– Твой кофе стоял не там, где нужно.
За последние несколько лет я опросила более сотни родителей-инуитов в Арктике, от Аляски до Восточной Канады. Я сидела со стариками 80–90 лет, пока они обедали тушеным тюленем, строганиной из белухи и сыровяленой олениной. Разговаривала с мамами, что продавали сшитые вручную куртки из тюленьей кожи на школьной ярмарке ремесел. Посещала занятия по воспитанию детей, на которых дошкольных педагогов обучают методике, которой пользовались их предки еще сотни (и, возможно, даже тысячи) лет назад.
Все мамы и папы подряд упоминают золотое правило инуитского воспитания.
– Никогда не кричите на ребенка, – говорит Сидони Нирлунгаюк 74 лет, родившаяся в землянке недалеко от Кугаарука. – Наши родители никогда на нас не кричали. Ни-ког-да.
Даже когда мать Сидони рожала, она не кричала (в точности как Аллак в книге Джин Бриггс).
– Я встала посреди ночи и услышала звук, похожий на скулеж щенка. «Кто-нибудь может выпустить щенка?» – спросила я. Но потом увидела маму. Она стояла на коленях, потому что только что родила. «Щенок» оказался младенцем, это он скулил. А мать не издала ни звука.
Став мамой сама, Сидони продолжила политику запрета на крики.
– Нам не разрешалось кричать на собственных детей, – говорит она. – Что бы я им ни говорила, делала это абсолютно спокойным голосом.
В самом деле? Всегда говорить спокойно? А если ребенок бьет вас по щеке? Захлопывает входную дверь, и вы остаетесь на улице? Или добивается своего, намеренно действуя на нервы?
– Да, – отвечает Лиза Айпели с усмешкой, которая, видимо, подчеркивает всю глупость моих вопросов. – Пока дети маленькие, повышать голос или злиться на них бессмысленно. Это лишь вызовет у вас тахикардию.
Гнев не решит вашу проблему. Он только оборвет общение между ребенком и мамой.
Лиза – продюсер на радио и мама. Она живет в арктическом городке Икалу́ит в Канаде. Она выросла с 12 братьями и сестрами.
– Нам часто кажется, что маленькие дети выводят нас из себя специально, но на самом деле всё совсем не так. Они чем-то расстроены, и вам необходимо выяснить, чем именно.
Пожилые инуиты говорят, что, по их мнению, кричать на ребенка унизительно. Взрослый, в сущности, опускается до уровня закатывающего истерику малыша. То же самое касается и брани или разговора с детьми на повышенных тонах.
– Нет смысла злиться на ребенка, – говорит 83-летняя Марта Тикивик. Она родилась в иглу на Баффиновой Земле[50] и вырастила шестерых.
– Гнев не решит вашу проблему. Он только оборвет общение между ребенком и мамой.
Ей вторит пожилой Леви Иллуиток. Он родился на острове недалеко от Кугаарука и в 7 лет уже умел охотиться на тюленей и карибу. Сейчас ему 79.
– Я не помню, чтобы отец повышал на меня голос или был со мной груб, – говорит он. Но это совсем не означает, что его родители были слабовольными и мягкотелыми. – Мама была строгой. Она не позволяла нам поздно ложиться и по утрам поднимала вместе со всеми. Но она никогда не кричала.
Если кричать на детей, они перестают слушать.
Традиционно инуиты относятся к детям невероятно заботливо и нежно. Если взять все стили воспитания в мире и составить рейтинг самых мягких, то подход инуитов, скорее всего, окажется среди лидеров. В одной семье, которую мы посещаем, мамы и тёти так сильно любят младенцев и малышей, что кричат через всю комнату: «Я люблю ее! Люблю ее!» У инуитов для детей существует даже особый поцелуй – «куник», разновидность традиционного «эскимосского поцелуя»[51]: они прижимаются носом к щёчке малыша и вдыхают аромат его кожи.
– Даже мягкие наказания типа тайм-аута[52] считаются неуместными, – говорит Гута Джоу, которая ведет занятия по традиционному инуитскому воспитанию в Арктическом колледже Нунавута в Икалуите. – Эти виды наказаний непродуктивны и лишь отдаляют ребенка. Кричать: «Подумай о том, что ты только что сделал! Иди в свою комнату!» Ну уж нет, я не согласна. Так можно научить только убегать. А мы учим наших детей не этому.
– Если кричать на детей, они перестают слушать, – добавляет Сидони. Она считает, что это и есть причина, по которой американские дети не слушают своих родителей. – Можно сразу определить, что родитель кричит на ребенка: этот ребенок больше его не слушает.
