Ничего не ответив, торговец неторопливо опустил на пол корзину, поплотнее закрыл дверь, повернулся, с облегчением расправил плечи, и любезная улыбка сразу исчезла с его лица.
— Меня зовут Кавамура, — холодно произнес он, глядя в упор на Крюкова. — Почему вы до сих пор ничего не достали? Заказ от военного ведомства поступил на завод несколько месяцев назад. Судя по всему, чертежи должны быть готовы. Мы этих чертежей еще не имеем... Что вас задерживает?
Здесь не было места ни лишним словам, ни обычному человеческому любопытству. Условный язык, заранее определенные отношения, начальник и подчиненный, вопрос — ответ, вопрос — ответ, точность и краткость... Требовалось поскорее и незаметнее сделать свое дело и разойтись.
— К сожалению, достать их не так просто, — почтительно доложил Крюков. — Чертежи хранятся в секретном отделе. Возможность проникновения туда исключена. Иногда чертежи доставляют к инженеру Грузу на квартиру, где он над ними работает. Но похитить их из машины во время перевозки невозможно. Остается одно — проникнуть в квартиру Груза, когда там будут находиться чертежи, и попытаться...
— Вы слишком многословны, — остановил его Кавамура. — Просто надо его купить,
— Он не покупается, — объяснил Крюков. — Я мог бы, конечно, попытаться его убить.
— Ни в коем случае, — резко сказал Кавамура. — Ни у кого не должно даже возникнуть подозрения, что с чертежей сняты копии.
— Это очень трудно...
Кавамура окинул Крюкова испытующим взглядом.
— Неужели так трудно уловить несколько минут и сфотографировать чертежи?
Крюков молчал.
— Постарайтесь, — покровительственно сказал Кавамура. — Вы получаете хорошее вознаграждение, но... Вы понимаете?
Крюков поклонился.
— Я постараюсь, господин Кавамура.
— Не надо называть меня по имени, — остановил его тот. — Вскоре я снова буду в поселке. Надеюсь, что в следующий раз вы сумеете передать снимки...
Кавамура приблизился к двери, прислушался, неслышно выскользнул из комнаты, и через минуту по улице заводского поселка по-прежнему ковылял пожилой китаец с усталым лицом, торгующий бумажными мячиками.
XVIII
Большое поле, очищенное от всяких кустов и кочек, расстилалось вплоть до молодой березовой рощицы. По краям шоссе лежали груды теса. Плотники стругали, пилили и сколачивали доски, мастеря трибуны, перила и загородки. Здесь строили временный стадион.
Десятки спортсменов в трусиках и майках с утра до вечера толпились на поле. На дорожках, очерченных разведенной известью, тренировались бегуны. Прыгуны, разбежавшись, отталкивались от земли, на мгновение повисали в воздухе и падали на кучи мягких опилок. На зеленом дерне упражнялись футболисты.
Всюду на штабелях досок и просто на земле стайками расселись ребятишки. Не переставая тараторили они, напоминая толпу встревоженных воробьев. Эти маленькие зрители отлично разбирались во всех тонкостях пятиборья и заранее знали, кто окажется лучшим спринтером завода.
Ближе к опушке стоял спортивный самолет, от которого не отходили подростки, солидно рассуждавшие об авиации.
Груз и Чжоу беседовали с бритоголовым пилотом, одетым в форму гражданского воздушного флота. Тамара и Зина заметили их еще издали и, взявшись за руки, весело побежали вперед. Но не так-то просто было пересечь это поле: на пути поминутно возникали неожиданные препятствия. Четверка бегунов предостерегающе замахала на них руками и помешала перепрыгнуть через дорожку. Забавляясь испугом девушек, из-за их спин с гиканьем вынесся велосипедист. Откуда-то сбоку подкатился футбольный мяч, и Зина отбросила его ногой.
Смеясь над их затруднениями, Чжоу и Груз пошли навстречу подругам.
— Николай Семенович, — удивилась Зина, — вас какой ветер принес?
Груз указал на Чжоу.
— Восточный. Он уговорил меня пойти полюбоваться вашим искусством.
Груз чувствовал себя неловко, ему очень хотелось скрыть истинную причину своего появления на этом поле.
— Как ты себя чувствуешь?— обратился он наконец к Тамаре, стараясь говорить нарочито равнодушным тоном и с некоторой тревогой всматриваясь в ее похудевшее лицо.
Тамара даже удивилась, что Груз обращается к ней с таким вопросом, и обиженно спросила:
— А не все ли вам равно, Николай Семенович?
— Значит, не совсем все равно, — сердито ответил он. — Опять на меня дуешья?
Тамара прищурилась.
— А почему вы не показывались?
Он с упреком посмотрел на нее и укоризненно покачал головой.
— Надо понимать...
— Дела?
— Ты еще спрашиваешь! — Он протянул ей руку.— Стоит ли на меня обижаться?
— Стоит или не стоит? — Тамара помолчала. — Не знаю...
— Стоит, стоит! — шутливо закричала Зина наперекор Грузу. — Смотри, не жалей его, Тамарочка!
Вчетвером подошли они к самолету.
Пилот подал Тамаре букетик спелой земляники.
— Извольте... Я уж заждался!
Тамара удивилась:
— Разве мы опоздали?
