Сплетя пальцы рук на впалой груди, Дарран сделал три шага навстречу и остановился.
— Итак? — Не знакомый с ним человек мог бы подумать, что секретарь полностью владеет собой. — Он мертв?
Эшер, остановившись посередине пустого холла, выждал мгновение и ответил:
— Нет. — Внезапно он почувствовал смертельную усталость. Надо бы присесть на что-нибудь. Вроде бы утром здесь были еще и кресла? — Немного побился, но и только. Сейчас Джарралт везет его к лекарю Никсу.
— Господин Джарралт, — автоматически поправил Дарран. — Эшер?
Тот протер слипающиеся глаза:
— Что?
— Кто-нибудь погиб?
Эшер отвернулся.
Треклятый старый дурак может откинуть копыта, когда услышит правду.
— Эшер?
Снова развернувшись к Даррану, он засунул руки в карманы и заставил себя смотреть прямо в изможденное лицо старика.
— Дурм не погиб. Дурм жив. По крайней мере, был жив, когда я видел его в последний раз. — Он пожал плечами. — Это точно.
— Мне нет дела до Дурма, — вспылил Дарран.
— Напрасно. Потому что если он не выкарабкается и не выступит в защиту Гара, у нас у всех будут крупные неприятности. В этом я убежден.
Казалось, Дарран не слушает.
— Кто еще? Ты сказал, Дурм не погиб. Замечательно. Кто еще уцелел… кроме него и Гара?
Эшер впервые слышал, чтобы старое чучело называло Гара иначе, чем «принц» или «его высочество». Это его испугало.
— Никто, — вдруг жестко ответил он. — Теперь все? Вся его семья погибла. Да, еще Мэтчер. И лошади. Главное, не забыть о бедных лошадках, ведь так? Все они мертвы. Лежат, разбившись, в пропасти за Гнездом Салберта. Так, что еще вы хотите знать?
С посиневших губ Даррана сорвался слабый жалобный стон. Пальцы расцепились и заскребли по груди. Он стал медленно оседать на колени.
Эшер бросился к нему:
— Не смей! Придурок, чучело, старая косоглазая корова! Не смей, сволочь!
Кряхтя от напряжения, он опустил Даррана на плиточный пол холла и рывком распахнул строгую черную куртку и жилет под ней. Дрожащими пальцами ослабил узел галстука и расстегнул белую рубаху. Грудь старика судорожно вздымалась, требуя воздуха. Больше всего она напоминала решетку для поджаривания мяса, накрытую чайным полотенцем, — до того старик был худ. Из глаз его, как из волшебного источника, непрерывно текли слезы. Нужна была подушка или что-то мягкое, чтобы не опускать голову несчастного прямо на плиточный пол. Оглядевшись, Эшер дотянулся до кресла, сорвал с него подушку и подсунул под голову Даррана.
После этого он на некоторое время застыл, поджав губы. Что дальше? Лекарем он не был и не имел ни малейшего понятия, что следует делать. Полоумный старик отпустил всю прислугу, даже посыльных мальчишек. Он схватил правую руку Даррана, закатал рукава куртки и рубахи и взялся за тонкое бледное запястье, покрытое шишками и раздувшимися венами.
— Давай же, давай, — отчаянно просил он. — На сегодняшний день смертей хватит, старая ворона. Гар тебя не похвалит, если ты из-за него окочуришься. Теперь он станет королем, и ты будешь ему нужен. Если тебя не будет рядом с ним, могут попросить Уиллера, чтобы учил Гара организованности. Но ты же знаешь, что этот слизняк не способен организовать попойку, даже если находится в пивной.
Дарран слегка нахмурился. Несколько мгновений его губы беззвучно шевелились, затем он прошептал:
— Уиллер… мой помощник… прошу вас уважать…
— Вот это уже дело, — сказал Эшер, улыбнувшись и почувствовав некоторое облегчение. — Вы просто лежите здесь и дышите, господин чучело огородное. Вдох-выдох, вдох-выдох, и не вздумайте останавливаться.
Глаза Даррана были закрыты, ресницы дрожали, но грудь исправно вздымалась и опускалась. Эшер отпустил запястье старика и сел на пятки. По спине стекали струйки пота; волосы на голове промокли насквозь. Ему нужна ванна. И еда. При этой мысли в желудке заурчало. Но зануда Дарран отослал повариху. В гневе она страшна, но, может, рискнуть пошарить на кухне, вдруг там есть что-нибудь съестное. Он так и сделает, но только когда будет уверен, что Дарран не сотворит ему самой большой пакости в жизни, то есть не умрет.
Двери Башни широко распахнулись. Он поднял голову. Это был Гар. На своих двоих. Шагал, как ни в чем не бывало. На шаг позади него шел Конройд Джарралт. Увидев Даррана, они остановились.
— Барла, помоги мне, — произнес Гар. Голос прозвучал, как у человека, потерявшего последнюю надежду на счастье. — Он…
— Нет, — ответил Эшер, поднимаясь с пола. — Что вы здесь делаете? Вы же должны ехать к Никсу!
— Я заехал, чтобы рассказать Даррану о случившемся.
Эшер с укором посмотрел на Джарралта.
— Что ж, я ему уже все рассказал. Вы можете забрать его с собой к Никсу?
Не глядя на Джарралта, Гар кивнул.
В гнетущей тишине Джарралт помог Эшеру вынести старика к ожидавшей их карете. Гар шел следом, умудряясь каким-то образом держаться на ногах.