Снова и снова родители-инуиты повторяют, что крики и ругань усложняют воспитание, потому что в итоге дети просто перестают слушать. Они отгораживаются. Как подытожила 70-летняя Тереза Сиккуарк:
– Думаю, именно поэтому белые дети не слушают своих родителей. Те слишком много кричали.
Инуиты говорят, что на ребенка унизительно кричать, ругаться или просто говорить с ним на повышенных тонах. Так взрослый опускается до уровня закатывающего истерику малыша. У детей нет цели вывести из себя – они чем-то расстроены, и вам необходимо выяснить, чем именно.
Оказывается, многие западные ученые согласны с пожилыми инуитами. Вернувшись в Сан-Франциско, звоню Лоре Маркхэм, клиническому психологу, написавшей книгу «Спокойные родители, счастливые дети». Я спрашиваю ее, влияет ли крик на детей негативно, и ответ поразительно напоминал мнение Сидони.
– Когда мы кричим на детей, мы учим их нас не слушать, – говорит мне Лора. – Часто родители заявляют что-то вроде: «Но он не слушает, пока не повышу голос», а я отвечаю: «Ну хорошо. Повысьте голос, чтобы он вас выслушал, и придется повышать голос постоянно».
Она утверждает, что, крича на детей, западные родители просто по незнанию усложняют себе жизнь. Потому что крик не учит вести себя правильно – он учит злиться. «Мы передаем им модель, по которой надо кричать, если расстроен, потому что крик решает проблемы».
Вспомните формулу майя: чтобы научить ребенка вести себя определенным образом, нужны всего два основных ингредиента и немного третьего – практика, пример и хотя бы щепотка признания. Крича и злясь, мы показываем пример, как кричать и злиться. А еще даем уйму возможностей попрактиковаться: ведь они кричат и злятся в ответ так часто, как кричим и злимся мы. Отвечая криком на крик, мы как бы говорим, что принимаем детский гнев и подтверждаем: да, малыш, именно так здесь и принято, ты классно усваиваешь наши правила.
Напротив, родители, способные контролировать свой гнев, помогают научиться это делать и детям. «Эмоциональному регулированию дети учатся именно у нас», – говорит Лаура (1). Каждый раз, когда вы перестаете психовать и злиться, ребенок тоже находит способ справляться с разочарованиями и учится оставаться спокойным при возникновении гнева. Итак, чтобы помочь ребенку научиться регулировать свое состояние, перво-наперво родители должны сами научиться управлять своими эмоциями.
Кое-что из этого может показаться уже знакомым. Возможно, вы читали одну из многих книг, посвященных «позитивному воспитанию». Их правда куча, и большинство – бестселлеры. И неудивительно: все мы, родители, хотели бы меньше кричать, меньше скандалить и просто меньше злиться. Но как, скажите на милость, оставаться позитивным в полчетвертого дня после напряженного трудового дня, когда через три часа нужно сдать срочный отчет, а ваш ребенок валяется на полу магазина и истошно вопит, потому что вы покупаете всего лишь один рожок крем-брюле вместо двух?
На такие вопросы многие из существующих книг не отвечают. Мне кажется, что им не хватает двух типов советов: о том, как уменьшить свой гнев по отношению к детям и как без гнева корректировать поведение ребенка. Ведь даже если перестать злиться здесь и сейчас, задача научить ребенка быть благодарным за одно проклятое мороженое (или – что лучше – научить делиться им со всей семьей) никуда не денется.
В следующих нескольких главах я поделюсь инструментами, которые помогут справиться со всем – от острых моментов (например, истерик) до привычных повседневных проступков. В итоге мы освоим методы, изменяющие поведение в долгосрочной перспективе, и научимся передавать такие ценности, как уважение и благодарность. Давайте же начнем! Итак, как же нам перестать злиться?
Глава 9Как перестать злиться на своего ребенка
Лично мой дежурный подход к воспитанию строится на крике – точнее, сначала на придирках, а затем на крике. Иногда эпизод заканчивается тем, что я ору что-то абсурдно-нелепое (и не без иронии) вроде:
– РОЗИ, ПРЕКРАТИ КРИЧАТЬ! ПРОСТО ПРЕКРАТИ!
Арктическое воспитание детей без гнева кажется миражом. Оно, если подумать, похоже на палеодиету[53]. Я знаю, что не должна есть столько углеводов и сладкого, но, если никто не смотрит, уплету целую тарелку пасты. А разве не все так делают? Разве не все орут на детей, когда нет свидетелей?
А вот и нет. Так не делают, например, Салли, ее мама Мария, сестра Нелли – и вообще ни один из множества родителей в семье Куккуваков. Благодаря им всем метод воспитания без гнева кажется простым. Однажды вечером, например, Салли следит за 3 внуками возрастом от 18 месяцев до 6 лет, а я смотрю за Рози. В доме полный хаос. Беспорядок правит бал. Больше всего беспокойства доставляет малыш Калеб. В какой-то момент он даже до крови расцарапывает лицо Салли. Но она ни разу не теряет самообладания. Ни на секунду.
