Стойкость Фреда произвела впечатление на гестаповцев. Со слов другого арестованного, они считали, что взяли американского полковника, и прервали допрос, чтобы сообщить об этом гауляйтеру Гоферу. В «полковнике Майере» они вдруг увидели потенциально полезную фигуру. В конце концов, ведь американцы стремительно наступали. Только самые слепые фанатики нацизма еще верили, что их никто не победит. Перед Гофером встал вопрос: как выторговать самые выгодные условия?
Вольдерс, Инсбрук, 26 апреля 1945 года
Через шесть дней после ареста американского разведчика Фреда Майера, у которого на теле еще не зажили раны от пыток, пригласили на обед к гауляйтеру Гоферу. Встречались они в Лахгофе, загородной резиденции Гофера, неподалеку от городка Вольдерс под Инсбруком; теперь его семье было безопаснее здесь, чем на вилле Шиндлеров.
Разведчик сидел за одним столом с самим гауляйтером, его женой и несколькими чиновниками. Франц Гофер поинтересовался у гостя его мнением о ходе войны. Американец ответил, что война, скорее всего, скоро закончится и поэтому Гоферу желательно было бы сдаться. Гофер старался разобраться в ситуации; он смотрел в будущее – но только в собственное.
За четыре дня до этого, 22 апреля, Гофер побывал в Больцано. Там он говорил доктору Рудольфу Рану, немецкому послу в крошечном государстве Муссолини на севере Италии, что «война проиграна… каждое следующее сражение не что иное, как бессмысленная бойня, и, когда фюрер приедет сюда, в свой последний оплот, альпийскую крепость, я упрячу его в санаторий» [2]. Он не стал скрывать своих планов: Южный Тироль останется в руках Австрии, и этим будет исправлена историческая несправедливость, допущенная по отношению к Австрии после Первой мировой войны, когда он был отдан Италии. А сам он будет назначен губернатором Северного и Южного Тироля.
И вот теперь в драме неожиданно появилось новое действующее лицо: человек, который сидел перед ним. Гауляйтер озадачил своего гостя вопросом: интересно ли было бы союзникам вместе с немцами вступить в борьбу с югославскими партизанами-коммунистами? Замечая, как растет напряжение между западными союзниками и Советским Союзом, он рассчитал, что для осуществления его планов лучше всего будет предложить американцам объединиться.
Фред возразил, что союзники хотят закончить войну и, вообще, Гитлер известен тем, что не соблюдает договоров, которые подписывает. Они поговорили о том, может ли Гофер сдать Тироль союзникам. Гофер пока ничего не решил – он все еще прикидывал, какой план действий окажется для него самым выгодным, но события развивались стремительно.
Через восемь дней после ареста Фреда Майера, 28 апреля 1945 года, гауляйтер Гофер получил приказ Гитлера приступить к строительству «Альпийского редута». Рейх, дни которого были сочтены, окончательно сошел с ума. Через два дня, 30 апреля, Гитлер покончил с собой в берлинском бункере. В тот день, еще не зная об этом, Гофер, по крайней мере на публике, упорно призывал тирольцев оборонять свою родину. 2 мая он заговорил более витиевато: «Честный, свободный и справедливый мир возможен лишь при условии, если до заключения мира мы будем держать оружие в руках и во всех неоккупированных районах будет поддерживаться мир и порядок». Это был хоть и не прямой призыв к сдаче, но весьма недвусмысленный приказ перестать биться до последнего человека.
Встречи Гофера с Фредом Майером продолжались. Их точные даты по рапортам в УСС установить невозможно, однако ясно, что желание Гофера более-менее мирно сдаться основывалось на том, что Фред, как офицер, обещал поместить Гофера под домашний арест и что и с самим Гофером, и с его сотрудниками до прибытия американцев будут обращаться уважительно, как с офицерами. На самом деле у Фреда не было полномочий раздавать такие обещания; он просто-напросто блефовал, но гауляйтер попросил Фреда выехать навстречу американцам и сообщить им об этой договоренности.
3 мая американцы перешли итальянскую границу и вступили в Австрию. Фред забрал Ганса из Оберперфусса, и они, облачившись в американскую форму, вернулись в Инсбрук, где поместили Гофера в его загородную резиденцию вместе с другими высокопоставленными нацистами, чтобы их не настигла месть бойцов Сопротивления. Оставив Ганса охранять важных заключенных, Фред прикрепил к машине белый флаг и поехал навстречу наступавшим американцам, которые, не веря своим ушам, узнали, что их отчаянный молодой соотечественник сумел посадить под замок всех самых главных местных нацистов.
Взятие Инсбрука прошло почти без единого выстрела. Американцев, к их крайнему удивлению, забрасывали цветами и щедро угощали коньяком. Один солдат заметил, что к ним относились скорее как к освободителям, чем как к завоевателям. Вместо свастики, которая мозолила всем глаза целых семь лет, везде вдруг появились красно-бело-красные австрийские флаги и красно-белые флаги Тироля. Нацистская администрация как будто испарилась. Два офицера-гестаповца, которые допрашивали Фреда, быстро раздобыли фальшивые документы и смылись.
