Пока Ника возился с завтраком, изобретая яичницу и овощной салат, Виктор проснулся. Настроение у него было хуже некуда, поэтому Ника ничего спрашивать не стал. Сам расскажет, если захочет.
— Всё-таки ускользнули, сволочи! — обиженно пробормотал Виктор, закуривая сигарету и без интереса разглядывая, как Ника готовит.
— Кто ускользнул? Давид Бланк?
— Нет, не он, — усмехнулся Виктор. — Нам до него пока не добраться. От нас ускользнул человечек полицейского. Снюхался, понимаешь ли, с официанткой из кафе и словно почувствовал, что за ним следят. Я-то думал, что он домой побежит прятаться, а он к ней…
— Ну, это ясное дело! — развеселился Ника. — Можешь не рассказывать, чем они там занимались!
— В том-то и дело, что они отправились к ней домой, а там их не было!
— Как не было?!
— Малик с Ясином проверили — квартира оказалась пустой!
— Ну, и где же они?
Виктор затянулся сигаретой и тут же с силой раздавил её об раковину:
— Благодаря прослушке их телефонов мы можем достаточно точно знать, где они находятся. Так что, в любом случае, далеко не уйдут… Но всё равно обидно.
— Ну, и славно! Значит, мы можем в любой момент их взять.
— Ещё раз повторяю, — начал заводиться Виктор, — нам не нужен ни этот мужик, ни его официантка! Нам нужно, чтобы они не смогли без нас выйти на Бланка, а они как раз собираются ехать к нему сегодня утром.
— Пусть Малик с Ясином перехватят их на дороге…
Виктор презрительно посмотрел на Нику и процедил сквозь зубы:
— Перехватят, а что дальше? Этого Бланка потом из его деревни никакими коврижками не вытянешь!.. Нет, тут надо придумать что-то другое.
Ника пожал плечами и поставил на стол сковороду с яичницей. Позавтракав, они вернулись к телевизору, но там уже шли другие новости, и о вчерашнем происшествии ничего не говорилось.
— Значит, так. — Виктор в упор посмотрел на Нику. — Пора и тебе приниматься за дело. Сейчас я отправляю наших арабов к поселению, пускай там наведут шороха. Во-первых, после этого въезд в поселение наверняка перекроют, и мужичок с официанткой струхнут и вернутся в город, где мы их перехватим. Во-вторых, может быть, и Давида это напугает, ведь внутри поселения защиты практически никакой, тогда он вполне может податься в город, где мы его накроем.
Ника внимательно выслушал, а потом спросил:
— Есть ещё варианты?
— Понадобится — придумаю.
— Одной вещи не пойму. Чего мы так опасаемся встречи этого мужичка с Давидом? Ну, хорошо, предложит он Бланку поработать на российские спецслужбы — что для нас изменится? Изобретения от этого хуже станут? Пускай беседуют на здоровье, обмениваются впечатлениями. А мы, основательно и не торопясь, выберем момент поудобней и…
— Нет! Мы не допустим даже малейшей вероятности передачи каких-либо сведений об изобретениях Бланка на сторону! Твой вариант даже не рассматривается.
И тут Ника снова подумал о том, какую он бодягу заварил своим сообщением об изобретениях Давида Бланка! Громоздкая шпионская машина сразу закрутилась и затянула его свои шестерёнки, да так, что назад дороги нет. Как говорится: пятачок вход, червонец выход…
Словно догадываясь, о чём он подумал, Виктор проговорил:
— У нас была некоторая информация о Давиде задолго до того, как ты нарисовался на горизонте. Но мы по ней не работали, потому что не было уверенности в её правдивости. Любой факт признают достоверным, если о нём поступают сообщения из нескольких источников. Это азбука разведки. Твоё сообщение и послужило той капелькой, которая привела всё в действие… — Он посмотрел на часы. — Что-то наши арабские братья не звонят. Они должны быть уже на месте…
И тут же раздался звонок на его мобильник. Некоторое время он вслушивался в то, что ему говорили, а потом неожиданно выругался и почти закричал в трубку:
— Всё бросайте и прячьтесь. Где?.. Где хотите, но чтобы вас не нашли!.. Сюда ни в коем случае не приезжайте. Попробуйте в Хеврон прорваться. Хотя нет — там сейчас все пограничные переходы перекроют… Придумайте что-нибудь… Но чтобы завтра я смог вас найти. Всё, закончили…
Таким злым Ника его ещё не видел. Раненным зверем Виктор метался по квартире, хотел было закурить сигарету, но зажигалка не зажигалась, и он, широко размахнувшись, грохнул её о стену.
— Что случилось? — осторожно поинтересовался Ника. — Арабы что-то напутали?
— Они солдата убили на воротах поселения! — Виктор всё ещё был зол, но потихоньку успокаивался. — Теперь в это поселение, минимум, два-три дня не попасть! Да и Давид может притаиться и никуда носа не казать… Я же просил этих придурков только пошуметь: пострелять в воздух, например, кому-то из местных рожу начистить — вон их сколько за оградой поселения болтается. Но убивать… Хорошо, если их не засекли, а если засекли? Рано или поздно возьмут, а уж в ШАБАКе беседовать с террористами умеют, весь клубок размотают!..
