брахмасирис – оружие массового уничтожения, которое, если бы не молитвы двух сострадательных риши, уничтожило бы весь мир.
Неудивительно, что герои Пандавы, оцепенев от скорби и ужаса, смотрят, как их доблестные попытки следовать дхарме и спасти мир оборачиваются против них самих, их родичей и беспомощных жертв. Но мудрые советники не позволяют им поддаться отчаянию. «Скорбь разрушает красоту, скорбь разрушает мудрость, скорбь приносит болезнь», – говорит Видура своему брату Дхритараштре, слепому царю. Возможно, это центральная мысль эпоса: страдание – факт жизни, и его необходимо принимать спокойно и мужественно. Это писание отучает нас от тяги к простым и приятным ответам. Оно просит нас держаться под ударами судьбы, ибо, впадая в отчаяние, мы просто сильнее страдаем сами и, возможно, увеличиваем боль других. Видура продолжает:
Скорбя, ты ничего не выиграешь – лишь измучишь свое тело и порадуешь врагов; так не предавайся скорби.
Снова и снова рождается человек – и умирает,
Снова и снова возносится человек – и падает,
Снова и снова спрашивает человек – и слышит вопросы,
Снова и снова оплакивает человек – и оплакивают его самого.
Счастье и несчастье, удача и неудача, прибыль и потеря, жизнь и смерть по очереди касаются каждого – вот почему мудрый не ликует и не скорбит[611].
Поддавшись скорби, ты можешь принять ужасные решения; так поступил Ашваттхаман. Эпос требует, чтобы мы умели подниматься над собственной скорбью и признавать боль других – даже своих врагов[612].
Напряжение между старой и новой духовностью воплощает в себе Юдхиштхира. Он сын бога Дхармы и знает: поскольку его судьба – быть царем, от него требуется борьба за престол. Но он настаивает, что никто из его врагов, даже самых подлых, не заслуживает смерти; а чтобы получить царство, Юдхиштхире придется убивать своих родичей, друзей и наставников[613]. Он обессилен, почти парализован неразрешимым конфликтом между традиционной дхармой кшатриев и новым идеалом ненасилия. Нигде так не очевиден этот моральный паралич, как в сцене игры в кости – ключевом и, быть может, самом смущающем и трудном для понимания событии всего эпоса[614].
Пандавы и Кауравы росли вместе; однако под влиянием Дурьодханы – соперника Юдхиштхиры в борьбе за трон – Кауравы возненавидели своих кузенов и начали строить против них заговоры. Со временем их отец, царь Дхритараштра, с неохотой отдает Пандавам восточную половину своего царства: они основывают столицу в Индрапрастхе и возводят там роскошный дворец. Но это вновь пробуждает зависть Дурьодханы, и вместе со своим дядей Шакуни он строит замыслы, призванные отнять у Пандавов их царство. Они вызывают Юдхиштхиру сыграть в кости: тот чувствует серьезные сомнения, однако соглашается, поскольку верит, что все так или иначе предопределено и что дхарма требует от царя принимать любой вызов. Однако эта дилемма вгоняет его в какое-то оцепенение: на всем протяжении игры он кажется спящим наяву – как мы увидим далее, с самыми ужасными последствиями.
Игра происходит во дворце Дхритараштры в Хастинапуре. Кости шулерские, и во время игры Юдхиштхира ставит на кон – и проигрывает – свое царство, богатство, братьев и, прежде всего, свою внутреннюю целостность. Стремясь исполнить требования дхармы, он словно превращается в автомат, безвольно подчиняющийся ходу событий, забывает и о базовых нравственных императивах, и об элементарных приличиях. Под конец он ставит на кон – и проигрывает – Драупади, общую жену всех пятерых братьев Пандавов. За этим следует шокирующая сцена. Перед собравшимися царями и князьями предстает Драупади (при игре она не присутствовала – женщинам запрещалось входить в зал собраний): брат Дурьодханы втаскивает ее в зал, с распущенными волосами, в сари, запятнанном менструальной кровью, и Дурьодхана насилует ее на глазах у всех, а вся знать – и сами братья Пандавы – смотрят на это и ничего не делают.
В этом преступлении так или иначе повинны все. Дурьодхану пожирает зависть, но у него есть смягчающие обстоятельства: Пандавы (хоть и без Юдхиштхиры) жестоко с ним обошлись, когда он посещал Индрапрастху. Царь Дхритараштра вначале был против игры в кости, но затем согласился, хоть и предвидел зло, которое она принесет. Его молчание во время изнасилования – знак согласия. Но неприятнее всего поражает поведение Юдхиштхиры, царя – воплощения дхармы. В начале игры в кости он осторожен, но быстро теряет всякую осмотрительность, играет безрассудно и – что совсем не похоже на этого человека, обычно разумного и тактичного – хвалится своим богатством. Одного за другим он ставит на кон – и проигрывает – каждого из своих возлюбленных братьев, а когда наконец ставит на кон жену, воспевая при этом хвалу ее красоте, старцы в зале восклицают: «Горе! Горе!», а мудрый советник Видура от ужаса едва не теряет сознание. Но никто не выходит вперед, чтобы помешать грядущему бесчинству.
