что истинный Свет очистил до конца меня от Скверны и эманаций страха и боли, точнее мои тонкие тела, являлись не более чем предположением. Именно поэтому я до сих пор и опасаюсь пожирать души, и использовать навыки багрового охотника, ведь совсем не факт, что переименования этих навыков что-то изменило с точки зрения остаточных эманаций. Впрочем, благодаря навыку, который у меня всё же остался после череды метаморфоз, Чувство боли и страха Тхала, я мог явственно ощутить, что Сейшелий несколько месяцев назад кого-то усиленно, я бы даже сказал с азартом пытал. Причём не просто присутствовал при этом, а с блаженством впитывал эманация отчаяния, получая наслаждение от процесса, мне такое было явственно видно.
Хотя какое право я имею винить стража, даже если он мучил в пыточной гоблинов из пригорода Когтей Зарема или просто из отдалённых деревень? Ведь я уничтожал целые поселения, пожирая души существ иных миров, разве после этого можно считать себя хоть чем-то лучше? Возможно Сейшелий так же, как и я, нашёл для себя оправдания, неважно какие. К примеру, что жалкие гоблины недостойны существования вообще или что это низшая раса, которая нужна только чтобы служить хобгоблинам. Или же его мораль, как называет эту эфемерную ложь Себия, ещё более тонка, как у меня, когда уничтожая жуков в мире Ссшорс, я оправдывал свои действия лишь тем, что эти твари сами нападают на меня. Или как в мире Сатея Хозз, где города гракотов сначала пострадали от вторжения демонов, а затем и от моей руки. Кстати, ведь никто из них не пришёл ко мне во сне. Я вообще не слишком запомнил сражения в том мире, слишком поспешно приходилось действовать, чтобы ещё запоминать сопутствующий ущерб, хотя мелкого гракота Шабишха я пощадил и спас за то, что он таки сумел призвать именно меня, в отличие от Карла в мире хуманов Сейлоста.
Впрочем, я знал, откуда появились все эти мысли, это так ядро Света влияло на мой разум. Что же, вполне себе для него удачно, но пока слабо, второе сознание даже само справилось с этим наваждением и очищать его от лишних мыслей основным не пришлось. По сути всё потому, что на самом деле жизнь, особенно слабых существ, совсем иная, нежели этого хотелось бы Свету и Порядку. Лишь невообразимая по могуществу сила способна даровать возможность поступать, следуя изощрённым принципам или неведомой морали. В иных же случаях приходится лишь выживать, только и всего. Попросту получилось так, что в радуге миров не осталось место доброте, это удел сильных, это их благость и мне оставалось лишь последовательно идти к этой силе. Иного пути я не видел, потому как безвольно сдаться — это не путь, это даже не выход. Ведь кто сказал, что поглощаемые при убийстве души, попадая в Системное оружие, хоть когда-то обретут шанс переродиться? Вот и я не хотел это проверять, только и всего.
Хотя понимание, что грань, когда все вокруг в твоих глазах лишь очки Системы, очень тонка. Однако при всём при этом, спустя тысячи битв, конечно не за правое дело, а лишь стараясь сначала просто выжить, сейчас же пытаясь стать сильнее, приносить на алтари невинных младенцев я по-прежнему не готов. Да, грань тонка и я бы даже сказал, иллюзорна, между чудовищем, жаждущим силу и безумством демона, жаждущего лишь утолить свой голод чужими страданиями и болью. Да и в целом некая любовь, пусть к не всем гоблинам мира Асшор, но к миру в целом у меня осталась. Так что призывать, как минимум без действительно реальной необходимости легионы демонов туда я не собирался. Всё же даже в бескрайней радуге миров, дом, в котором ты родился, только один и это несмотря на то, что никого по-настоящему родного у меня в нём не осталось…
Впрочем, чем дальше, тем лучше мне удавалось контролировать бьющееся в груди ядро Света, словно происходила окончательная адаптация, да и средоточие душ, словно на весах пыталось уравновесить бушующую во мне энергию Света. Хотя в первый день, когда я нагнал не только Мареша, но и вместе с его полусотней всю нашу небольшую армию гоблинов, сдерживаться было неимоверно сложно. Хотелось поголовно окутать солдат Светом, согреть их, очистить их разумы от Скверны, привести их к истинному Порядку, ну и конечно наказать тех, кто откажется подчиняться истинным Свету и Порядку.
Мне отчего-то казалось, что мои полусотники и Леур, а также Макеш Ютур и Сейшелий каким-то образом почувствовали произошедшие со мно