— Я вам нужен? — спросил Эшер, когда Даррана уложили на роскошные бархатные подушки, и Гар уселся в карету.
— Нужен, — ответил Гар.
— Залезайте на козлы к кучеру, — коротко бросил Джарралт и полез в карету.
Эшер прикусил язык и повиновался.
Королевский лазарет располагался в крыле главного здания дворца. К нему вела отдельная подъездная дорога; для большей уединенности и тишины перед входом был устроен огороженный двор с воротами. Заботливые руки доставили Даррана к входу. Гар от помощи холодно отказался и шел сам. Здесь Джарралт, который понял, что в его услугах более не нуждаются, покинул их, едва кивнув. Гар поблагодарил его легким наклоном головы, Эшер просто вздохнул с облегчением, а работники лазарета почти не обратили на почтенного гостя внимания.
Для больного старика выдали переносное кресло; пришли и двое слуг-носильщиков. Явился свободный лекарь. Быстро осмотрев Даррана и Гара, он направил их к человеку, который лучше всех знал, как лечить тяжелых больных.
Эшер держался поближе к Гару на случай, если того вдруг оставят силы, а про себя горячо молился, чтобы силы не оставили его самого. От больничных запахов у него закружилась голова. Если поскорее отсюда не выбраться, думал он, то у этих проклятых костоломов есть шанс заполучить еще одного подопытного.
После недолгого путешествия по узким тихим коридорам они увидели Никса, который стоял в помещении, похожем на приемный покой. Здесь были столы и стулья; само помещение ограничивалось тремя стенами, в каждой из которых имелась дверь, окрашенная в отличный от других цвет — синий, зеленый и темно-красный. Королевский лекарь стоял у темно-красной и мыл окровавленные руки в тазике, который держал один из помощников, и диктовал распоряжения другому.
— …каждые два часа, тщательно перемешав урвал и козью ногу, хорошенько втирать в незашитые раны. — Никс помолчал, прикрыв глаза и задумавшись. Потом взял полотенце, висевшее на предплечье помощника, державшего тазик, и поджал губы. — Для зашитых ран каждые четыре часа присыпка с травами. Через час мы… — Он внезапно заметил, что в приемном покое стало больше людей, перестал вытирать руки и переключил внимание. Увидев в кресле безвольное тело Даррана, лекарь бросил полотенце и подошел к старику.
— Ну, как? — спросил Гар через некоторое время.
Никс, осторожно обследовав Даррана, поднял голову.
— С ним все будет в порядке.
— А Дурм?
Никс повернулся к помощнику с тазиком.
— Позови лекаря, Тобин. — Он повернулся к носильщикам: — Несите секретаря его высочества в зеленую палату.
— Тобин? — переспросил Гар, наблюдавший, как уносят Даррана. — Нет. Я хочу, чтобы ты…
— Тобин все сделает правильно, за Даррана не волнуйтесь, — успокоил Никс. — У него был сердечный приступ, но сейчас он в безопасности.
— Очень хорошо, — произнес Гар. — Тогда веди меня к Дурму.
Никс покачал головой.
— Не сейчас.
В глазах Гара вместо тлеющей боли загорелись огоньки недовольства.
— Это не просьба, Никс.
— Не сейчас, — твердо повторил Никс. — Ему требуется покой, а не общество. Думайте о нем, господин, а не о себе.
Эшер решил дотронуться до здоровой правой руки Гара и почувствовал, как напряжен принц.
— Дурм в надежных руках. Сейчас надо осмотреть вас. Вы в любой момент можете свалиться.
Взгляд Гара был подобен удару кнута.
— Я тебя спрашивал?
— Нет, — ответил Эшер спокойно. — Но это не значит, что я неправ.
Никс сделал приглашающий жест рукой.
— Пойдемте, ваше высочество. — Теперь его голос звучал ласково, просительно. — Позвольте мне помочь вам. А потом я отведу вас к Дурму.
Едва стоявший на ногах Гар сдался. Он позволил увести себя и шел послушно, как понятливый ребенок.
Эшера лекарь не приглашал, но он двинулся следом.
Глава третья
Никс привел их в свой кабинет. Здесь было полно книг, расставленных на полках вдоль стен, и лекарственных растений, которые висели пучками на бечевках под полками. Воздух наполняли запахи всевозможных снадобий, так что с непривычки дышать было трудно. Кроме того, в камине весело пылал огонь, и свежего воздуха явно не хватало.
— Что ж, — сказал лекарь, усаживаясь на исцарапанную скамью возле своего рабочего стола, — теперь, когда мы одни и никто не мешает, пора перейти к делу, как вы считаете, ваше высочество? Надо раздеться, и, пожалуйста, догола.
Слишком разбитый и усталый, чтобы сопротивляться дальше, Гар позволил Никсу и Эшеру освободить себя от наспех наложенных повязок и изорванной окровавленной одежды. Эшер, памятуя обо всех ранах, которые получал в жизни, старался действовать с максимальной осторожностью. Когда открылись все ушибы и ранения, покрывавшие тело Гара, он не выдержал и изменился в лице. Сам принц, едва дыша, баюкал левую руку правой и ждал, когда прекратятся страдания.
— Гм, — промычал лекарь, осматривая принца, как барышник осматривает лошадь на ярмарке. Его кустистые рыжие брови сошлись на переносице, а лицо омрачилось; пальцы обследовали тело принца, не пропуская ни одного пореза, ни одной царапины или синяка. Когда пальцы Никса слегка коснулись сломанной ключицы, Гар стиснул зубы и с шипением выдохнул.