47. Фред Майер, Ганс Вийнберг, Франц Вебер с двумя помощниками из деревни Оберперфусс
Дино Ловенштейн, начальник трех разведчиков, прибыл в Оберперфусс и поздравил своих молодых подчиненных, которые сделали гораздо больше, чем он мог себе представить. Фред не забыл отметить заслуги женщин деревни, которые им помогали; как он выразился, «только женщинам и можно было доверять, потому что они прочные как сталь». Вскоре Франц сочетался браком с одной из этих стальных красавиц, своей невестой Анни. На церемонии он был в костюме, перешитом из формы, выданной в УСС; она – в свадебном платье из парашютов, на которых приземлились разведчики; их Франц нашел в тайнике, сделанном в снегах ледника.
Инсбрук, Австрия, 2019 год
Мин познакомила меня с дочерью Фреда Майера, и она подтверждает, что при жизни Фреда в Соединенных Штатах хорошо знали и кто он такой, и что он совершил в Тироле. Я спрашиваю своих австрийских друзей, известно ли им об этом человеке. Никто ничего не слышал. Один, печально передернув плечами, объясняет, что, раз все трое дезертировали из немецкой армии, вряд ли стоит ждать, чтобы люди воздавали им почести.
Для меня это лишнее доказательство того, что в Австрии, в отличие от многих других стран, не в чести память, правда и ответственность. Мне интересно, сколько инсбрукцев, радовавшихся приходу американцев в 1945 году, семь лет тому назад так же горячо приветствовали аншлюс. В совместном отчете Ганс и Фред писали об этом так:
…В первые годы войны тирольцы в основном были настроены пронацистски, потому что это было им выгодно, а нацистская армия одерживала победу за победой. Поддержка нацистского режима в общем была массовой, и до последних недель войны в Тироле практически не было движения Сопротивления.
Почти сразу же после падения нацистской администрации началось переписывание недавнего прошлого. В образовавшемся вакууме власти последователем Гофера – его теперь называли «губернатор земли» (Landeshauptmann), а не гауляйтер – стал Карл Грубер, австриец, по профессии инженер-электрик. Его выдвижение на такой важный пост было неожиданным, потому что всю войну он проработал на берлинском заводе и только в самом ее конце объединил и возглавил разрозненные группы Сопротивления.
Впоследствии он стал министром иностранных дел Австрии и сделал все, что от него зависело, чтобы Австрию воспринимали не как первую помощницу, а как первую жертву нацизма. Он решительно отбивал все притязания австрийских евреев на репарации и возмещение ущерба. Они не были для него приоритетом.
Что же до нацистов, в 1945 году ЦРУ задержало Вальтера Гюттнера, офицера гестапо, который пытал Фреда. Фреду предложили посетить его в камере. Гюттнера тоже избивали.
В фильме Мин Фред вспоминал, как Гюттнер сказал ему: «Со мной делайте что хотите, но семью не трогайте, очень прошу».
Фред ответил: «По-вашему, мы кто? Нацисты?»
Однако Гюттнеру не было нужды бояться. Он отвечал и за смерть Мозера тоже, но не понес никакого наказания. По мнению судьи, Гюттнер лишь выполнял приказы, а Фред Майер был вообще-то его врагом, причастным к бомбардировке Инсбрука.
Франца Гофера допрашивали в Седьмой армии, расквартированной в немецком Аугсбурге. Бывший гауляйтер всячески подчеркивал, что помогал приблизить конец войны, и требовал предоставления юридического иммунитета, якобы обещанного ему Фредом Майером. Американцы не сумели выявить конкретных преступлений, совершенных Гофером против граждан США. В связи с этим возник вопрос, каким послевоенным властям передавать Гофера: австрийским или немецким.
Гофер разрешил этот юридический казус очень выгодно для себя, виртуозно уклонившись от закона; для моей семьи в этом не было ничего удивительного.
Часть шестая
21Наклейки старые, напитки новые
Инсбрук, Австрия, 5 мая 1945 года
Военные действия в Тироле официально закончились. В этот день американцы заняли виллу Шиндлеров, резиденцию экс-гауляйтера Гофера: она до сих пор одна из красивейших вилл в городе и не повреждена бомбардировками союзников. Через три дня вермахт подписывает в Берлине акт о безоговорочной капитуляции. За несколько часов до этого Временное правительство Австрии – менее двух недель назад созданное в Вене – принимает закон о запрещении, поставивший нацистскую партию вне закона, как было и в 1933 году.
Будет ли достаточно отринуть культурные и политические системы, которые нацисты так старательно взрастили за последние двенадцать лет?
То, что происходит в мире, напоминает игру в музыкальные стулья. Те, кто десятилетиями сидел во власти, подобно Францу Гоферу, и те, кто разбогател на связах с нацистской партией, подобно Францу Геблю, находятся под арестом, в заключении или в бегах; некоторые пробуют уехать за границу. Те, кто бежал от нацистов, подобно Шиндлерам, начинают задумываться о будущем и о том, осмелятся ли они вернуться и потребовать возврата того, что принадлежало когда-то им. В некоторые места возвращаться почти некому. Почти 65 000 австрийских евреев – а среди них мои прабабушка София, двоюродная бабушка Марта, д