Ее действия производят на меня неизгладимое впечатление не только потому, что она остается такой невозмутимой, но и потому, что никогда не позволяет детям садиться на шею. Чтобы скорректировать поведение, она использует другие методы, не связанные с криком, а зачастую и вовсе не предполагающие слов.
Наблюдая за взаимодействием родителей и детей в Кугааруке, я впервые в жизни вижу, как оно выглядит без гнева или крика. Это преображает. Взрослые расслабленны и спокойны – и это мощно влияет на всех детей в доме, включая Рози. Результат почти мгновенный. Под сенью спокойствия Салли бешеное пламя внутри моей дочки остывает. Ее тревога утихает. Однажды вечером она расстраивается, потому что хочет молока, которого нет. Начинается истерика, но Рози быстро понимает, что такое не оказывает ни малейшего действия на присутствующих взрослых, – и буквально падает на землю, как Злая Ведьма Запада[54], с полным отчаяния воплем: «Неееет!» На этом истерика схлопывается.
Наблюдение за этим сдвигом в Рози открывает мне глаза на собственный гнев. На самом деле это я провоцирую ее истерики и нервные срывы, повышая голос и ругая ее. Мы попадаем в петлю обратной связи, настолько же ужасную, насколько и предсказуемую.
Начинаю кричать – Рози кричит в ответ. Взвиваюсь сильнее, угрожаю (неубедительно) – она бросается на землю, пинается, верещит. Иду к ней, чтобы поднять и попытаться успокоить, но слишком поздно: она вне себя. И чтобы это показать, может отвесить мне оплеуху или дернуть за волосы – и моя ярость усиливается в разы.
А вот Салли каким-то образом никогда не попадает в эту эмоциональную ловушку, в это танго гнева. Она никогда не вступает с детьми в противоборство. Всё время, проводимое с Куккуваками, я пытаюсь понять, как они этого достигают, чтобы сложить это в технологию.
И насколько могу судить, это двухэтапный процесс:
1. Перестаньте говорить. Просто молчите. Не произносите ни слова.
2. Научитесь меньше (или вообще не) злиться на детей. В идеале вообще генерировать меньше гнева – это даже лучше, чем просто уметь его контролировать.
На первый взгляд, эти шаги могут подозрительно походить на что-то из книжки про позитивное воспитание. Но дослушайте. Ясно, что это непростой процесс. Особенно труден второй шаг. Но, бог свидетель, если могу измениться я (или хотя бы немного стать лучше), то это сможет сделать вообще кто угодно. Помните, что я выросла в ужасно взрывной семье? Помню, как меня поразила вечерняя тишина в комнате общежития колледжа. Где же все крики и вопли? Почему никто не орет?
Чтобы помочь ребенку научиться регулировать свое состояние, перво-наперво родители должны сами научиться управлять своими эмоциями.
Но я не хотела, чтобы Рози росла в доме, полном скандалов. Было бы здорово, если бы она научилась справляться с разочарованием и раздражением по-другому. Честно говоря, после того как мне исполнилось 40, я подумала, что пора бы научиться более спокойно общаться – не только с Рози, но и с мужем, коллегами… С людьми в целом. Прежде всего: больше никакого крика.
Это значит: рот на замок.
Каждый раз, когда Рози меня злит, извергается мой вулкан многословия: «Розмари, пожалуйста, прекрати», «Почему ты сейчас плачешь?», «Что не так?», «Что тебе нужно?», «Чего ты от меня хочешь?». Все эти отчаянные вопрошания и воззвания к желаемому точно не приводят. Скорее к прямо противоположному – передают волнение и стресс. И усугубляют истерику Рози. Даже если я стараюсь сохранять спокойствие, слова всегда выдают мои эмоции.
Но, похоже, Салли всегда поступает наоборот. Каждый раз, когда вижу ее во время взрывоопасной ситуации с ребенком, она делает паузу, ничего не говорит и наблюдает. Она выглядит почти как терапевт, с каменным лицом слушающий пятого чрезмерно эмоционального клиента за день. Если Салли теперь говорит, то тихо и спокойно. Уточню: очень тихо – настолько, что даже не услышать, если не находиться максимально близко. В следующем разделе мы узнаем, что сохранение родителем тишины и спокойствия помогает ребенку делать то же самое. И наоборот, вулкан многословия – даже если звучит дружелюбно – всегда повышает уровень экспрессии, а значит, и уровень гнева ребенка.
Так что, следуя примеру Салли, я изменила свою стратегию. Теперь, когда злюсь на Рози, я просто закрываю рот. Плотно сжимаю губы и замираю. Застынь, как скала, Микаэлин. Будь скалой. Ты скала. А потом некоторое время смотрю на Рози, чтобы оценить ситуацию.
