По данным Национального института здоровья, с 1999 по 2010 год процент детей с аллергией на арахис увеличился с 0,4 % до 2 % (29). И этому росту, возможно, способствовала некорректная рекомендация ученых.
Даже если исследования достаточно убедительны и имеют сильную доказательную базу, они часто не информируют о самом главном: будет ли эта стратегия работать именно с нашими детьми. Если метод работает в лаборатории или на небольшой группе, это не означает, что он будет полезен конкретно вашему ребенку дома. В лучшем случае исследования показывают, что инструмент может сработать – но в среднем. То есть окажется удивительно полезным для четверти семей, совсем не пригодится другим, а жизни остальных способен навредить.
Поэтому Брайан рекомендует мамам и папам настороженно относиться к новым идеям, возникающим в результате научных изысканий, особенно если доказательства не очень убедительны, а размер выборки невелик (30). В то же время авторитетные лица и распространители мнений – педиатры, эксперты в области общественного здравоохранения, журналисты и писатели (типа вашей покорной слуги) – тоже должны быть поосмотрительнее в выборе идей для продвижения. Людям необходимо понимать шаткость и частность любого научного заключения. «В науке главное – скромность», – добавил Брайан.
Часть IIМетод майя. ЕдинениеTEAM-элемент № 1Единение
Если дети плохо себя ведут, им нужно больше обязанностей
Глава 3Самые отзывчивые дети в мире
Июньским утром мы с Рози садимся в самолет, который за 6 часов переносит из Сан-Франциско в изнуряюще жаркий Канкун. Арендую коричневый седан Nissan, и мы направляемся на запад, к центру Юкатана. Через несколько часов подъезжаем к палатке, где продаются розовые пластиковые фламинго. Я видела их еще в прошлую поездку, поэтому воспринимаю как шеренгу солдат дружественной армии. Океей, вот здесь-то и пора сворачивать с главной дороги.
Резко беру налево, на ухабистый гравий. Едем со скоростью 30 км/ч. Минуем несколько опрятных домов под соломенными крышами и с цыплятами перед входом. Шуршим мимо палатки, из которой торгуют мёдом, и в какой-то момент останавливаемся, чтобы позволить перейти дорогу стаду коз.
Оглядываюсь и обнаруживаю, что Рози крепко спит в автокресле в обнимку с голубым плюшевым мишкой. Во сне она похожа на ангела со своими светлыми кудряшками и пухлыми розовыми губками.
Дорога начинает сужаться. Лозы и ветки скребут по стеклам машины, пока объезжаем большие выбоины на дороге. Не видя вокруг домов, начинаю нервничать. Неужели не туда свернули?
Внезапно открывается вид на внутренний двор размером с футбольное поле, и мы сталкиваемся лицом к лицу с чем-то вроде двуглавого бронтозавра. Розового бронтозавра. Это испанская церковь XVIII века с двумя шпилями, метров 18 в высоту и полностью выкрашенная в розовый. Расплываюсь в улыбке. Наконец-то мы на месте. Как же я тут всё люблю!.
Мы прибыли в центр Чан-Каяла[20] – крошечной деревушки майя, расположенной в тропическом лесу, неподалеку от древней пирамиды Чичен-Ица. Столбик термометра переваливает за 38 °C, а послеполуденное солнце жарит, как раскаленная печь. Но это неважно. Здесь кипит жизнь. На углу мясник разделывает тушу только что зарезанной свиньи. Через дорогу девочка лет 6 несет мешок кукурузы в кафе для продажи. Несколько подростков околачиваются возле блестящего синего пикапа. Из задних карманов у них выглядывают смартфоны, и с их стороны немного доносится запах дыма.
Мы менее чем в трёх часах езды от туристической сутолоки Канкуна, но кажется, что оказались на другом краю света. Здесь нет кондиционеров. Слабый Wi-Fi. Так что жизнь в основном протекает снаружи. В воздухе витает теплое, чудесное ощущение, что все вокруг – одна семья и каждый готов прийти на помощь.
Куда ни глянь – люди: общаются, перемещаются, болтают. Старшие сёстры ведут домой из школы младших с книгами в руках. Абуэла[21] с седыми волосами, собранными в аккуратный пучок, раскладывает сушиться тыквенные семечки на тротуаре. Мелкие петляют на трёхколесных и обычных велосипедах. Дети постарше проносятся на мотоциклах. Мамы и папы едут на гигантских грузовых трёхколесных велосипедах, толкая перед собой коляску, наполненную малышами, продуктами и несколькими бутылками с галлонами питьевой воды.
Деревня расположилась в окрестностях подземного пресного озера внутри сенота[22]. На протяжении веков семьи майя черпали из него воду для себя, своих животных и садов. Пальмовые листья вырастают здесь до размеров слоновьих ушей. Массивные манговые кроны возвышаются на задних дворах, подобно воздушным шарам, готовым к полёту. А птицы (боже, ну сколько же здесь птиц!) заливаются радостными трелями с каждого дерева.