Слова Виктора Нику не шокировали, нет. Просто он впал в полную прострацию. Вторая смерть за последнее время, и к ней он тоже имеет косвенное отношение! А ведь он за всю свою жизнь даже мухи не обидел. Сейчас же позарился на иллюзорное вознаграждение за работу, которую так грубо и кроваво выполняют другие. Кто мог знать, что он станет соучастником двух убийств?! А сколько их ещё впереди? Более того, он уже понимал, что заикнись сейчас Виктору, что хочет выйти из игры и не нужно ему никаких денег, что Виктор сделает? Как бы он сам поступил на его месте? Остаться на этой вилле с простреленным затылком, чтобы тебя обнаружили хозяева через месяц, когда придут за очередной порцией денег за съём?
— О чём задумался? — донёсся до него голос Виктора. — Уже пожалел о том, что связался с нами? Ничего, брат, привыкнешь. У нас, — он нервно хохотнул, — как в ресторане: заказал блюдо из меню, хочешь или не хочешь, ешь… Вытри сопли, и давай думать о том, что делать дальше. Наши дела за нас никто делать не будет. — Он снова походил по комнате и полез в карман за портмоне. — Вот тебе деньги, слетай за водкой, продолжим веселье. Только дешёвую не бери, голова от неё болит…
Наверное, он поступил правильно, отправив Нику прогуляться. Если бы Ника остался дома, то непременно наговорил бы каких-нибудь глупостей, и ещё неизвестно, как бы Виктор на них отреагировал. Но когда Ника вернулся с пакетом, дома никого не оказалось. Он тут же позвонил Виктору, и тот сообщил, что срочно укатил по делам. Ты, мол, сам разберись с выпивкой, а сегодня вряд ли понадобишься, но завтра будь готов.
— Сколько уже этих завтраков? — проворчал Ника, но в душе был рад, что остался один.
Больше в тот день ему никто не звонил. Да и ему не хотелось ни с кем общаться. Чем дальше он будет находиться от всей этой криминальной публики, тем лучше. Он немного выпил, посмотрел по телевизору какую-то чушь и завалился спать. Шестое чувство подсказывало, что это последний спокойный день в его израильском путешествии, поэтому нужно отдохнуть и выспаться.
А утром чуть свет позвонил Виктор и сообщил, что несмотря на теракт человечек Гольдмана со своей официанткой всё-таки добрался до Давида Бланка и о чём-то с ним долго беседовал. Ничего не остаётся, как только выходить на него нам самим.
— Ну, хоть убивать-то его не будем? — затаив дыхание, спросил Ника.
— Не будем, — успокоил Виктор. — Он у нас вроде приманки, на которую вытащим Бланка… А сейчас собирайся и лети на улицу, мы тебя подхватим и поедем к нему.
— Он уже вернулся из поселения?
— Да, он дома…
А ещё через час, они вломились в квартиру к человеку бывшего полицейского Гольдмана, выломав дверь, дали ему по голове за непонятливость и утащили в чём мать родила на виллу. В разговоре же, когда тот поинтересовался именем Ники, то Ника неожиданно для самого себя назвался «Усамой Бин-Ладеном»…
34
Израиль Сентябрь 2011
Мы сидели на пустынном морском берегу на острых пупырчатых камнях, притом на самом солнцепёке, но никто даже не пошевелился, чтобы перебраться в тень. Да и тени-то вблизи не было, лишь какой-то редкий невысокий кустарник по бокам узкой песчаной дороги, по которой мы сюда приехали. За спиной тянулись невысокие холмы, поросшие густой растительностью, и из-за них доносился слабый шум от оживлённого шоссе, тянущегося вдоль побережья.
— Ну, и что дальше? — спросила Софа, глядя на мутные зелёные волны, лениво накатывающие на берег.
Если говорить честно, то я и в кошмарном сне не смог бы представить, что всё так закрутится. Когда нас выводили с допросов, в коридоре полицейского управления я увидел Сашку Гольдмана. Столько раз я ему звонил до этого, но он не отзывался, и я уже решил, что он забыл про меня, втравил, подлец, в историю, а, когда запахло жареным, исчез. Раз лишь отозвался, да и то толком ничего не объяснил… Я даже не представлял, что скажу ему при встрече. Плюнуть в рожу, конечно, не плюну, но, согласитесь, так с друзьями не поступают!
Я тогда споткнулся от неожиданности, а парнишка с автоматом, сопровождавший меня и, вероятно, натренированный быстро реагировать, несильно ткнул меня в спину стволом. И тут Сашка отчего-то взорвался.
Он подскочил к нам, каким-то хитрым приёмом уложил парня на пол, притом так ловко, что тот грохнулся на спину в своём неуклюжем бронежилете, запутавшись руками в ремне автомата, а Сашка схватил меня за шкирку и потащил к выходу. Следом за нами побежали Давид Бланк и Софа, а их сопровождавшие просто оторопели. Они только глядели друг на друга и на своего поверженного товарища, всё ещё барахтающегося на полу. Всё произошло так стремительно, что даже посторонние в коридоре не смогли ничего сделать, лишь провожали нас взглядами, пока мы не свернули за угол и не бросились к выходу из управления.
А дальше я просто глазам не верил: Сашка подскочил к только что подъехавшей полицейской машине, выволок за шиворот водителя и прыгнул за руль.
— Ну, садимся скорей! Чего ждём?! — крикнул он нам, и мы, как бессловесные зомби, запрыгнули в салон. Я рядом с Сашкой, а Софа с Давидом сзади.