А потом на несколько минут – или даже несколько секунд – я просто ухожу. Можно выйти из комнаты. Вылезти из машины. Пойти дальше по тротуару. Прогуляться по парку. Или просто отвернуться. Мария, мама Салли, поведала об этой стратегии в первый же день нашей встречи, пока болтали за кухонным столом.
– Чувствуя приближение гнева, я оставляю детей или внуков одних, – сказала она. – Просто оставляю их в покое.
Обратите внимание на первую часть: «Чувствуя приближение гнева». Чтобы выйти из ситуации, мудрая бабуля-инуитка не дожидается, пока гнев уже разразится. Нет, она ее покидает, едва заприметив признаки надвигающейся бури внутри себя. Думаю, одна из моих проблем и заключалась в том, что я игнорировала ранние сигналы гнева. А когда начинала действовать, эмоции уже были настолько сильными, что я не могла их контролировать и входила в штопор. Но в последнее время я научилась замечать крошечные намёки на разочарование или раздражение, которые всегда предшествуют гневу. Справиться с этими более мягкими состояниями (например, выйти из комнаты) намного проще, чем потом пытаться побороть сам гнев, находясь в его эпицентре.
Итак, уходите. Вы покинете не только ситуацию, но и переместитесь в другое физическое пространство, а в нём желание кричать, говорить, объяснять что-то и доказывать исчезнет довольно быстро. Теперь вы сможете вернуться, чтобы помочь ребенку. Как узнаем в следующей главе, такое дистанцирование поможет и спокойно сообщить, что подобное поведение в данный момент неприемлемо. Игнорирование детей – мощный инструмент воспитания.
Простое выполнение этих двух правил – замолчи и уйди – оказывает огромное немедленное воздействие на мои отношения с Рози. Между нами сразу же начинает расти канал общения.
Но Рози всё еще чувствует, когда я злюсь. Она, подобно канарейке в угольной шахте эмоций[55], способна улавливать мои чувства еще до того, как они прорвутся речью. И когда наконец снова с ней заговариваю (должна же я, в конце концов, что-то сказать), часто начинаю угрожать, стиснув зубы или широко раскрыв глаза: «Если не будешь меня слушаться, я… заберу все твои платья!» (Да, раньше я действительно прибегала к таким нелепым угрозам. И даже к еще более нелепым.)
Так что пора было приступать к достижению, казалось бы, невыполнимого: перестать злиться на Рози – или, по крайней мере, злиться гораздо меньше.
А теперь полное саморазоблачение: если бы я не видела, насколько воспитание инуитов успокаивало мою дочь, у меня, возможно, и не было бы такой мотивации работать со своей злостью. По правде говоря, до того как мы оказались в Кугааруке, я искренне верила, что должна быть твердой и сильной, чтобы Рози научилась уважению и благодарности. И мне приходилось играть эту роль: отчитывать, ругать, «ставить на место». Так воспитывали меня, и я считала, что именно так поступают хорошие родители. Не думала, что нежный, мягкий, сердечный подход действительно может сработать. Но Мария и Салли Куккуваки убедили, что он не просто работает, но и вообще более эффективен – особенно с ребенком типа Рози.
И поэтому (с изрядной долей скептицизма) я пытаюсь сделать невозможное: перестать так жутко злиться на свою дочь.
Теперь, прежде чем приступим, необходимо внести ясность: речь не о подавлении гнева. И не о том, чтобы позволить гневу пройти или со временем смягчиться. Нет, если вы уйдете и подождете достаточно долго, гнев и вправду вас оставит – гарантирую. Проблема в том, что с маленьким ребенком в маленькой квартире часто нет такой роскоши, как время и расстояние. Огорчаясь, Рози следует за мной по дому, зажимает в углу или даже виснет на ноге, как гигантская прилепившаяся к дереву вешенка.
Мамы и папы-инуиты учат меня – и следом вас – меньше злиться в принципе. Не только на Рози – на всех мелких. Учат не испытывать ни капли гнева, в 7 утра получив удар в живот от трёхлетки.
Как этого дзена добиться? Поговорив с мамами, папами, бабушками и дедушками, начинаю нащупывать ключ к разгадке: эти родители смотрят на действия маленьких людей иначе, чем мы в своей западной культуре. Инуиты по-другому интерпретируют мотивы поведения детей. Например, в США мы склонны считать, что дети «пользуются нашими слабостями», «проверяют на прочность» или даже манипулируют. Когда Рози была еще совсем малюткой, моя старшая сестра сказала мне как-то по телефону: «Удивительно, как рано маленькие дети учатся нами манипулировать. Скоро ты в этом убедишься!»
