Старейшина моргнул, мотнул головой, пытаясь стряхнуть наваждение. Когда он поднял веки, рыси на дубе уже не было. Княжич Светловой стоял в трех шагах перед ним, опустив чистый клинок, так и не узнавший сегодня крови.
– Ох, чуры меня сохраните… – отрешенно бормотал Легота, не понимая, что с ним случилось, и не в силах побороть страха.
Оглянувшись, точно в поисках ответа, он внезапно вздрогнул, споткнулся и повалился наземь, словно соломенная кукла. В душу ему снова глянули те же глаза. Тот же янтарный цвет, тот же острый зрачок и хищная угроза. Только поменьше.
У края площадки стояла Смеяна.
А люди потрясенно молчали, вертели головами, выискивая то, что так напугало отважного и решительного старейшину Чернопольцев. Но никто из них не видел Лесного Князя. Леготу лишила сил воля богов, и люди смотрели на него со страхом.
Варовит махнул рукой, и несколько мужчин подбежали к Леготе, подняли его, поставили на ноги.
– Не удержал, стало быть, Перун тебя, человече! – сочувственно подвел итог дед Добреня. – Стало быть, правда его не с тобой.
Легота открывал рот, желая что-то сказать, но не находил слов. Он не мог смотреть в сторону Смеяны. Да была ли она на месте во время поединка? Не она ли обернулась рысью и сидела на дубу? Сила леса, внезапно проглянувшая в ней, внушала ужас. И ее-то, оборотня, он хотел взять в род! Чуры уберегли!
– Справедлив ли вышел Перунов суд? – спросил тем временем Светловой у Варовита. – Признают ли люди исход его?
Варовит оглядел лица мужчин. Все были слишком растеряны, сбиты с толку ходом и концом поединка, чтобы осмыслить его и объявить решение. Никогда в роду такого не случалось, чтобы княжич бился за девку со старейшиной и чтобы поединок закончился даже без требуемой обычаем капли крови. Или боги даже на судебном поле благосклонны к князьям?
– А чего? По обычаю. Ничего не скажешь, – раздалось в рядах мужчин.
– Пусть Чернопольцы княжичу кланяются, – буркнул Мякина, чувствуя, что поражение Заревника отчасти отомщено. – Захотел бы – была бы тебе и первая кровь, и последняя…
– Значит, род Ольховиков и род Чернопольцев не сочтут себя обиженными, если эта девушка пойдет со мной?
– Ты хочешь идти с княжичем? – спросил Варовит, повернувшись к Смеяне.
Она посмотрела в глаза деду, торжествуя в душе. Все-таки он спрашивает, чего она хочет!
Но едва она встретила погасший взгляд Варовита, словно бы ушедший глубже под седые космы бровей, как торжество ее разом угасло. Ей задавали этот вопрос всего лишь ради порядка. Откажись она сейчас – род ее не примет. Ни Ольховики, ни какой-нибудь другой, даже бившиеся за нее сегодня, не примут к своему огню девушку, в которой живет страшная сила леса. Пусть никто, кроме Леготы, не видел рыси на священном дубе – его присутствие почувствовали все, все заново испытали давящий страх и трепет перед стихией, рядом с которой человек слаб и беззащитен.
– Да, – тихо сказала она, но ее услышали все. – Я хочу пойти с ним. Я желаю вам добра, роды Лебединской округи, но я не ваша удача. Я пойду с тем, на кого мне указали боги.
Она окинула взглядом лица людей, окруживших поляну поединка. Лиц было много, и Смеяна не различала своих родовичей и чужих. Ей казалось, что их разделило другое: они – Род Человеческий, а она – Лес.
Вышитый платок, не взятый Смеяной, выпал из руки бабки Гладины и оказался на черной земле, смешанной с золой. И это маленькое белое пятнышко, как волшебная река из чародейного рушника, отгородила Смеяну от всех женщин, с которыми она почти двадцать лет делила место возле печи, за прялкой, на луговинах и репищах. Тесный круг родни разомкнулся, чтобы ее выпустить, и сомкнулся снова.
Помолчав, люди стали расходиться, а Смеяна все стояла, как потерянная, не зная, куда и с кем ей теперь идти. Кто-то сзади тронул ее за плечо. Смеяна обернулась и увидела Творяна.
– Не ходи с ним! – тихо сказал ведун, не глядя на нее, словно против воли выдавал важную тайну. – Ты ко мне приходи, ладно уж. Не хотел, да, видно, судьба. Буду учить, может, и будет толк какой-нибудь. Не пропадать же… А с княжичем не ходи! У него в душе черное зерно. От кого – не знаю. А только оно вырастет и его погубит.
Смеяна слушала, изумляясь все больше. Велика же была опасность, ожидаемая ведуном, если он переменил свое решение, сам звал Смеяну к себе, обещал научить всем своим наукам. Сколько раз она прежде просила его об этом! Но с тех пор все изменилось.
– Дядечка, милый! – взмолилась Смеяна и протянула к Творяну руки, как будто от него зависел успех всей их долгой дороги. – Может, и правду ты говоришь, да только не могу я его бросить. Ему помочь надо, чтобы та чернота его не съела. А кроме меня никто ему помочь не сумеет.