Дома большинства семей – это маленькие хозяйства из нескольких строений. Стены кухонь обычно плетут из деревянных прутьев, крыши кроют пальмовыми листьями, а стены спален могут быть из шлакоблока. Часто на заднем дворе стоит сарай для хранения кукурузы, загон для кур и россыпь фруктовых деревьев – банановых[23], померанцев и гуанабан[24] с белой сочной мякотью, на вкус такой же терпкой, как Sour Patch Kids[25].
Сделав несколько поворотов по деревенской дороге, спускаемся по улице, затененной гигантской пуанчианой[26]. Я чувствую, что приближаемся. На одном заднем дворе молодая женщина стирает джинсы в тазу с мыльной водой. У забора расправляет хвост индюк. Затем впереди я вижу его – бирюзовый дом с белыми окнами. Сердце бьется быстрее.
– Проснись, Рози. Проснись, – говорю. – Вот для чего мы преодолели пять тысяч километров.
– Что, мама? Что это такое? – спрашивает Рози.
– Это дом Марии. Она собирается рассказать мне всё об акомедидо. И как научить тебя быть акомедидо. Ты готова?
Последние 40 лет антропологи приезжают в Чан-Каял, чтобы изучить, как малыши перенимают опыт у своих семей и сообщества. Местные родители владеют секретом, благодаря которому дети выполняют работу по дому добровольно и ради которого американцы (и я тоже) расстались бы с собственным мизинцем. В семьях майя и других коренных общин Мексики объем хозяйственных задач огромный. И малыши, и подростки стирают, помогают готовить, мыть посуду и ухаживать за садом; делают лепешки для продажи на рынке по выходным; режут свиней и заготавливают впрок мясо; заботятся о пожилых родственниках и младших братьях и сёстрах. Они компетентны, самодостаточны и очень услужливы. И по большей части занимаются всем этим без просьб, угроз, шантажа или посулов. Никаких золотых медалек. Никаких дополнительных карманных денег. Никаких обещаний мороженого.
В авангарде изучения этого феномена, сначала в качестве аспиранта Калифорнийского университета в Санта-Крузе, а теперь профессора в Фуллертоне, стояла психолог Лючия Алькала. В одном исследовании Лючия и ее коллеги взяли интервью у 19 матерей, принадлежащих к науа – группе коренного населения Мексики (1). Вопросы касались того, как их дети от 6 до 8 лет помогают по дому. С какой периодичностью? Что именно делают? И как часто добровольно? Ответы мам замечательные.
Одна из них рассказала ученым, что ее 8-летняя дочь приходит из школы и заявляет: «Мама, я помогу тебе делать всё» (2). Затем «добровольно берет на себя всю работу по дому», говорится в исследовании.
Оно также показало, что, чем старше дети, тем серьезнее и разностороннее их помощь. «Мама приходит домой с работы очень уставшей, – рассказывает Барбара Рогофф из Калифорнийского университета в Санта-Крузе, которая участвовала в том исследовании с участием мам-науа в Гвадалахаре[27] (3). – И просто валится на диван без сил. А дочь ей: «Мам, ты очень устала, но нам нужно навести порядок в доме. Ты не против, если включу радио и приберусь на кухне, а ты займешься гостиной, и так мы вместе всё быстренько сделаем?».
Эти дети уже освоили сложные задачи типа готовки и ухода за братьями и сёстрами без присмотра взрослых и обычно сами «проявляют инициативу» в работе по дому. Об этом сообщили примерно 3/4 матерей (4). Ребенок просто видит, что нужно, вскакивает и начинает это делать. Грязная посуда стоит в раковине – моют. Беспорядок в гостиной – начинают прибираться. А если кто-то из младших детей плачет, просто они подходят, берут и выводят из дома, чтобы поиграть и отвлечь, – и всё без указаний взрослых.
Лючия рассказывает, что родители прививают детям навык, намного более сложный, чем простое умение мыть посуду или стирать: они учат обращать внимание на то, что их окружает, понимать, когда и какая именно требуется работа, а затем ее выполнять (5).
«Они приучают быть ответственными членами семьи. Они хотят, чтобы дети понимали, когда кому-то нужна помощь, были внимательны к происходящему вокруг, а затем помогали, – говорит Лючия. – И этот навык означает также умение определять, когда помогать не нужно – чтобы не мешать естественному течению жизни, сплоченности группы или ее устремлениям. Это умение оценить ситуацию, а затем сообразить, что делать или чего не делать, – остается с ними на всю жизнь».
Этот навык – оглядываться вокруг, а затем действовать – столь ценен, что его освоение становится для мексиканских детей едва ли не самоцелью. Местные даже ввели для него специальное название – акомедидо[28]