Но что если эта идея в корне неверна? Точно ли нам известно, что малыши и дошколята манипулируют нами так же, как взрослые? Что так же, как они, коварно бьют по нашим уязвимым местам? А вот и нет никаких научных доказательств, подтверждающих истинность этих предположений. Не существует ни единого изображения головного мозга, полученного методом компьютерной томографии, на котором подсвечивалась бы «манипуляционная» совокупность нейронных связей при плохом поведении малышей. Нет и психологических исследований, где двухлетние дети признаются, что всё, чего они добиваются на самом деле, – это выбесить маму и папу.
Истина в том, что эти представления о детях являются культурными конструктами. В некотором смысле мы, западные родители, рассказываем друг другу небылицы, чтобы помочь приноровиться к поведению, которое мы не понимаем. А в иных культурах, в том числе среди инуитов, ходят другие байки, которые при общении с малышами помогают сохранять хладнокровие и меньше злиться. Это истории, укрепляющие отношения между родителями и детьми, а не обостряющие их. Истории, делающие воспитание легким.
А что если мы отложим пока западный образ мышления и придумаем легенды получше, чтобы на самом деле понять, что движет маленькими детьми? Что если начнем думать о них как о непоследовательных новоиспеченных гражданах, пытающихся научиться правильному поведению, а не как о вероломных разжигателях скандалов, пытающихся нас разозлить? Что если предположим, что побудительные мотивы малышей добрые и хорошие, просто нужно помочь с их нормальным воплощением?
Другими словами, если я хочу меньше злиться на Рози, необходимо по-новому интерпретировать ее действия и проступки. Так что я, пожалуй, прислушаюсь к трём правилам, что снова и снова предлагают пожилые инуиты, чтобы помочь родителям сохранять голову на плечах, когда дети теряют свою.
Наши представления о том, что дети манипулируют нами, пользуются нашими слабостями, проверяют на прочность и пр., – не более чем культурный конструкт. Это небылицы, которые мы рассказываем друг другу, чтобы приноровиться в детскому поведению, которое на самом деле не понимаем.
Правило 1. Приготовьтесь к плохому поведению
К тому, что дети будут грубыми, жестокими и властными. Что будут устраивать беспорядок, неправильно выполнять задания и оборачиваться настоящей головной болью. Не принимайте это на свой счет и не считайте себя плохим родителем. Просто дети так устроены. И ваша задача – научить их вести себя приемлемым образом и контролировать свои эмоции.
Если маленький ребенок не слушает, то он просто слишком мал, чтобы вас понять. Он еще не готов к этому уроку
Если ребенок не может оправдать ваших ожиданий – меняйте ожидания, а не ребенка.
Однажды днем я сижу в отдельной кабинке единственного ресторана Кугаарука и пью послеобеденный кофе с Долорозой Нарток. Пока она рассказывает, как в детстве ее семья согревала иглу с помощью масляной лампы, Рози изо всех сил старается помешать интервью. Она постоянно выхватывает микрофон и раскручивает его на проводе, как скакалку.
Долороза видит, как я расстраиваюсь. Я умоляю Рози остановиться:
– Рози, пожалуйста, перестань хватать микрофон. Сколько раз нужно тебя просить? Почему ты меня не слушаешь?
Долороза смотрит на меня с легкой жалостью и говорит:
– Если маленький ребенок не слушает, то он просто слишком мал, чтобы вас понять. Он еще не готов к этому уроку.
Эту мудрость я никогда не забуду. Долороза продолжает объяснять, как родители-инуиты относятся к проступкам.
– Маленькие дети еще не понимают. Не понимают, что хорошо, а что плохо; что такое уважение, как научиться слушать. Родители должны их учить.
Эта точка зрения аналогична представлениям западных родителей о чтении или математике. Например, 3-летняя Рози слишком мала, чтобы знать, что 2 + 2 = 4. Если она скажет 5 или 6, я никогда не разозлюсь, потому что и не рассчитываю, что она понимает арифметику. Но когда-нибудь мне придется начать ее учить. И если она будет слишком мала, чтобы понять, я не выйду из себя и не расстроюсь, а подожду и попробую еще разок позже. Родители-инуиты применяют аналогичный подход к формированию эмоциональных навыков.
В США мы переоцениваем эмоциональные способности детей. Мы предполагаем, что они уже в очень раннем возрасте – с 18 месяцев до 2 лет – обладают хорошо развитой исполнительной функцией и понимают такие сложные конструкции, как уважение, щедрость и самоконтроль. И если они не демонстрируют эти качества, мы расстраиваемся и теряем терпение.