— Ни на секунду. Это я прилетел раньше времени. Ты аккуратна, как всегда. Беги, переодевайся... Быстренько!
Ощипывая на ходу ягоды, Тамара деловито направилась к самолету, чтобы достать из кабинки парашют.
Ее сейчас же окружили мальчишки.
— Мы тебе поможем, — предложил бойкий босоногий мальчуган, не спуская с девушки восторженного и завистливого взгляда. — Затянуть ремни?
— Прошлый раз ты мне помог! — прикрикнула на него Тамара. — Опять в кабинку спрячешься?
— Ладно, ладно, — примирительно пробасил мальчуган, отступая, и строго прикрикнул на товарищей: — Отойдите... Вам говорят!
— Добрый день, товарищ Гречихин, — поздоровалась Зина с пилотом. — Прыгнуть не разрешите?
Гречихин сочувственно пожал ей руку.
— Не надо было занятия пропускать...
Зина виновато улыбнулась.
— В цехе задержалась...
— Пеняй на себя. Будь аккуратнее. Теперь дожидайся очереди.
Зина умоляющими глазами посмотрела на Гречихина.
— Ведь я вполне подготовлена. Может быть, можно сегодня?
Он засмеялся.
— Успеется!
Зина сердито отошла от Гречихина, готовая на всех обрушить свою досаду, увидела Груза и вспомнила, что собиралась с ним серьезно поговорить.
— Николай Семенович, можно вас на два слова?
Не дожидаясь ответа, она пошла к рощице, Груз неохотно последовал за ней.
Надев коричневый комбинезон, Тамара подошла к Гречихину.
— Все в порядке, товарищ начальник, — отрапортовала она. — Можно садиться?
— Извините, — оборвал разговор пилот, поклонился Чжоу и остановил девушку: — Погоди-ка минутку. Проверю, все ли в порядке.
Только теперь, когда Тамара спрятала под шлем волосы, Чжоу заметил, как сильно она похудела.
— Нервничаете? — посочувствовал он.
— Ни чуточки, — возразила она.
Чжоу взглянул в ее синие глаза, они были какие-то тусклые и невыразительные.
— О чем вы мечтаете, Тамара? — серьезно спросил Чжоу.
Она точно очнулась.
— Ну вот, чтобы прыгнуть сегодня хорошо... Чтобы Никогда не ссориться с Зиной. Чтобы цех выполнил программу... — Она еще подумала. — Потом — учиться, Может быть, съездить в Москву...
Она не знала, что еще пожелать. Она постеснялась лишь признаться, что ей еще ужасно хочется достать заграничный берет, и еще... Но она так ничего о Грузе и не сказала.
Тамара внимательно взглянула на Чжоу. Он постоянно смущал ее своей серьезностью. Но сейчас он смотрел на нее одобрительно.
— Пустяковые у меня мечты, правда? — неуверенно спросила она.
— Вы хорошая девушка, Тамара, — ласково ответил Чжоу. — У меня приблизительно такие же мечты... — Он вспомнил интервью с известной европейской парашютисткой, напечатанное в американских газетах. — Знаете, о чем мечтают девушки в Европе? Некая Ева Шварц прыгнула с высоты в шестьсот метров. Газеты захлебывались от восторга. Не всякая женщина, писали они, решится прыгнуть с такой высоты. Она сделалась знаменитостью, репортеры просили ее поделиться с читателями своей самой заветной мечтой, и Шварц призналась, что она мечтает на мотоцикле промчаться сквозь оконное стекло.
— Зачем через стекло? — изумилась Тамара. — Ведь это бессмыслица...
— А вы спрашиваете, пустяковые ли у вас мечты...
Зина не оглядываясь приближалась к роще. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь слышал ее разговор с Николаем Семеновичем.
Не зная, зачем его позвали, и недоумевая, почему они не останавливаются, Груз начал раздражаться.
— Куда тебя несет? — закричал он на опушке. — Дальше я не пойду!
Зина спохватилась и подошла к Грузу,
— Николай Семенович, — спросила она, — вы знаете, Почему Тамара так нервничает?
Груз передернул плечами.
— А откуда мне знать? Должно быть, от жары.
Зина закусила губу.
— Действительно, жарко, — пробормотала она и растерянно оглянулась. — Но... стоит ли Тамаре прыгать?
Груз с недоумением посмотрел на Зину.
— Стоит ли прыгать? — повторила она. — После того... После того, как она... — Зина придумывала, как бы воздействовать на Груза. — Посоветовались бы с врачом...
Груз разозлился, что Зина вмешивается в его отношения с Тамарой, и, если у него и были какие-нибудь сомнения, стоит ли Тамаре прыгать, теперь, из-за одного желания противоречить, все эти сомнения немедленно рассеялись.
— Какое это имеет отношение?
Он пожал плечами и, не дожидаясь ответа, пошел обратно к самолету.
Вокруг самолета собралось немало физкультурников. Прыжки с парашютом всегда привлекали общее внимание, а Тамара считалась на заводе лучшей парашютисткой. Видеть ее прыжок было не только интересно, но и поучительно.
— Придется публику отсюда попросить, — крикнул пилот окружающим. — Самый обыкновенный тренировочный полет, а от зрителей отбоя нет!
Физкультурники послушно отступили назад, только ребятишки потоптались и остались на прежнем месте.