ок пирога, а еще орехов, каштанов, яблок. Он не задержался, потому что мы все уже лежали. Заснули в восемь вечера. 20 ноября, в восемь утра подъем и кофе (от переедания понос).
Я очень удивлена, что Шиндлеры и Дубски раздобывали столько хорошей еды во время строгих ограничений и что Вильгельмина не видела ничего странного в том, чтобы потчевать племянника ветчиной. Эти евреи явно не соблюдали кошерных предписаний. Как только Курт поправился, его отправили обратно в Линц – и опять под медицинское наблюдение того, кто много лет назад знал его еще ребенком, то есть доктора Блоха.
И там же, в Линце, 23 марта 1917 года Марта сумела встретиться с Гуго. Очевидно, войну оба переживали тяжело:
Вчера мы были в Линце. Мне уже давно страшно хотелось повидаться с Гуго. Оказалось, он очень бледен, и я почувствовала, что мысль о скором возвращении на фронт его очень угнетает, хотя об этом он не сказал ни слова. Он утверждает, что ему все равно, что ему нисколько не страшно, однако…
Меня же это пугает, и очень. Страдая от открытой кровоточащей раны (то есть от смерти Эрвина), я прямо-таки ужасаюсь. На Южном фронте все гибнут и гибнут люди, а мир пока еще где-то очень далеко.
Одиннадцатое – самое крупное – сражение при Изонцо в августе 1917 года начали пятьдесят две итальянские дивизии. В бой сразу же бросили штурмовиков, знаменитых «ардити» (по-итальянски «смельчак, «храбрец»), которые помогли пододвинуть линию итальянского фронта вплотную к плато Байнзицца севернее Гориции и продвинуться вперед на юге. Сложное положение Австро-Венгрии теперь заставило Германию помочь ей на Южном фронте, хотя это нужно было сделать уже очень давно.
Все закончилось совместным контрнаступлением Германии и Австро-Венгрии, которое называют по-разному. Это было двенадцатое (и последнее) сражение при Изонцо; но многим оно помнится как сражение при Капоретто; оно разыгралось у подножия горы Крн, а в историю вошло благодаря роману Хемингуэя «Прощай, оружие!».
Мглистым утром 24 октября тонкие цепи усталых и деморализованных итальянцев не выдержали неожиданного интенсивного артобстрела, газовой атаки, стремительного штурма. Молодой немецкий офицер Эрвин Роммель овладел горой Монтежур южнее Капоретто, встав на первую ступень своей головокружительной карьерной лестницы.
В ноябре войско Австро-Венгрии атаковало из Южного Тироля, окончательно зажав итальянцев в клещи. Всего за несколько дней итальянцы лишились того немногого, что завоевали на Изонцо; за три недели сотни тысяч итальянских солдат попали в плен или дезертировали, а итальянский фронт перестал существовать на всем протяжении вплоть до реки Пьяве, милях в двадцати севернее Венеции.
В книге «Белая война» (The White War) Марк Томпсон называет Капоретто «крупнейшей территориальной уступкой из всех сражений той войны и величайшей угрозой Итальянскому королевству со времен его объединения». По его данным, итальянцы потеряли 14 000 квадратных километров территории и 1 150 000 человек[18]. Британцы и французы пришли в ужас от столь стремительного падения Италии. Для итальянцев же это была катастрофа такого масштаба, что выражением «разгром при Капоретто» они стали обозначать самое унизительное поражение. Спасением стало бы перестроение войск, ведь итальянцы отступали так поспешно, что немцы просто-напросто не могли за ними угнаться.
Полк императорских стрелков Гуго перебросили по железной дороге в город Филлах, севернее Изонцского фронта; 24 октября он участвовал в прорыве у города Флитш (теперь словенский Бовец) и потом несколько недель упорно сражался. Мы были в Бовеце в августе 2018 года: этот красивый бежево-розовый городок у подножия высоких гор сейчас стал центром рафтинга и гребного спорта.
Сражение при Капоретто стало пиком всей австро-венгерской кампании на Южном фронте. Не сомневаюсь, что Гуго ликовал, отмечая эту блестящую победу, и предполагаю, что он видел в ней признак быстрого окончания войны. И тем не менее столетия этого сражения в 2017 году в Австрии никто не заметил.
Гора Крн, Словения, лето 2018 года
Проще всего взойти на Крн с юго-запада, но даже с легким рюкзаком эти 7410 футов покорять нужно четыре-пять часов. Гора, которую итальянцы называют Монте-Неро, по очертаниям очень похожа на акулий плавник. Примерно половину ее скрывает густой лес, потом начинаются голые, почти отвесные склоны, и только с юга путь к вершине более или менее пологий (см. илл. 5 на вкладке).
С высоты две трети видно все, вплоть до побережья Адриатического моря; с вершины открывается потрясающий вид на Национальный парк до Триглава, высочайшей горы Словении. Ниже расположился городок Капоретто, ныне Корабид. Сейчас в воздухе парят десятки разноцветных дельтапланов, а мы подкрепляемся гороховым супом в домике на вершине горы. Все так мирно и красиво. Мне приходит в голову, что это место, эта земля, за которую сто лет назад схлестнулись Австрия и Италия, не принадлежит теперь ни той, ни другой стороне.