Родители-инуиты же полагают, что исполнительные функции и контроль над эмоциями у детей развиты слабо, и считают своей задачей обучить этому. Попросту говоря, если ребенок не слушается или плохо себя ведет, причина проста: он еще не освоил навык, необходимый для требуемого поведения. И, возможно, вообще не готов осваивать. Поэтому нет причин расстраиваться или злиться.
Несколько антропологов описали ту же философию воспитания в других сообществах за полярным кругом. Так что эта идея не просто древняя, а возникла, вероятно, не менее тысячи лет назад, еще до того как инуиты переселились на территорию современной Северной Канады. В своей книге «Никогда не злиться» Джин Бриггс пишет:
«[Инуиты] утку[56]полагают, что маленьких детей очень просто вывести из себя (урулу, цикук, нингак) <…> а, расстроившись (хуку), они часто принимаются плакать, потому что у них отсутствует ихума: разум, мышление, способность рассуждать и понимать. Взрослые говорят, что их не беспокоят (хуку, наклик) иррациональные страхи и гнев ребенка, потому что на самом деле ничего плохого не происходит <…> Поскольку дети – неразумные существа, не способные понять, что их страдания иллюзорны, люди изо всех сил стараются их успокоить…»
С точки зрения инуитов-утку, взросление – это в значительной степени процесс приобретения ихумы, поскольку именно использование ихумы отличает зрелое поведение от поведения ребенка, идиота, больного или сумасшедшего (1).
Примерно в 2500 км к востоку от стоянок утку антрополог Ричард Кондон сделал подобное наблюдение, находясь с инуитами на крошечном острове Улухакток на северо-западе Канады. Он пишет:
«Считается, что дети чрезвычайно властны. Поскольку они еще не усвоили культурные нормы, такие как терпение, щедрость и сдержанность, то часто предъявляют чрезмерные требования к другим и очень расстраиваются, если их не удовлетворяют. Также дети представляются чрезмерно агрессивными, скупыми, эксгибиционистами, а все модели их поведения рассматриваются как противоположные идеальным» (2).
И поэтому нет причин злиться, если маленький ребенок с вами груб, кричит вам в лицо или дерется. Это не отражение навыков родителей – просто дети так устроены.
Правило 2. Перестаньте спорить
Пожилая Сидони Нирлунгаюк говорит об этом довольно красноречиво:
– Даже когда ребенок плохо с вами обращается, не давайте малышу отпор. Просто не обращайте внимания. Что бы ни случилось, со временем поведение улучшится.
Некоторые старики во время интервью дают аналогичный совет. Но именно Элизабет Тегумиар помогает понять, насколько серьезно родители относятся к этой идее. Мы с Рози знакомимся с Элизабет в наш первый вечер в Кугааруке, в ресторане отеля, где та работает поваром. После ужина она выходит из кухни в желтом фартуке, обвязанном вокруг талии, и держит большую тарелку картофеля фри для Рози. Элизабет миниатюрна, на ее лице нет морщин, поэтому ее возраст трудно определить, но, думаю, ей за 40. У нее короткие рыжевато-каштановые волосы, серые глаза, и обычно она одета в черные спортивные штаны и серую толстовку с капюшоном.
Элизабет сразу же заинтересовалась моей работой, и мы начали разговор о воспитании детей. Когда рассказываю, как оно обычно выглядит в США, она поджимает губы и смотрит с недоверием.
Элизабет родилась и выросла, как она выражается, «на земле». У нее глубокое понимание инуитской культуры, истории и методов воспитания. И она любезно делится знаниями. Поэтому я спрашиваю ее, не желает ли она поработать со мной над этим проектом. Я нанимаю ее для организации интервью со стариками и перевода наших бесед с инуктитута на английский. Ее советы стали невероятно ценными не только для моих заметок, но и для меня лично. Она помогла меньше злиться на Рози и научила смотреть на ее мотивы и действия с большей добротой и любовью.
По словам Элизабет, инуиты считают споры с детьми глупостью и пустой тратой времени, потому что дети – существа в значительной степени нелогичные. Взрослый, споря с ребенком, опускается до его уровня.
– Я помню, как однажды поссорилась с дядей. Я огрызнулась, и он разозлился, – вспоминает она. Ссоры у них настолько редки, что запоминаются на всю жизнь. – Папа и тёти просто посмеялись над ним, потому что он препирался с ребенком.
За три своих поездки в Арктику я ни разу не видела, чтобы родители спорили с ребенком. Не видела противоборства. Не слышала придирок или попыток договориться. Никогда. То же самое и на Юкатане, и в Танзании. Родители с детьми просто не ссорятся. Они просто обращаются с просьбой и молча ждут, пока ребенок подчинится. А если отказывается, родители могут сделать замечание, уйти или переключиться на что-то другое[57].