Когда привратника отправляют за Драупади, он возвращается с ее посланием к Юдхиштхире – загадочным посланием: «Кого проиграл ты первым, себя или меня?» Вопрос в точку: следуя царской дхарме, Юдхиштхира в самом деле потерял лучшее, истинное в себе – однако он «не шевельнулся, словно был без чувств, и не дал ответа»[615]. Во время изнасилования он тоже выглядит, словно без сознания – «молчаливый и неподвижный» – и не отвечает на потрясающую речь Драупади, в которой она спрашивает у собрания, молчаливо наблюдающего за насилием: «Что осталось от дхармы царей?»[616] Никто из старейшин, знающих сутры дхармы как свои пять пальцев, не может ей ответить. Этот вопрос красной нитью проходит через весь эпос. Если никто из знатоков ритуалов, мудрых советников, гуру и учителей Вед не способен сказать ни слова в защиту Драупади – значит, дхарма, обещающая людям счастье, безопасность и покров от всех бед, ничего не стоит.
Тяжкое молчание прерывает зловещий вой шакалов за стенами дворца – и эти звуки, предвещающие беду, словно пробуждают от сна Дхритараштру: он возвращает Драупади свободу и освобождает ее мужей. Но затем предлагает бросить кости в последний раз. И снова Юдхиштхира чувствует себя обязанным участвовать в игре: на этот раз он тоже проигрывает, и Пандавы на двенадцать лет отправляются в изгнание. А когда возвращаются – начинается война. Но что же случилось с Юдхиштхирой? И где был его родич Кришна, аватар бога Вишну? Неужели не мог предотвратить беду – или силы дэвов тоже ограничены? А может быть, дэвы сами потакают преступлениям? Все эти вопросы также остаются без ответа.
Кришна на всем протяжении эпоса остается двусмысленной фигурой. Нам говорят, что всюду, где дхарма приходит в упадок, Вишну нисходит на землю, чтобы ее восстановить. Однако во время войны вместо того, чтобы восстанавливать дхарму, Кришна поощряет Пандавов поступать аморально – лгать своим родичам и наставникам. Это приводит к смертям двух полководцев Кауравов, ставших причинами тяжелых потерь со стороны Пандавов. Бхишма и Дрона, наставлявшие Пандавов в военном искусстве, когда те были детьми, оба были браминами-бхугу и обладали магическими силами, так что их невозможно было победить обычными способами. Но ни один из них не утратил честь настолько, чтобы мог даже помыслить об обмане и нарушении клятвы – поэтому оба сочли невероятным, чтобы Юдхиштхира, царь дхармы, мог им лгать. Однако Кришна долго доказывал, что эту войну обычными методами не выиграть, и наконец убедил Юдхиштхиру обманом заставить Бхишму выдать единственный способ, которым можно его убить, а Дроне прислать ложное известие, что его сын погиб в бою. Потрясенный и охваченный скорбью, Дрона бросил оружие и сделался уязвим для атаки. «Ложь бывает лучше правды, – доказывал Кришна, – и тот, кто лжет ради жизни, не запятнан ложью»[617]. Но последствия этого были ужасны: брат Дроны Ашваттхаман жестоко отомстил за его смерть. А Юдхиштхира, несмотря на уверения Кришны, оказался запятнан обманом. Его колесница всегда плыла на высоте четырех пядей от земли; но, едва он солгал Дроне, она с грохотом опустилась наземь – а Дрона, умерший смертью святого, был взят на небеса. Контраст между отпадением от благодати Юдхиштхиры и экстатическим вознесением Дроны поразителен, и Арджуна горько упрекает брата: его подлый обман замарал их всех[618].
Пандавы избежали резни, учиненной Ашваттхаманом, поскольку – снова двусмысленный поступок – Кришна посоветовал им в эту ночь устроиться на ночлег вне лагеря. Общее число жертв войны составило 1 660 020 000 кшатриев: с обеих сторон осталась лишь жалкая горстка воинов[619]. И честь Юдхиштхиры, несмотря на все уверения Кришны, оказалась безнадежно запятнана. После войны он правил еще пятнадцать лет, но свет ушел из его жизни. На протяжении веков эпос побуждал слушателей взглянуть в лицо моральной двусмысленности войны и трагедии имперской власти, отказываясь маскировать их ужасы благочестивыми банальностями.
Неразрешимые загадки и вопросы без ответов преследуют нас до самого конца[620]. Через тридцать лет после войны Пандавы слышат о смерти Кришны, и Вьяса, автор эпоса, говорит, что их труды в этом мире окончены. Пятеро братьев, Драупади и любимый пес Юдхиштхиры отправляются в свое последнее путешествие: обходят мир кругом в самоубийственном ритуале, который продолжается, пока его участники не падают мертвыми от изнеможения. Когда они достигают горы Меру, умирает Драупади, а за ней, один за другим, Сахадева, Накула и Арджуна. «Почему?» – в гневе и тоске спрашивает Бхима Юдхиштхиру после каждой смерти. И каждый раз Юдхиштхира холодно указывает на какой-либо моральный промах усопшего. Он ведет себя словно посторонний и равнодушный человек, отказываясь скорбеть по ним. Когда падает мертвым и Бхима, Юдхиштхира продолжает путь вдвоем со своим псом.