Я проверяю свои знания по истории. 16 июня 1915 года итальянцы ухитрились стремительно захватить гору Крн. Третий полк «альпини» (горных стрелков), обернув ботинки соломой, чтобы они меньше стучали, в темноте взобрался на гору. В рукопашной схватке они победили австрийцев на маленьком пятачке у вершины, где еле уместились бы два человека, не то что целое воинское подразделение. Свою Монте-Неро они удерживали два года, но так и не сумели сполна воспользоваться преимуществом и изгнать австрийцев с соседних горных хребтов. А потом случилось то, что случилось Капоретто…
Поднявшись выше дома на склоне горы, я нахожу пещеру, которая переходит в небольшую систему туннелей. Проходя по ним, обнаруживаю множество ржавых остатков консервных банок и понимаю, что солдаты здесь спали, ели и искали укрытия за их сырыми, покрытыми мхом стенами. Совсем неподалеку от вершины я обретаю военный сувенир: гильзу от пули, покрытую зеленоватой патиной. Ее длина примерно 5 сантиметров.
На гильзе нет шляпки, значит, она стреляная, и поэтому ее корпус перекручен от нагрева при разрыве; она похожа на тюбик, из которого выжали краску. Тупой конец гильзы совершенно не поврежден, на нем хорошо видны штампованные цифры и буквы: «1914», «VIII», «IBM». Потом музей в Корабиде устанавливает, что пуля изготовлена в Австро-Венгрии. Миллионы таких же пуль усеивали склоны после войны, и туристы находят их даже сейчас.
Там же, в музее, я обнаруживаю необычную рельефную карту горы Крн, на которой красным и синим пунктиром обозначены итальянские и австро-венгерские позиции. На самой вершине горы и хребтах, расходящихся от Крна, их разделяет всего-навсего несколько метров. Та война иногда велась на очень близком расстоянии, можно сказать, интимно. Проходя по залам и пристально вглядываясь в поразительные черно-белые фотографии, я слышу, как мальчик лет семи поворачивается к маме и громко говорит по-немецки: «Мам, война – ведь это же ужас!» (Aber Mutti, Krieg ist schrecklich!)
6Голодные бунты
Инсбрук, лето 2019 года
В том году я провела немало времени в Инсбруке и, роясь в архивах, установила, что оказалась здесь ровно через сто лет после переломного момента в истории Австрии, когда члены моей семьи в одночасье перестали быть подданными империи. И этой даты в Инсбруке не заметили тоже.
Я перебираю в памяти основные события. Поначалу триумф как будто возможен. За решительной победой при Капоретто в ноябре 1917 года следует своеобразный подарок к Рождеству: Россия выходит из войны. Большевики начинают переговоры о мире, условия которого закрепляют положения Брест-Литовского договора, подписанного 3 марта 1918 года. Теперь Австро-Венгрия может сосредоточиться на Южном фронте.
Проходит всего-навсего две недели, и Германия начинает масштабное «сражение кайзера» (Kaiserschlacht) на западе в надежде вырвать победу до прибытия американских войск. Триумф немецкого и австро-венгерского кайзеров, кажется, не за горами.
Но так именно только кажется. Да, победа при Капоретто – неоспоримый факт, но Австро-Венгрия разваливается на части. Моральный дух армии стремительно падает, солдаты дезертируют. Страну сотрясают забастовки, голодные бунты, гневные требования покончить с войной. Нарастание продовольственного кризиса я отслеживаю по статьям в газете Innsbrucker Nachrichten за 1917 и 1918 годы, где пишется о нехватке картофеля, о необходимости преодолеть предубеждения насчет употребления в пищу конины, о том, что в кофейнях пора запретить подавать сахар к напиткам – так посетители обходили ограничения на его употребление.
В июне 1918 года захлебывается последнее наступление Австро-Венгрии на Италию. Италия уже оправилась от катастрофы Капоретто благодаря стремительной переброске французских и британских частей для укрепления фронта по реке Пьяве – и для того, чтобы загнать в мешок упрямого итальянского главнокомандующего, генерала Кадорна. 23 октября 1918 года наступает очередь Австро-Венгрии пережить собственную версию Капоретто в сражении при Витторио-Венето: эта единственная крупная победа итальянцев за два с половиной года войны может стереть память о прошлогоднем позоре страны.
Войско Австро-Венгрии отступает, пленных итальянцы берут сотнями тысяч. Солдаты армии империи голодают и теряют волю к борьбе – причем не только славяне, чехи, венгры, но и чистокровные австрийцы. Гуго и Эрих возвращаются домой, в Инсбрук, пусть оборванные и обессиленные, но зато счастливые оттого, что их окружают родные, знакомые горы.
Австро-Венгрия подписывает перемирие с Италией 3 ноября 1918 года в городе Вилла-Джусти, близ Падуи, но спасать разваливающуюся империю слишком поздно. Народы, составляющие Австро-Венгрию, уже расходятся в разные стороны, заявляют о своей независимости. Участники протестов в Вене и Будапеште требуют радикальных перемен: кто-то за большевизм, кто-то хочет новых либеральных режимов, многие ратуют за республику.