И вы тоже так можете. В следующий раз, когда обнаружите, что придираетесь, торгуетесь или вступаете в перепалку с ребенком, просто остановитесь. Закройте рот. Если нужно, закройте глаза. Подождите немного. Слегка коснитесь плеч ребенка и уйдите. Или воспользуйтесь одним из инструментов, обсуждаемых в следующей главе. Но не спорьте. Никогда. Ни при каких условиях это не кончится ничем хорошим[58].
Если ребенок не слушает, то он просто слишком мал, чтобы вас понять. Он еще не готов к этому уроку, не понимает, что хорошо, а что плохо; что такое уважение, что значит «слушаться». Родители должны их учить.
Окей, теперь у нас есть 2 правила, которые должны помочь меньше сердиться на детей: ожидайте плохого поведения и никогда не спорьте. А как насчет третьего? Что ж, оно будет одновременно и ключевым элементом универсального подхода к воспитанию – вторым из TEAM-элементов.
TEAM-элемент № 2Побуждайте, но никогда не принуждайте
Принуждение ребенка никогда не поможет. Лучше честно расскажите о его ошибках. В конце концов он научится.
Беседуя с родителями для этой книги, я чаще всего слышу один совет – от мам, пап, бабушек и дедушек, от психологов и антропологов, изучающих сообщества охотников-собирателей по всему миру. В теории этот совет звучит так просто, так легко. Но – о небеса! – как же сложно реализовать его на практике. Он противоречит всему моему родительскому естеству. Готовы услышать? (Прям жду вашей реакции.)
Никогда не заставляйте ребенка что-либо делать.
Вместо принуждения побуждайте. Это и есть второй TEAM-элемент, элемент КОМАНДНОГО воспитания, – побуждение.
Во многих культурах охотников-собирателей родители почти никогда не ругают и не наказывают. Редко настаивают, чтобы ребенок выполнил просьбу или вел себя определенным образом. Они считают, что попытки контролировать мешают развитию и лишь создают напряжение в отношениях между родителями и детьми.
Эта идея настолько широко распространена среди культур охотников-собирателей по всему миру, что нет никаких сомнений в том, что этот способ общения с детьми – один из древнейших. Если бы мы могли вернуться в прошлое и побеседовать с родителями, жившими пятьдесят тысяч лет назад, мы бы, вероятно, услышали тот же совет.
Принуждение детей вызывает три проблемы. Во-первых, подрывает их внутреннюю мотивацию, то есть естественное стремление добровольно выполнять задание (см. главу 6). Во-вторых, оно может в принципе испортить отношения с ребенком. Когда вы заставляете его что-то делать, рискуете разжечь конфликт и вызвать гнев с обеих сторон. Вы возводите стену отчуждения. А в-третьих, так вы лишаете ребенка возможности учиться и принимать решения самостоятельно.
Взрослые ведь не любят, когда их заставляют что-то делать или действовать определенным образом. Дети испытывают то же самое. Мама Салли, Мария, образно подытожила эту идею за чашкой чая на своей кухне.
– Воспитание – это улица с двусторонним движением, – сказала она. – Если заставляете детей что-то делать, они вырастают раздраженными и злыми. Они не будут уважать родителей и старших.
Но если относиться к ребенку как к маленькому взрослому и разговаривать с ним спокойно и уважительно, со временем он точно так же будет общаться и с вами.
– Вы так и разговариваете с маленькими детьми и малышами? – спрашиваю я.
– Да, даже с совсем крохами, – отвечает она.
У родителей-майя схожая философия, говорит психолог Лючия Алькала. «Родители говорили мне: «Детей нельзя заставлять что-то делать. Можете направить их и помочь понять, почему важно что-то сделать и чему-то научиться. Но вы не можете навязывать обучение», – говорит Лючия. – Принуждение детей не просто создает конфликт, оно разрушает общую сплоченность семьи. Вы же не хотите, чтобы ваши собственные дети были вашими врагами».
Ага, думаю я, пока Лючия говорит. Это всё объясняет. Вот поэтому мы с Рози и стали врагами. Я постоянно заставляю ее что-то делать. Заставляю отнести свою тарелку на кухню; заставляю перестать кричать перед сном и есть стручковую фасоль. Чистить зубы. Держать меня за руку, когда улицу переходит. Перестать мучить Манго. Я даже диктую ей слова, которые должны выходить из ее рта: «Скажи спасибо!». Со временем этот безумный контроль породил неприязнь и противостояние.
Конечно, отказ принуждать детей не означает, что вы умываете руки и отпускаете их поведение на самотек. Нисколько! (Мне по-прежнему необходимо, чтобы Рози делала много всего – чистила зубы, помогала убираться после обеда, уважала меня и своего папу.) Это означает только, что вы больше не используете контроль и наказание, чтобы добиться результата. Потому что вы более опытны и разбираетесь в нюансах.