– И ты не сумеешь! Никто не сумеет. На него такая сила лапу наложила… Забыла, что ты видела?
– Что видела?
– А вот когда ко мне приходила гадать о нем.
Смеяна вспомнила тот далекий вечер, огромную голову черной жабы в воде гадательной чаши.
– Вела… – потрясенно прошептала она.
Творян кивнул.
Смеяна сжала ладонями виски, словно у нее кружилась голова. Ей вдруг стало так страшно, жутко, пусто и холодно, как будто она полетела без оглядки в пропасть. Светлая Дева Весны и темная Вела, Хозяйка Подземной Воды, – вот какие силы протягивали руки к Светловою. Немыслимо, чтобы простой смертный уцелел в такой схватке.
Но отступить? Даже не веря сейчас в свою способность что-то сделать, Смеяна не могла оставить Светловоя. Он стоял на краю площадки, терпеливо дожидаясь, когда она закончит свой разговор с ведуном, – ее Утренний Всадник, пришедший затем, чтобы указать ей дорогу судьбы. И не осталось другого пути – только вместе с ним.
– А я сумею! – прошептала Смеяна и подняла глаза на Творяна. – Ты пойми, дядька. Я – его удача. Я верю, я – его удача! Как же я его брошу? Если боги со мной – одолеем. А нет – мне и жить незачем.
– Пропадешь.
– Нет! – Смеяна упрямо помотала головой, словно стряхивая паутину, и улыбнулась. – Не пропаду. Не верю!
Творян посмотрел ей в глаза, в глубину янтарного блеска, потом опустил взгляд и отошел. Невозможно было отговорить ее, потому что она верила. Да и по уму ли ему, простому родовому ведуну, разбирать ее судьбу?
Дружина постепенно потянулась по тропе прочь с поляны, Светловой оглянулся, поджидая ее. Смеяна спешила вслед за своей единственной отныне семьей, а из глубины чащи за ней наблюдали янтарные глаза с узким черным зрачком, так похожие на ее собственные. Только они знали, кто она и куда идет, но время говорить еще не пришло.
Пояснительный словарь
Баснь – вымышленное повествование.
Бездна – первобытный хаос, противоположный упорядоченному миру, «белому свету».
Белобог – Белобог и Чернобог – первые Сыны Рода и Высшие Лики Его (по «Русскому Родноверию» Ставра и волхва Велеслава). Белобог – олицетворение всего явного, определенного, ясного, Дарующая Ипостась Рода, символ света, жизни, дня, лета, покоя и неизменности.
Берегини – мифологические существа в виде птиц с девичьими лицами, приносящие весной росу на поля и способствующие урожаю.
Березень – месяц апрель.
Беседа – большая общая изба, место собраний и женских посиделок.
Било – плоский подвешенный кусок железа, в который стучали для оповещения о пожаре, для созыва на вече и т. д.
Блазень – привидение.
Ведун (жен. – ведунья) – служитель богов, знающий целебные и волшебные растения и другие способы лечения.
Вежа – башня.
Вежество – воспитание, умение себя вести (ср. совр. «невежа»).
Вела – жена Велеса, повелительница водных источников, от гнева которой происходит засуха.
Велес (Волос) – один из главных славянских богов, хозяин подземных богатств и мира мертвых, покровитель лесных зверей и домашнего скота, бог охоты, скотоводства, торговли, богатства и всяческого изобилия.
Велесов день отмечался дважды в год: последний день жатвы, около 6 августа, и последний день двенадцатидневных новогодних праздников, 6 января.
Велес-трава – василек, наделялся магическими свойствами.
Велесов сноп – последний сноп, оставшийся на краю поля, его украшали (или одевали в рубаху и штаны, или заплетали в виде разнообразных кос и бород) и несли домой как символ и залог урожая.
Велик-день – праздник.
Вено – выкуп за невесту.
Верхнее Небо – верхний ярус небосвода, в котором хранятся запасы небесной воды и живут духи предков.
Вече – общегородское собрание для решения важных дел.
Вечевая степень – возвышение на площади, с которого произносились речи.
Вечерний Всадник – см. Утренний Всадник.
Водимая жена – законная супруга. (По предположению, водимой называли женщину, которую в свадебном обряде водили вокруг печи в доме мужа, тем самым приобщая к новому роду. Женщина, над которой этого обряда не производилось, законной женой не считалась.)
Волокуша – бесколесное приспособление для перевозки грузов в виде оглобель с прикрепленным к ним кузовом.
Волхв (женск. – волхва) – служитель богов.
Встрешник – злобный дух в виде пыльного столба, встречается на дороге и предвещает беду.
Горница – помещение верхнего этажа.
Городник – специалист по строительсву городских укреплений.
Городня – бревенчатый сруб, иногда засыпанный землей.
Гривна – 1) денежная единица, около семидесяти граммов серебра; 2) шейное украшение, могло служить показателем чина и знаком отличия.
Гридница – помещение для дружины в доме знатного человека, «приемный зал».
Груден – ноябрь.
Гульбище – крытая внешняя галерея здания.
Дажьбог – бог тепла и белого света. Водит солнце по небу от летнего солнцестояния 23 июня до осеннего равноденствия 22 сентября.