Родители по всему миру владеют множеством инструментов, чтобы побудить ребенка слушать, учиться и вести себя должным образом. Эти инструменты учат быть хорошими, уважающими друг друга членами семьи. Мы уже познакомились с тремя из них, что складываются в формулу передачи ключевых ценностей и обучения чему угодно, – ощущением единства с группой, возможностью практики и признанием вклада. В следующих главах узнаем о других, включая представления, рассказывание историй, вопросы, предупреждение о последствиях и прикосновения.
Побуждение и обучение требуют времени. Эти решения небыстрые, но зато приводят к глубоким изменениям, которые будут сохраняться по мере взросления ребенка. Попутно вы подарите ему то, что будет помогать на протяжении всей жизни, – сильную исполнительную функцию.
Словом «ихума» инуиты обозначают разум, мышление, способность рассуждать и понимать. Они уверены, что взросление – это в значительной степени процесс приобретения ихумы, поскольку именно ее использование отличает зрелое поведение от поведения ребенка, идиота, больного или сумасшедшего.
В следующий раз, когда ребенок сделает что-то такое, что наверняка приведет вас в бешенство или просто вызовет нарастающее раздражение, сделайте следующее:
1. Закройте рот. Просто ничего не говорите. Если нужно, закройте глаза.
2. Отойдите на несколько секунд или несколько минут, пока гнев не пройдет.
3. Интерпретируйте плохое поведение заново или поместите его в другой контекст. Подумайте: она действует мне на нервы не специально. Она не манипулирует мной. Она – нелогичное, иррациональное существо. И еще не знает, как себя вести. Моя работа – научить ее рациональности и логике.
Если эти мысли не находят отклика, можете попробовать другой подход и подумать о сильном желании ребенка приносить пользу: она хочет помочь. Хочет внести свой вклад и работать вместе. Но не знает как. Я должна показать ей лучший способ этого добиться.
4. Максимально спокойно сообщите ребенку о совершаемой им ошибке или о последствиях его действий. Например, если он ударит собаку, попробуйте это: «Ой, собаке больно». Если ударит вас, озвучьте: «Ой, мне больно. Ай. Ты же не хочешь сделать мне больно».
5. Оставьте всё как есть. Просто бросьте ситуацию. Спустите все на тормозах.
6. При необходимости воспользуйтесь одним из инструментов воспитания из следующей главы, чтобы поощрить надлежащее поведение.
Гнев
• Гнев, направленный на ребенка, непродуктивен. Он порождает конфликты, создает напряженность и прерывает общение.
• Если родитель часто кричит на ребенка, тот в конечном итоге перестанет его слушать.
• Можно легко впасть в порочный круг гнева, когда гнев родителей порождает гнев ребенка, который в свою очередь вызывает еще больше гнева у родителя.
• Вы способны разорвать этот круг, отвечая ребенку добротой и спокойствием.
Управление гневом
• Мы часто переоцениваем эмоциональный интеллект детей.
• Управление гневом – это навык, усваиваемый детьми постепенно при наличии практики и положительного примера.
• Лучшее, что можете сделать, чтобы помочь ребенку научиться контролировать гнев, – это в присутствии ребенка контролировать свои собственные эмоции.
• Каждый раз, крича на детей, мы учим их кричать и бездумно действовать прямо из гнева, злости, фрустрации, подавленности.
• Каждый раз, отвечая расстроенному ребенку спокойно и тихо, мы даем ему возможность отыскать подобную реакцию в себе и научиться успокаиваться.
• Со временем эта практика учит ребенка управлять своими эмоциями и реагировать на проблемы спокойно и продуктивно.
• Когда вы испытываете по отношению к ребенку гнев, замолчите и подождите, пока эмоция схлынет. Если заговорите прямо сейчас, ребенок почувствует ваш гнев. Так что лучше промолчать.
• Если вы не в силах контролировать свой гнев, уйдите или отойдите от ребенка. Возвращайтесь, когда успокоитесь.
• Учитесь меньше (или вообще не) злиться на детей.
– Измените свой взгляд на поведение детей. Будьте готовы к тому, что малыши плохо себя ведут и создают проблемы. Они не играют на ваших нервах специально и не пытаются манипулировать. Их плохое поведение не означает, что вы плохой родитель. Они просто иррациональные существа, которые еще не научились правильному поведению. Вы должны их научить.
– Никогда не спорьте (и даже не ведите переговоров) с ребенком. Спор дает ему возможность упражняться в споре, учиться на вашем примере. Если начали спорить с ребенком, остановитесь и уйдите.
– Перестаньте заставлять детей что-то делать. Принуждение вызывает конфликт, разрушает общение и разжигает гнев (с обеих сторон). Используйте инструменты из следующей главы, чтобы побуждать к хорошему поведению, а не принуждать к нему силой.